Доказано веслом

Но для настоящего первооткрывателя ситуации, когда «все понятно», быть не может. Великие географические открытия не ответили на многие вопросы о доколумбовой эпохе мореплавания. Откуда на материках и островах следы культур, характерных совсем для других широт? Чем объяснить лексические параллели в языках народов, живущих за тысячи километров друг от друга? Классические этнография и археология оказались не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть предположения о том, что задолго до XV века люди могли преодолевать тысячи океанских миль. Поверить в это не давали и стереотипы об «отсталости» древних народов: ни астрономических приборов, ни карт, ни судов – нет, подобные путешествия решительно невозможны!

Сухопутные сомнения можно было развеять только выйдя в море. Самую известную экспедицию-эксперимент осуществил в 1947 году норвежский антрополог и путешественник Тур Хейердал (Thor Heyerdahl). Его характер сочетал дотошность и авантюризм, практическую сметку и влюбленность в окружающий мир, отвагу и упрямство. Вся его жизнь – будто сюжет неопубликованного романа Жюля Верна. Причем романа многостраничного – Хейердал прожил 88 лет. Он провел год с женой на необитаемом острове, сражался против фашистов в диверсионном отряде, вместе со своей командой вытесал и установил на Острове Пасхи еще одного каменного гиганта, прошел на веслах и под парусами тысячи миль по Тихому океану и Атлантике. Помимо этого – месяцы в библиотеках, работа с научной литературой на многих языках, несколько сезонов полевых антропологических исследований в джунглях Южной Америки. Десятки книг и статей. Награды и почетные звания государств всех континентов. «Оскар» 1951 года за лучший документальный фильм.

Золотую статуэтку Туру Хейердалу принесли съемки его экспедиции 1947 года на плоту «Кон-Тики». Еще до войны он обратил внимание на сходства культур полинезийцев и индейцев Перу. Языки этих народов, разделенных океаном, имели ряд общих моментов, внешне полинезийцы отличались от своих «соседей по океану», на тихоокеанских островах произрастали сладкий картофель батат и кокосовые пальмы – растения, родиной которых была Южная Америка. Но главное: эпос островитян рассказывал, что в древности их прародители пришли с Востока под предводительством вождя по имени Тики.

Хейердал собрал и другие доказательства возможной миграции людей из Южной Америки в Океанию, но академическое сообщество не приняло его гипотезу всерьез. Издательства отказывались брать его рукопись «Полинезия и Америка: проблема доисторических взаимоотношений» в печать, а коллеги просто насмехались над норвежским антропологом. Кокосы? Их принесло через океан течением. Общие корни слов? Сравнительная лингвистика знает и более причудливые параллели. Легенда о вожде Тики? В эпосе других народов прародители спускаются с неба – так что теперь, штурмовать рай?

Другой бы не выдержал критики и продолжил заниматься менее конфликтной темой. Но Хейердал, прекратив попытки доказать что-либо кабинетным ученым, свою идею не предал ни на мгновение. Его новыми слушателями стали бизнесмены, дипломаты и военные. Целую зиму Тур потратил на переговоры, заручился поддержкой ООН, Пентагона, президента Перу и правительства Норвегии. В итоге помимо собственно исследовательской цели – проверить гипотезу Хейердала – его экспедиция должна была испытать новые виды спасательного оборудования, собрать сведения о климате и океанографии, выступить в качестве живой рекламы компаний-спонсоров.

Все это легло на плечи пятерых норвежцев и одного шведа – команды плота «Кон-Тики». Это была игра ва-банк. Позднее Хейердал так описывал состояние группы перед отплытием от берегов Перу: «Если плот развалится тут же, у побережья, каждый из нас поплывет в Полинезию на отдельном бревне, но не вернется обратно». Пристальный и весьма скептический интерес к экспедиции подогревался конструкцией «Кон-Тики». Плот из девяти легких бальсовых бревен был собран по древней технологии без использования металлических конструкций – все детали крепились с помощью гибких бамбуковых стеблей. На таких судах жители западного побережья Южной Америки выходили на рыболовецкий промысел. Но никто не мог поверить, что экспедиция Хейердала достигнет цели! По мнению различных экспертов, «не было такого конца, угла, бревна или щепочки, которые не сулили бы… неминуемой гибели. Люди заключали пари на большие суммы, сколько дней плот продержится на воде, а один легкомысленный военно-морской атташе заявил даже, что согласен до конца жизни обеспечить всех участников экспедиции виски, если только они живыми доберутся до любого из островов Южных морей».

Археолог Александр Мартынов доказал возможность долгих первобытных плаваний по Белому морю (фото: Юрий Гендин).

Неизвестно, выплатил ли отчаянный спорщик свой проигрыш, но Хейердал и его товарищи имели на него полное право. Преодолев почти 8000 километров, плот невредимым дошел до островов Туамоту и там налетел на риф. Мореплавателей спасли жители соседнего острова. Команда, за исключением корабельного попугая (беднягу смыло за борт волной), не пострадала. 101 день путешественники питались рыбой и взятыми с материка плодами, запасы пресной воды пополнялись дождевой влагой. Стоит отметить, что хранившиеся за бортом кокосы к концу путешествия пропитались морской водой и были абсолютно не пригодны к употреблению. Это опровергло аргумент скептиков о том, что плоды могли сами приплыть в Полинезию. Хейердал праздновал триумф... Теперь уже его теорию требовалось проверять экспериментом. Так, французский путешественник Эрик де Бишоп (Éric de Bisschop) считал, что возможность прибытия американцев в Полинезию говорит лишь о культурном обмене между народами, но не о происхождении полинезийцев от перуанцев. Доказать возможность обратного путешествия он пытался, построив плот «Таити-Нуи» и выйдя на нем от берегов Таити в сторону Америки. Плот потерпел крушение, де Бишоп построил его копию, но ее постигла та же участь. Третья попытка оказалась смертельной для самого мореплавателя – он погиб у берегов острова Ратаханга.

Плавание Тура Хейердала на «Кон-Тики» и его последующие экспедиции на тростниковых лодках из Египта в Мексику и вокруг аравийского полуострова не только вдохновили сотни людей, желавших помериться силами с океаном, но и дали мощный толчок к развитию реконструктивных исследований в археологии и этнографии. Гипотезы, которые нельзя было проверить с помощью раскопок и кабинетной работы, можно было опровергнуть или подтвердить, проведя эксперимент. Особенно плодотворной историческая реконструкция оказывалась при исследовании древних морских путей – бесписьменные народы не передали нам ни карт, ни путевых дневников. Оставалось, положившись на детальное изучение первобытной культуры и условий судоходства в конкретном районе, самим выходить в море.

Несколько лет назад удачный эксперимент по реконструкции древних судов и морских путей провели в Соловецком музее-заповеднике. Вопросов о том, как в XV веке на беломорский архипелаг прибыли основатели Соловецкого монастыря, в общем-то, ни у кого не было. Судоходное мастерство средневековых жителей побережья Белого моря, поморов, не вызывало сомнения: их легкие, маневренные лодьи и карбасы доходили до берегов Норвегии и заполярных островов Новой Земли и Шпицбергена. Но как добирались до Соловков люди Каменного века, оставившие по всему архипелагу временные стоянки и каменные орудия, датируемые пятым тысячелетием до нашей эры?

Сотрудник музея-заповедника, археолог Александр Мартынов, 30 лет изучавший первобытное прошлое Беломорья, предположил, что древние люди приходили на Соловки на небольших лодках. Косвенно об этом свидетельствовали якорные камни весом около 5 кг и наскальные изображения весельных судов на побережье Карелии. Оттуда к Соловкам тянется гряда малых островов: Кемские шхеры, архипелаг Кузова, Заяцкие острова – двигаясь от берега к берегу, ночуя на островах, при попутном ветре и хорошей погоде за пару суток можно было бы добраться до Большого Соловецкого острова на веслах. Но на каких именно лодках совершались первобытные путешествия?

"Лодка-берестянка" сшита из огромных кусков березовой коры (фото: Юрий Гендлин)

Северные народы Евразии и Америки знали различные варианты легких охотничьих, кочевых и рыболовецких лодок, но, как правило, передвигались на них по рекам – выходить в открытое море казалось смерти подобным. Впрочем, бальсовому плоту Хейердала тоже сулили гибель в первый же шторм. Из различных вариантов плавательных средств были выбраны лодки, наиболее распространенные на Европейском Севере: изготовленная из цельного ствола «долбленка», кожаная лодка саамов и «лодка-берестянка», сшитая из огромных кусков березовой коры. Было решено испытать их судоходные качества.

Первой в море вышла «берестянка»: в мае 2009 года она взяла курс на Соловки. Напарником Мартынова стал мастер народного промысла Александр Шутихин. За год до соловецкого путешествия лодка, построенная Шутихиным, уже прошла 600 км по Северной Двине – теперь точно такой же «берестянке» предстояло крещение морем.

Двухдневный переход показал, что судно, сделанное без применения современных технологий, может выдержать сопротивление стихии. Более того, отсутствие металлических соединений обеспечивало ему особенную гибкость и прочность: деревянный каркас, связанный сосновым корнем, прогибался, но не ломался под напором встречных волн. Путешественники легко прошли половину пути, но вблизи архипелага Кузова погода резко сменилась. Продолжать путь пришлось на буксире у спасательного катера – временем на долгую стоянку Мартынов и Шутихин не располагали, а рисковать жизнью им не позволили сухопутные руководители экспедиции. Но это и не требовалось. Возможность морского перехода каботажным плаванием на берестяной лодке была доказана. «Эскадра» берестянок (а из березовой коры можно сделать лодку и на четыре, и на шесть человек) могла доставить первобытных рыболовов и охотников на Соловецкие острова, которые использовались как «промысловая база» (вплоть до XV века на зиму Соловки становились необитаемым островом). 

Следующим летом настал черед «лодки-долбленки». В этот раз в море отправилась уже целая команда: восьмиметровая осиновая лодка вместила экипаж из шести человек. Опасения были не менее серьезные. Как поведет себя в открытом море длинная лодка, привычная к спокойной речной воде? Можно ли эффективно управлять такой громадиной? Не переломится ли она, поднявшись на гребне волны? Уже первые часы экспедиции показали: судном нужно править с помощью рулевого весла и чередования работы гребцов. Лодка могла двигаться как при попутном ветре и волне, так и против течения, пусть и с большими усилиями гребцов. Испытав ходовые качества «долбленки», преодолев большую часть пути и вновь столкнувшись с затяжной плохой погодой, капитан принял решение пройти небольшой участок маршрута на буксире. Тем же летом сотрудники музея выходили несколько раз в море, собирая команду по 10–12 человек.

Скептики до сих пор не могут простить «нарушения чистоты эксперимента» и считают, что переход, выполненный при помощи современных судов, не может считаться доказательством гипотезы. Но мы, во-первых, напомним, что целью экспедиции было не испытание выносливости экипажа, а проверка ходовых качеств лодок. А во-вторых, памятуя о том, что значительная часть критиков придерживается мистических теорий заселения Соловков, оставим им право реконструировать магические ритуалы гиперборейцев и полеты межпланетных кораблей. Главный признак подлинной научной теории – ее принципиальная опровержимость, а никак не догматизм. На данный момент наиболее подкрепленной теоретически и экспериментально является гипотеза заселения Соловецких островов, предложенная Александром Мартыновым.

Путешествия Тура Хейердала, Эрика де Бишопа, Александра Мартынова, их коллег со всех уголков света не просто вернули романтику длительных морских путешествий в век высоких скоростей. Благодаря их настойчивости и отваге оживилась полевая наука. Фраза «А ты докажи!», которая раньше казалась нарушением риторических правил академической дискуссии, теперь стала призывом к реальному действию. К поступку, способному перевесить кипы бумаги, изведенной на теоретические споры. Утверждением практически безграничных возможностей человека, ищущего истины.