Не ТРЕНДи!

В поисках энергии

Пожалуй, самый актуальный вопрос на экологической повестке дня – переход от невозобновляемых источников энергии к возобновляемым. Как известно, нефть, газ, уголь имеют одну неприятную особенность – они заканчиваются. Нельзя сказать, что человек через сто лет выкачает из недр всю нефть, но добывать ее становится все сложнее. А то же количество света и тепла, которое мы получаем благодаря углеводородному сырью, можно взять из ресурсов, которые окружают нас ежечасно, – использовать энергию солнца, воды и ветра, приливов и отливов и многое другое, вплоть до мусора.

Конечно, отказаться от нефти в пользу солнечных батарей – задачка для фантастического романа, а не для реальной жизни, и «зеленая» энергия пока не наступает на пятки углеводородному топливу. Но в 2013 году доля мирового энергопотребления из возобновляемых источников составила 21 %. А неприметный латиноамериканский Уругвай уже на 95 % обеспечивает себя чистой энергией.

Однако не так давно появилась совсем иная точка зрения на проблему. Группа ученых из Института проблем нефти и газа РАН считает, что нефть не закончится никогда, потому что она вполне успешно «возобновляется». Это стало ясно благодаря наблюдениям за месторождениями Татарстана и Чечни, Украины и Азербайджана, Мексики и США, запасы которых, несмотря на давнюю и продуктивную эксплуатацию, увеличиваются. Ученые во главе с Азарием Баренбаумом пришли к выводу, что в процессе образования нефти важен еще и круговорот воды и углерода. Дождевая вода, впитываясь в землю, берет с собой «за компанию» углерод. В глубинах недр углерод восстанавливается до углеводорода, из которого и образуются нефтегазовые накопления. И занимает этот процесс не миллионы, а всего пару десятков лет. Ученые считают, что если качать нефть умеренно, то ее месторождения будут действовать всегда.

 Водный стресс

Наше потребление пресной воды всего за полвека увеличилось в три раза, а к 2030 году, по прогнозам ООН, жажда будет грозить половине населения планеты. Под угрозой, прежде всего, густонаселенные страны Африки, Латинской Америки и Азии, где пресная вода на вес золота. Если, скажем, житель Петербурга может позволить себе роскошь тратить в день не менее 100 л воды (по самым скромным подсчетам), то житель Алжира ограничивается тремя-четырьмя литрами. Отсюда антисанитария, болезни и прочие негативные последствия.

Одно из решений проблемы – опреснение соленой воды. В Саудовской Аравии в следующем году завершится строительство крупнейшего опреснительного завода, которому предстоит обеспечивать чистой водой более ста тысяч человек ежедневно (кстати, работать он будет за счет солнечной энергии). Также надежды оптимистов связаны с арктическими ледниками и огромными запасами подземных вод. Уже существуют проекты транспортировки пресной воды из Антарктиды: например, сейчас айсберги доставляют из Гренландии в Канаду, а в недалеком будущем довезут и до Аравийского полуострова. Правда, стоимость такого решения вряд ли окажется по карману всем нуждающимся странам, и пока самый простой способ преодолеть дефицит – беречь воду: в первую очередь, не транжирить ее на производстве и сокращать сбросы. Простая бытовая экономия тоже важна.

Однако и тут не обошлось без подводных камней. В крупных промышленных городах стоки рассчитаны на пропуск большого количества воды, и если его сократить, то трубы быстрее загрязняются, а на их очистку требуется та же вода, только в гораздо больших количествах. Вывод – экономия не терпит фанатизма.

Озоновый миф

Кажется, проблема разрушения озонового слоя существовала всегда. О ней рассказывают в школах, снимают фильмы, пишут книги. Озоновый слой не только защищает все население Земли от вредного излучения, но и стал когда-то главным помощником эволюции: благодаря ему доисторическая живность смогла выбраться из воды на сушу и развиться здесь до высокоорганизованных форм.

Более 20 лет назад над Антарктидой ученые зафиксировали первую озоновую дыру, диаметром более 1000 км. С тех пор подобные «прорехи» стали объектами пристального изучения. Выяснилось, что они очень непостоянны, увеличиваются осенью и весной, а летом становятся минимального размера. Долгое время главным виновником изношенности «ультрафиолетового щита» называли хлориды и бромиды, которые использовались для производства холодильников и аэрозольных баллончиков.

Однако сегодня ученые уже винят в появлении озоновых дыр не человечество, а естественные процессы. Чаще всего озоновый слой «рвется» над засушливыми и пустынными зонами, куда нога человека если и ступает, то крайне редко. Все просто: там, где мало водяного пара, озону просто не из чего образовываться.

«Смежная» экологическая неизбежность – это так называемое глобальное изменение климата. За XX век средняя температура воздуха на планете увеличилась почти на градус. Этого достаточно, чтобы задуматься о причинах явления. Одной из основных считается увеличение концентрации парниковых газов за счет человеческой деятельности. Вообще-то парниковый эффект – вещь полезная, без него температура на планете была бы значительно ниже и непригодна для жизни. Но в современном мире планетарный «парник» перегревается. В конце 2015 года на климатическом саммите ООН произошло историческое событие: было подписано мировое соглашение о том, что потепление на планете не должно превысить двух градусов по Цельсию за весь XXI век.

Однако существует мнение, что изменение климата – дело рук самой природы: Солнца, вулканов, выбросов метана из недр Земли… Климат менялся всегда, и перемены эти цикличны, а сейчас человечество стоит «на пороге» нового ледникового периода, который наступит примерно через 100 тысяч лет.

«Нахимиченная» еда

«Ты – то, что ты ешь». Эту древнюю мудрость сегодня можно считать тонким троллингом: мало кто точно знает, что он в действительности ест. Даже натуральные продукты вроде мяса и овощей могут оказаться страшно вредными из-за лекарств или удобрений, которыми пичкали коров или картошку, чтобы те выросли поскорее и побольше. Как быть? Пример современного подхода – экофермы, где животные содержатся в райских антистрессовых условиях, питаются лишь натуральными кормами, дышат чистым воздухом и не ограничены в передвижениях, – а все для того, чтобы ваш бифштекс получился идеальным. То же самое с агрокультурами, которых не осквернит и капля синтетического удобрения или пестицида. Казалось бы, что может быть полезнее?

Однако здоровый скептицизм исследователей дошел и до экоферм, по пути выяснив, что не все натуральное одинаково полезно. Например, природные канцерогены (скажем, кофеин или соланин) не менее вредны, чем синтетические, – это, кстати, доказано еще в начале XX века, когда американский токсиколог Брюс Эймс сделал вывод, что человек ежедневно употребляет в десять тысяч раз больше естественных вредностей, чем «химических».

Парадоксально, но органическое земледелие не так уж полезно и для окружающей среды. Оно требует большего количества посевных площадей (иначе невозможно получить крупные урожаи), а для этого приходится вырубать леса. Органических удобрений растениям необходимо в три раза больше, чем их синтетических аналогов. Животных на экофермах не «портят» антибиотиками, но при этом свиньи, коровы и куры болеют в несколько раз чаще, и смертность среди них выше, чем на обычных фермах. Это не значит, что надо ставить клеймо на сельскохозяйственных ноу-хау, но грань между пользой и вредом здесь так же тонка, как и в других экологических мифах.