По законам чести: история дуэли

Родиной дуэлей принято считать Италию: именно в этой стране в XIV веке в среде знати формируется понятие личной чести, защищать которую дворяне начинают на поединках, получивших название «схваток в кустарнике». В отличие от средневековых судебных поединков, известных как «божий суд», «схватки в кустарнике» не были санкционированы ни светской, ни духовной властью и поэтому устраивались тайно, в безлюдных местах. Они велись не до первой крови: их целью была смерть одного из противников (при этом в ход могло идти любое оружие), что вызывало у современников ассоциации со схватками диких зверей – отсюда такое название.

Эпоха дуэлей уходит неохотно. Иллюстрация: Police News

Зарождение классической дуэли и ее вхождение в моду у европейского дворянства приходится на период Итальянских войн XV–XVI веков, поэтому среди первых дуэлянтов было множество итальянских военных, которые и создали первые негласные законы, регулировавшие поединки чести. Но настоящий расцвет поединков начался во Франции. В 1526 году император Священной Римской империи Карл V оскорбил короля Франции Франциска I, обвинив его в бесчестности. Впервые был брошен публичный вызов, и это событие исследователи считают датой официального появления дуэли.

Дуэль между монархами так и не состоялась, но идея личного поединка стала чрезвычайно популярна у благородного сословия. В XVI веке настоящая дуэльная лихорадка охватила всю Европу, а во Франции она приняла крайнюю форму. По различным оценкам, только в конце XVI века – эпоху, красочно описанную в романах Дюма «Королева Марго» и «Графиня де Монсоро», – несмотря на все светские и церковные запреты, на дуэлях погибло порядка 15 тысяч французских дворян. Ни серьезность повода к поединку, ни степень родства его участников не имели значения, единственной задачей дуэлянтов становилось уничтожение соперника – до конца XVII века это считалось хорошим тоном, а бескровные дуэли не давали сатисфакции, так что чьей-либо смертью заканчивался каждый четвертый поединок.

Короли как первые из дворян не оставались в стороне: король Швеции Карл IX бросал вызов своему племяннику, польскому королю Сигизмунду III, а также королю Дании Кристиану IV. За оружие брались даже августейшие дамы: в июне 1744 года немецкая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская (будущая Екатерина II!) получила вызов на дуэль от своей троюродной сестры, принцессы Анны Людвиги Анхальт. Точно неизвестно, что не поделили эти пятнадцатилетние барышни, но, запершись в спальне первой, они принялись выяснять отношения на шпагах. До смертоубийства не дошло, но, сложись этот поединок иначе, история могла бы пойти по совсем другому пути…

Прообразами дуэльных кодексов можно считать кодексы турнирные – многие из средневековых норм перешли в эпоху Нового времени. Свою роль здесь сыграли и многочисленные трактаты «на тему». Но в основном нормы проведения дуэлей выработались в ходе бесчисленных поединков. И в большинстве случаев, согласно писаным правилам и устным традициям, на них присутствовали секунданты. Как участники поединков они появляются в XVI веке. Их прототипами были средневековые оруженосцы, но секунданты, в отличие от них, были равны в своем социальном положении с зачинщиками поединка и обычно являлись доверенными лицами дуэлянтов. Роль секундантов менялась с течением времени: в XVII веке они уже участвуют в поединках наравне с основными оппонентами, и дуэли превращались в схватки с участием шести, восьми и более человек. Так что иметь в секундантах опытного фехтовальщика было жизненно важно.

В те времена письменный вызов на дуэль (картель) передавал друг оскорбленной стороны, автоматически становясь участвующим в дуэли секундантом и гарантом того, что состоится именно поединок чести, а не вульгарная засада. Было недостойно посылать вызов с лакеем, который ничего гарантировать не мог, – личная честь считалась достоянием исключительно дворянства. Только во второй половине XVII века получают популярность дуэли до первой крови, в которых секунданты выступали уже не участниками, а наблюдателями и судьями. С этого момента на роль арбитров часто приглашали бретёров – завзятых дуэлянтов, носителей принятых правил. Теперь секунданты не только заранее обсуждали все детали, но и могли прекратить бой, признав поведение участников недостойным, а за явную подлость имели право убить бесчестного дуэлянта на месте.

Куртуазность конца XVI – начала XVII века сменилась галантностью века XVIII, что отразилось и на поединках. Дуэлянты все больше внимания уделяют вызову и поведению во время поединка, которое по-прежнему должно подчеркивать готовность отдать жизнь во имя чести. Однако смерть уже не является обязательным исходом дуэли. Часто благие намерения погибнуть в поединке так и остаются намерениями и вполне устраивают высшее общество, которое иногда само подталкивает мнимых противников к совершенно не нужным им дуэлям.

Участниками именно такого поединка в 1778 году стали граф д’Артуа и герцог де Бурбон. Граф д’Артуа, брат короля Людовика XVI, имел репутацию дамского угодника и, по слухам, пользовался особым расположением самой королевы Марии-Антуанетты. Как-то в компании своей фаворитки, мадам Полиньяк, он решил посетить бал-маскарад. Там он столкнулся с герцогиней Бурбонской, имевшей на графа вполне определенные виды. Дамы не смогли удержаться от обмена колкостями, и герцогиня в порыве чувств сорвала маску с зазевавшегося д’Артуа. Граф, забыв о галантности, ответил герцогине тем же. Дама почувствовала себя не просто отверженной, но и оскорбленной, и на следующее утро о происшествии знал весь двор. Общественность сочла дуэль графа д’Артуа и герцога де Бурбона необходимой, хотя противники не питали друг к другу никакой ненависти. В ходе схватки никто особо не пострадал, а точку в этой трагикомедии поставил сам Людовик XVI, который под видом наказания на неделю отослал от двора обоих дуэлянтов. Позже их вдвоем видели в опере, где они, как ни в чем не бывало, распивали шампанское и сорвали шквал аплодисментов.

К концу XVIII века у секундантов появляется новая важная обязанность – не допустить кровопролития, попытавшись примирить враждующие стороны. До начала XIX века были популярны дуэли до первого серьезного ранения. Нельзя сказать, что к тому времени стало меньше эмоциональных людей, однако сами условия поединков смягчились. Теперь на дуэли редко гибли гражданские лица. А вот в армиях отношение к дуэлям было двойственным: они осуждались, но не запрещались. Прусский король Фридрих II Великий называл дуэли варварством, но при этом осуждал офицеров, которые не дали достойный отпор в обязывавшей к тому ситуации. Страх смерти считался трусостью. Наполеон Бонапарт считал, что дуэли помогают поддерживать боевой дух младших и средних офицеров, но запрещал участвовать в них опытным военным – неожиданная смерть дуэлянта могла нарушить его планы в ходе военной кампании.

В Россию дуэль пришла позже, чем в Западную Европу. Первые классические дуэли в нашей стране происходили в 1630-е годы в Москве, их участниками были иностранцы, жившие в Немецкой слободе. Некоторое распространение дуэлей среди дворян пришлось уже на эпоху Петра I, когда знать переняла у европейцев не только наряды, но и манеры. Но вплоть до второй половины XVIII века отечественные дворяне предпочитали защищать репутацию с помощью старого доброго мордобоя. Приживаясь на русской почве, европейская дуэль претерпела ряд изменений. Во-первых, здесь долго не понимали поединков до первой крови – уж если биться, так биться! А во-вторых, все эти фехтовальные церемонии не находили отклика в загадочной русской душе: ей полюбились дуэли на пистолетах. По сравнению с холодным оружием, пистолет заметно выравнивал шансы противников, и с ним поединок мог выиграть даже малоопытный дуэлянт.

Александр Сергеевич Пушкин мастерски владел не только пером, но и оружием. Всем нам на уроках литературы рассказывали о его еще лицейской дуэли с однокашником Кюхельбекером, но в целом дуэльный список эмоционального Пушкина впечатляет, как и список донжуанский: исследователи насчитывают от 20 до 30 конфликтов в жизни поэта, завершившихся вызовом на поединок. По молодости лет солнце русской поэзии собиралось драться со своим дядей, ветераном войны 1812 года Павлом Ганнибалом. Ссора произошла во время бала: конечно, была барышня, много вина – словом, не поделили. К счастью, в тот раз все закончилось быстрым примирением. Дуэлей у Пушкина было намного меньше, чем вызовов: нередко противники мирились или ограничивались выстрелом в воздух, хотя случались и настоящие поединки с непредсказуемым исходом. В конце концов, фортуна отвернулась от поэта…

Еще при жизни его ровесников смерть на дуэли – и в России, и в Европе – стала исключением, а бескровная дуэль перестала считаться чем-то недостойным. Под влиянием буржуазных революций сменился состав участников – в условиях социального равенства на дуэлях могли драться не только дворяне, а напускная бравада все чаще стала подменять собой изначальное понимание личной чести, которая в XVI–XVII веках ставилась выше жизни.

К началу XX века дуэль стала редкостью. Пожалуй, только среди горячего немецкого студенчества по-прежнему случались поединки чести. Именно так обзавелся своими устрашающими шрамами на лице будущий гитлеровский диверсант номер один Отто Скорцени. И уже на закате эпохи дуэли именно в ее власти оказалась, ни много ни мало, судьба Европы: будущий дуче Италии Бенито Муссолини бился за свою честь не менее пяти раз. А последняя задокументированная дуэль произошла в 1967 году, во Франции. Мэр Марселя Гастон Деферр и его противник, депутат Рене Рибьер, наверное, даже не предполагали, что их поединок на рапирах подведет черту под всей дуэльной историей Европы. (Сохранилась видеозапись этого боя; оскорбленный мэр победил, нанеся обидчику два легких ранения. – Ред.)

Так поединки чести, зародившись на излете войн средневековья, завершили свое существование после войн ХХ века. Почти пять столетий люди пытались остановить дуэли с помощью запретов, но сделать это смогло лишь время: мир изменился, и благородному и жестокому обычаю прошлого места в нем не осталось.