Science Art

Появление термина Science Art связано с именем Джо Дэвиса, биолога Массачусетского технологического института и генетической лаборатории Джорджа Чёрча в Гарварде. За 30 лет научных исследований и работы с органическими процессами Дэвис успел, например, закодировать фрагменты поэм Гете внутри генома бактерий, а произведения Гераклита – в ДНК мухи-дрозофилы. Еще он сконструировал телескоп для улавливания «музыки» бактерий и поместил внутрь мышиного уха карту Млечного Пути. Сейчас он разрабатывает проект Malus ecclesia – планирует заключить содержание Википедии в геном яблони и создать самое настоящее древо познания. 

Вслед за Дэвисом записывать данные внутри ДНК стали и другие ученые. Янив Эрлих и Дина Зелински из Колумбийского университета создали собственную технологию для кодирования рекордного количества информации – до 215 петабайт на 1 г нуклеиновой кислоты (1 петабайт равен 1015 байт. – Ред.). Используя так называемый фонтанный код (или «код нефиксированной скорости»), генетики переводили данные в двоичный шифр и затем в последовательность ДНК – с концентрацией 2 бита на нуклеотид. После этого информацию записывали на носитель через синтезирующий аппарат. Так ученые зашифровали внутри искусственной ДНК фильм братьев Люмьер «Прибытие поезда» и операционную систему KolibriOS. 

ИСКУССТВО НА СТЫКЕ БИОЛОГИИ И ИНЖЕНЕРИИ получило название биоарт в 1997 году. Тогда бразильский художник Эдуардо Кац ввел в свою лодыжку микрочип в биостеклянной капсуле. Помимо того что чип дает доступ к записанным на нем файлам о личности носителя, он считывает генетический код Каца. Именно так появилась уже вошедшая в мировую практику идея вживлять в организм питомца микрочип, с которого можно считать информацию о его хозяине. Среди других громких проектов Каца – алая петуния с генами художника и биолюминесцентный кролик Альбу. Чтобы заставить кролика светиться зеленым, художник извлек из хрустальной медузы флуоресцентный белок и подсадил его в кроличью яйцеклетку. Подобным образом действовали сотрудники Сингапурского университета, когда создавали флуоресцентных рыбок, чтобы наблюдать за загрязнением водоемов, вот только в их случае новые организмы не стали считать предметом искусства. 

Дальше всех в использовании животных для нужд сайнс-арта зашла французская художница Марион Лаваль-Жанте: она решила необычным способом проиллюстрировать миф о кентавре. Несколько месяцев она вводила в свою кровь иммуноглобулины лошади, которые связались с ее собственными белками и воздействовали на эндокринную и нервную системы. Она утверждала, что в результате эксперимента ее «новое тело было сверхмощным, сверхчувствительным, сверхнервным и очень неуверенным в себе». Сложно предугадать, как в дальнейшем повлияют на ее организм антитела лошади, однако этот художественный эксперимент уже сейчас дает новые возможности для лечения аутоиммунных заболеваний с помощью инородных иммуноглобулинов.
Человек с тремя ушами и рисующие мухи 

Стелиос Аркадиу (Стеларк), почетный профессор искусства и робототехники Университета Карнеги-Меллона (США), прославился благодаря экспериментам с собственным телом. В 1980-х он разработал для себя третью руку, управляемую мышцами ног и живота, а в 2003-м сконструировал 600-килограммовый шестиногий экзоскелет, напоминающий паука. Но самый известный его проект – вживленное в предплечье биополимерное ухо, которое позволяет людям онлайн услышать все, что слышит он сам. Чтобы «вырастить» себе новый орган, Стеларк обратился к тканевым инженерам – на основе его ДНК они сконструировали биополимерный каркас и внедрили его под кожу художника в 2006 году. За полгода ухо обросло тканями и наладило кровоснабжение. А чтобы оно могло слышать и передавать услышанное, пришлось ввести звуковой чип и настроить систему Bluetooth. Первые трансляции трансгенного уха прошли в 2010 году, когда на нескольких выставках по всему миру представили слепки руки Стеларка, подключенные к его новому органу, и посетители слышали все, что происходит с художником. 

СТЕЛАРК ПЫТАЕТСЯ ПРИБЛИЗИТЬ свою версию будущего, в котором люди смогут использовать чужие органы чувств, а человеческое тело будет максимально модифицировано. Его постчеловеческие произведения открыли новое движение в научном искусстве – биопанк, этакий киберпанк от биотехнологий. Эту тенденцию подхватили коллеги Стеларка из экспериментальной лаборатории Университета Западной Австралии SymbioticA Орон Каттс и Йонат Цурр. Они культивируют скульптуры на основе живых клеток и тканей и выставляют их in vitro – «в пробирке». «Несодранная кожа» – их самый нашумевший проект, появившийся в ответ на дискуссию об изготовлении одежды без причинения ущерба животным. Это крохотная куртка из живой кожи, помещенная внутри биореактора, который поддерживает жизнеобеспечение объекта. Куртка выращена из человеческих и мышиных клеток на трехмерном каркасе из биоразлагаемого полимера. Такие произведения, в основе которых лежит выращивание организмов с определенными эстетическими качествами, российский художник и теоретик искусства Дмитрий Булатов назвал Ars Chimaera, или «искусство химер».

БОЛЕЕ КАНОНИЧНЫЕ ДЛЯ SCIENCE ART ПРОЕКТЫ принадлежат профессору кафедры искусства и технологий Университета Миннесоты Дэвиду Боуэну. Одна из самых известных его работ – «Устройство для рисования мухами». Это цилиндрический контейнер с двумя сотнями мух, оснащенный камерой, лампой и четырьмя фоторезисторами. Стремясь к свету, мухи попадают в отсек, где резисторы, отвечающие за четыре направления, регистрируют тени, отбрасываемые насекомыми, и посылают электрические сигналы на два сервопривода (следящих устройства) механического манипулятора с восковым карандашом. Один из датчиков фиксирует вертикальные движения, другой – горизонтальные, и в результате получается абстрактная композиция, созданная ползанием мух по фоторезистору. Когда насекомые освобождают камеру, рулон с бумагой отматывается на метр электродвигателем – предоставляется чистый лист для следующего рисунка. 

Боуэн рисует не только мухами, но и людьми. «Дистанционное инфракрасное рисующее устройство» представляет собой четыре пишущих прибора, управляемых сенсорами в противоположных углах здания. Они регистрируют перемещения людей, а манипулятор угольным карандашом отображает на рисунке все движение в музее. Еще одно приспособление Боуэна действует немного иначе: от звукового радара оно получает сведения о структуре окружающего пространства и расстоянии до ближайших объектов. Восковым карандашом оно зарисовывает активность вокруг себя. Посетители выставок, проходящие мимо устройства, начинают взаимодействовать с ним. Они замечают, как их появление на рисунке меняет композицию, приближаются к датчику, ходят вокруг и оказываются вовлеченными в работу манипулятора. Картины, нарисованные движением людей или мух, выходят настолько непредсказуемыми и самобытными, что Боуэн продает их как самостоятельные произведения искусства. 

Музыка облаков, роботов и цветов 

Звуковые эксперименты проводил еще основатель сайнс-арта Джо Дэвис – он начал с разработки своего «бактериального радио». Один из самых известных его последователей в этой области – новозеландский инженер и композитор Найджел Стэнфорд, собравший музыкальную группу из трех роботов. Он перепрограммировал машины, предназначенные для промышленной сборки, и научил их играть на гитаре, синтезаторе и барабанах. Роботы записали музыканту альбом из 12 композиций и… поставили под вопрос значение человека в музыкальной индустрии. Они закрепили славу предыдущей громкой работы Стэнфорда: клипа Cymatics, который вышел в 2009 году и оказался самым удачным проектом, популяризирующим науку в мире музыки. Для иллюстрации акустического резонанса музыкант превратил свою студию в лабораторию: прикрепил к динамику пластинку Эрнста Хладни, посыпанную песком, и на ней под влиянием различных частот образовывались геометрические узоры. Звуковые волны также меняли форму пламени горящего газа и ферромагнитной жидкости из железосодержащих частиц. 

КАНАДСКИЙ ХУДОЖНИК НИКОЛАС РИВЗ изобрел музыкальный инструмент, преобразующий в звук движение облачных масс. Его инсталляция «Небесная арфа» считывает ландшафт тропосферы лазерным лучом, направленным на высоту 8 км. Получая цифровую информацию о плотности, освещенности, температуре и скорости движения облаков, она переводит эти данные в мелодию, позволяя посетителям выставки услышать по-настоящему небесную музыку. Эти данные Ривз собирает сам, а Роберт Александер из центра космических полетов Годдарда берет информацию, собранную спутниками NASA. Он разрабатывает программы, которые переводят в звук сведения об изменении магнитного поля Солнца. Полученные аудиофайлы он использует для мониторинга аномалий, а в свободное время редактирует исходные звуки и выпускает треки с «неземными хоралами».

ПЕРЕВОД НАУЧНЫХ ДАННЫХ в звуковую дорожку называется сонификацией, и сегодня она приобрела массовый масштаб. Пианист Дэвид Макдоналд озвучил число пи, сопоставив каждую из цифр с нотой в ля минор: ноль соответствовал ноте ля, единица – ля диез, двойка – си и т. д. Другой научный музыкант, Симон Виталь, записывает мелодии из сигналов комнатного растения антуриум (Anthurium Andreanum), которые оно подает в ответ на внешние раздражители – электрические поля. Виталь собирает данные от растения, переводит в MIDI-сигнал и отправляет на синтезатор.

В лабораториях шаманов 

Отдельная область Science Art переосмысливает образы природы и показывает новые способы ее приручения. Например, голландский художник Берднаут Смайлд с помощью дым-машины генерирует в помещении искусственные облака, подбирая температуру, влажность и освещение. Облака появляются лишь на несколько минут, потому Смайлд презентует свой проект «Дождевое облако» в основном на фотографиях. 

Более продолжительное воспроизводство природных явлений предлагает арт-группа Random International посетителям инсталляции Rain Room. В комнате площадью 100 м2 художники устраивают настоящий ливень, который, протекая через решетки в полу, фильтруется и вновь спускается через распылители в потолке. Участники Random International называют себя современными шаманами, взявшими в свои руки власть над природой: они не только вызывают дождь в помещении, но и позволяют зрителям не мокнуть под ним. С помощью камер, отслеживающих положение людей в комнате, программа определяет места, на которые вода не будет литься. Вокруг идущего по комнате создается пустое пространство, для стороннего же наблюдателя это выглядит так, словно человек идет под дождем.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ НАУЧНОГО ИСКУССТВА могут обнаружить и незримые явления природы. Инсталляция британского скульптора Люка Джеррама «Прилив» – это три стеклянных шара, заполненных водой, и приспособление, которое измеряет действие лунной и солнечной гравитации на Землю. Полученные от гравиметра данные демонстрируются внутри емкостей: чем выше уровень гравитации, тем больше воды накачивают насосы. Уровень воды, в свою очередь, меняет звуковое сопровождение инсталляции. Каждый глобус издает уникальный звук. Чтобы сконструировать «Прилив», Джеррам обращался к специалистам из NASA, Гавайского астрономического департамента и Департамента вулканологии Открытого университета Великобритании. А саму идею он почерпнул из теории Иоганна Кеплера о музыке сфер, согласно которой каждое небесное тело имеет собственное звучание.

СФЕЕРИЧЕСКИЕ СКУЛЬПТУРЫ Джеррама показывают, как можно подчинить естественные процессы без вреда для окружающей среды. А вот инсталляция «Экосистема эксцессов» турецкой художницы Пинар Йолдас демонстрирует последствия человеческого вмешательства в природу. Размышляя о формах жизни, которые могут зародиться или мутировать в полных пластика океанских водах – «пластисфере», Йолдас создала вымышленную экосистему «пластиворов». Это организмы вроде черепахи-баллона с шариками из полиэфирной пленки на панцире. Питаясь продуктами искусственного происхождения, эти черепахи приобрели эластичный покров с пневматическими качествами. Они откладывают «трансхроматические» яйца алого цвета, которые светлеют и поднимаются к поверхности воды по мере развития эмбриона. Помимо новых видов, художница представила мутировавшие органы морских животных: желудок «пластиворов», способный переваривать пластик, или «нефтепочки», выводящие вредные вещества, порождаемые пластиком. Наконец, Йолдас показывает пластиковый пляж постбиологического мира, в котором уже нет человека, но повсюду слышится его эхо.