Н. – О чем пристала пора поговорить на пятый день пути? О сексе, наверное?
А. – А чего о нем говорить? Им надо заниматься.
О сексе говорить нечего. За исключением того, что, на мой взгляд, в нашей стране секса нет.
Вот когда писали, что при социализме секса нет, то, может быть, как раз тогда секс и был. А сейчас у меня такое чувство, что с сексом в стране большие проблемы.
Н. – В связи с чем у нас такие проблемы?
А. – Все дело в том, что эта часть человеческой жизни (большая, нужная и очень важная) отравлена некой коммерциализацией самого процесса.
И вина в этом не только мужчин, а, как минимум, пятьдесят на пятьдесят. На сегодняшний день сложилась такая парадоксальная система, что девушки, условно, от восемнадцати до тридцати лет не отдают себе отчета в том, что секс – это не товар, а необходимость жизнедеятельности организма. Как еда, вода, сон и все остальное. Что сексом надо заниматься и получать от него удовольствие. Понятно, что делать это нужно не с кем попало, а желательно с любимым человеком.
Секс и все, что с ним связано, – эмоции, чувства – вырабатывает в человеке определенную энергетику. И чем больше человек занимается качественным сексом…
Н. – А чем отличается качественный секс от некачественного?
А. – Это секс по любви, с чувствами.
Конечно, если возникла необходимость, то секс можно получить и за деньги, но это уровень по качеству, грубо говоря, единица. А если человек занимается сексом с любимым человеком, то это совершенно другие ощущения, другие эмоции, другие чувства.
Кстати, такой секс возможен не только железно по любви. Бывает, что женщина и мужчина понравились друг другу, и им просто захотелось заняться сексом. Ну, им просто нравится заниматься сексом. Или, допустим, мощный секс может быть, когда завязался курортный роман без продолжения…
Здесь качество секса совершенно другое. Так вот, я хочу еще раз подчеркнуть, что секс сам по себе – это как еда. Когда мы едим, то накапливаем в себе определенную энергетику, для того чтобы жить, двигаться…
Точно так же и секс. Только процессы более длинные, и другая энергетика. Секс заряжает определенные аккумуляторы энергетикой, которая дает человеку возможность расходовать ее в дальнейшем для того, чтобы поддерживать свой организм в более боеспособном состоянии с точки зрения привлекательности, красоты, обаяния. И, как следствие, продления молодости.
И получается такая парадоксальная штука, что девочки, а я начинаю с девочек, потому как это же касается и мальчиков, воспитываются сейчас на глянцевых журналах и на современной псевдоидеологии под названием «деньги». У них нет реальных учителей, которые смогли бы им объяснить, что надо влюбляться, надо получать эмоции, надо заниматься сексом, как только наступило половое созревание.
Время от полового созревания женщины и до, условно, первого штриха старости (тридцати лет) – это как раз возможность максимально накопить сексуальную энергию в своем организме. И чем больше она ее накопит, тем она дольше проживет, тем она дольше будет оставаться обаятельной, красивой, привлекательной и таким образом продлит свою молодость. К сожалению, на сегодняшний день это некому объяснить молодежи. Девочки считают, что секс – это товар, который можно выгодно продать.
Н. – Ну, у нас товарная идеология.
А. – В той или иной степени. Я не говорю, что нужно выйти на панель и торговать в розницу. Можно торговать и оптом, да? В поисках принца на белом «Мерседесе». Просто вилять хвостом. Да как угодно. Но все время упираюсь в одну проблему – что секса как такового нет.
Девушки занимаются сексом редко, после вечеринки и с кем попало. Или потому что он просто красивый парень, или потому что у него есть «Мерседес». Это тоже секс, но совершенно другого качества. Соответственно, и накопление сексуальной энергии будет совершенно другое. Поэтому, когда я говорю, что в нашей стране на сегодняшний день с сексом большие проблемы, я абсолютно в этом уверен. Потому что после тридцати начинают процессы антисекса…
Н. – Что такое антисекс?
А. – Ну, скажем, выработка сексуальной энергии с отрицательным знаком. Ну, это когда женщина, достигшая тридцати лет, экономила сексуальный процесс, думала, что приедет принц на белом коне, берегла себя. А к тридцати годам она начала понимать, что на самом деле это здорово, и что ей это надо для продления молодости. Потому что это лакмусовая бумажка привлекательности – обращают на нее мужчины внимание или не обращают. И она уже начинает стремиться к сексу, разбираться в нем и понимает, что время упущено.
И проблема в том, что энергии, которая нужна для продолжения молодости, для привлекательности, нет. Аккумуляторы разряжены, там на один разок где-нибудь хватит, и все. И она уже сама стремится к этому, но мужчины сейчас стали тоже достаточно капризные. Они все больше смотрят на восемнадцатилетних. И начинается выработка отрицательной энергетики.
То есть женщина после тридцати хочет секса, причем качественного. Она хочет влюбиться, хочет, чтобы на нее обращали внимание. Но ее уже никто не хочет. И вот этот момент перехода начинает очень быстро старить женщину. Очень быстро. От тридцати до сорока (всего-то десять лет, промежуток маленький в жизни человека) женщины в девяноста процентах случаев превращаются из красивых, сексуально привлекательных особ в обрюзгших, потертых жизнью женщин, которые вообще не занимаются сексом. Дай бог раз в год, и то далеко не все.
Н. – И если повезет. Про девочек поговорили, давайте теперь про мальчиков.
А. – Про мальчиков – это отдельная песня, которая, в общем-то, похожа на ту, которая про девочек. Мальчики, точно так же, как и девочки, должны заниматься сексом, потому как процессы накопления сексуальной энергии те же.
Но они тоже в последнее время почему-то перестали заниматься сексом. Они пробуют раз – нет кайфа, два – нет. Надо влюбиться. А влюбиться не получается. Почему? Потому что сейчас идеология в обществе такова, что не надо влюбляться до тридцати лет. Надо делать карьеру, учиться, работать. Воспользовался услугами проститутки, и все. Две тысячи – и никаких проблем. А влюбляться – это ответственность, это семья, дети, проблемы. А зачем?
Мальчики в этом процессе коммерциализации тоже поняли, что сейчас все можно купить за деньги. А выработка энергии другая. Количество вырабатываемой энергии разное, и качество другое.
И в результате, когда ему исполняется уже тридцать – сорок лет, он говорит себе: «Ну, все. Теперь я для любви готов». Но он уже без сексуальной энергии тоже стареньким дядечкой становится.
У нынешнего поколения очень большие проблемы в сексуальном плане. На сегодняшний день девочки изначально думают, что «я до двадцати пяти потусуюсь, а потом найду себе какого-нибудь принца и выйду замуж». Но подходит двадцать пять, двадцать восемь, тридцать – а принца-то нет! И она начинает реально понимать, что уже не до принца, так сказать, на белом коне, надо хотя бы просто мужика найти нормального. Смотрит по сторонам – а мужиков-то нет.
Н. – Давайте выясним, куда подевались мужики...
А. – Мужиков действительно нормальных мало. Огромное количество молодых женщин на сегодняшний день в тупике. Потому что женщина в отличие от мужчины имеет очень маленький детородный возраст. Ей надо до тридцати пяти, максимум, родить ребенка. Ну, хотя бы одного.
Так природой заложено – женщина должна рожать детей. А у нее грань пять лет (от тридцати, до которых она все ждала принца, до тридцати пяти), если она хочет родить ребенка. От кого? И получается, она рожает от кого попало, потому что ей уже все равно. И рождается ребенок не по любви, у которого в дальнейшем тоже будут психологические проблемы.
А где же мужчины? С настоящим мужским характером?
Н. – Ну, есть такая теория, что война выкосила мужское поколение. На одного мужчину приходилось по пять женщин. Вот их и берегли, вследствие чего они стали избалованными и инфантильными.
А. – Нет, не в этом дело. Это было два поколения назад. А сейчас еще хуже. Отсутствие идеологии и материальная составляющая косят наших пацанов. Нет у мужчин детородного возраста. Они спокойно себе гуляют до тридцати – сорока лет и не напрягаются.
Многие просто из разряда маменькиных сыночков. У него работают родители, сколотили какой-то материальный достаток и все своему сыночку на блюдечке преподносят. И ему так хорошо живется, что он не намерен ничего менять. Зачем ему жена, дети – это ответственность, бессонные ночи. Он просто покупает молодую деваху, а любви-то нет.
Н. – А может она и не нужна?
А. – Мы все состоим из любви. На мой взгляд, любовь – это абсолютно материальная составляющая нашей жизни. Если не будет любви, то не будет и нас. Потому что мы состоим из нее. Хотим мы или не хотим, любовь всегда будет. Просто мы будем или вот такие маленькие, или вот такие большие. Понимаешь, когда говорят «человек с большой душой», говорят про любовь.
Когда мать любит ребенка, когда человек любит вообще людей, в принципе, или когда случается трагедия, слезы наворачиваются... Это любовь.
Так вот, если сейчас спросить у молодых людей, верят ли они в любовь, то большинство из них ответит: «Да не знаю, есть любовь или нет. Не верю. Пока не почувствовал». Надо воспитывать любовь.
Н. – Мы все время в разговоре о сексе перебрасываемся на любовь, то есть как бы чистого секса, мы подразумеваем, не существует. Он не нужен, он вреден.
А. – Не-не, не-не, подожди. Любовь в данном случае усиливает выработку сексуальной энергии многократно. Вот в чем, собственно говоря, вопрос.
Н. – Значит, бывают ситуации, когда необходим секс…
А. – Любовь и секс - это два понятия, которые друг друга дополняют и усиливают, но в то же время эти две функции организма могут существовать вполне раздельно.
Любовь сама по себе может быть без физического секса. Люди могут прожить жизнь и в сорок лет перестать заниматься физическим сексом. Но при этом быть красивой парой, любить друг друга и даже не изменять друг другу. И их это будет удовлетворять.
Н. – Тогда что такое измена?
А. – По большому счету, измена, на мой взгляд, это когда человек перестал любить другого человека, в буквальном смысле. И его действия, так или иначе, могут принести реальную душевную боль, потому что у каждого из нас есть внутренний эгоизм. Ну, например, ты знаешь, что человек тебя любит, и ты ему изменяешь, ты причиняешь ему душевную боль. Вот тогда это измена.
Если мы живем с человеком, мы должны его беречь, мы не должны ему изменять. Вот мы сейчас в командировке, и если мы снимем девочек, никто про это не узнает, то это просто секс. Никакой измены.
Н. – Поели в придорожной столовой.
А. – Да, допустим, если мы любим человека, мы человеку, с точки зрения любви, не изменили. Мы позанимались сексом и забыли про этих девочек. Нам кушать надо, мы и поели.
Не надо путать секс как удовлетворение своих потребностей и измену в буквальном смысле.
Н. – Ну да, наверное.
А. – Измена, как понятие, она слишком узконаправленная и узколобая. Вот просто сказать «измена» – ну, что такое измена? Если человек где-то с кем-то переспал, не измена. Вот если он знает, что его любят и с ним делятся любовью, реально, чистой любовью, не эгоистическими чувствами, и он это чувствует, но продолжает другие отношения – это измена. Вот эти вот садистские наклонности и есть измена.
Н. – А что делать, если у мужчины с женщиной любовь, а в постели не получается?
А. – Ничего подобного. Значит, любви нет. Люди часто не понимают, что такое любовь.
Я часто сталкиваюсь с тем, что женщина говорит: «Вон смотри, как он ее любит! Он ей и цветы, и ресторан, и в задницу целует, и комплименты говорит. Вот это любовь!» А потом проходит какое-то небольшое время, смотришь, а они уже разругались до такой степени, что друг друга просто ненавидят. И причина очень простая.
Потому что есть любовь, а есть информация о том, что если ты будешь хорошо себя вести, то, возможно, я тебя полюблю. Когда человек приносит цветы, читает стихи, дарит подарки при отсутствии любви, то это что-то вроде информационной икебаны – вот видишь какой я! – у меня, возможно, есть желание тебя полюбить. Это информационный повод.
Любви, когда один человек действительно может отдать жизнь за другого, нет. Потому что любовь – это процесс на уровне внутренних ощущений. Человек может быть абсолютно спокоен, не эмоционален, но страдать, болеть и любить другого человека. И другой человек будет это чувствовать.
И чем больше эта внешняя информационная составляющая, тем меньше вероятность возникновения настоящего чувства. Потому что оно возникает на уровне подсознания, когда совпали энергетические составляющие этих людей.
Любовь – это отдача. Любовь нужно отдавать, если у тебя есть что отдавать. Бывает много людей, которые не могут любить. Если родители не любили своего ребенка, то очень большая вероятность, что он тоже никого не сможет любить. Ему нечего отдать другим.
Потому что любовь - это материальная сущность, материальная составляющая человека.
Возьмем ситуацию, когда женатый мужчина влюбляется в другую женщину. Почему ему от семьи тяжело уйти? Потому что, если у него в семье, допустим, три человека, и все делятся с ним любовью, то он реально получает ее в себя, понимаешь? А если еще и теща любит…
А тут один человек. И если этот один человек может дать ему больше любви, чем все члены его семьи, то вполне вероятно, что он может уйти. А если он понимает, что эта любовь возникла на курорте, произошел некий обмен, но подсознательно он чувствует, что в семье-то любви больше, то он поедет домой.
Н. – Понятно. То есть меркантильно.
А. – Меркантильно, а как же? Любовь бывает очень разной. Бывают люди любвеобильные, она может тебе столько любви дать, что ты голову потеряешь. Потому что тебя могут этой любовью, мягко говоря, купить. Обкормить.
Тут тоже есть маленькие нюансы вопроса измены. Потому как измена – это удел слабых людей. Слабых с точки зрения характера и умения принимать решения.
Потому что, если ты сильный человек и адекватно оцениваешь ситуацию, то и решение примешь правильное. Ведь ты реально понимаешь, что все твои нынешние действия могут причинить боль твоему близкому человеку, который тебя любит и который делится с тобой любовью. Душевную боль. И ты примешь решение не в пользу нынешней сложившейся ситуации. Ну, мало ли чего тебе захотелось, и что там у тебя зашевелилось… Ты же реально понимаешь, что рано или поздно об этом узнает твоя жена, и при этом все равно уступаешь своему желанию – это слабость характера.
Н. – А как вы относитесь к проституции? Хотя, я предполагаю, что вы относитесь к ней вполне терпимо.
А. – Почему терпимо? Я отношусь к проституции хорошо. Потому что не зря она считается самой древней профессией. И я считаю, что ее надо ценить, уважать и любить, как и все остальные профессии.
На самом деле не надо из всего делать трагедию. Это профессия, которую нам не исключить. Наоборот, из нее надо убрать дилетантизм, то, что губит любую профессию. Кто сейчас пошел в эту профессию? Все, кто думает, что проституцией можно заниматься, просто разведя ноги. И на выходе мы получили, мягко говоря, продолжение деградации человека, в том числе и в развитии культуры секса.
Кто в основном идет в проститутки? Провинциалки, наркоманки, те, у кого жизнь не устроена, девочки из неблагополучных семей, которые быстро и сразу хотят вылезти из нищеты.
А если бы это была официальная работа, их приучили бы следить за собой, регулярно проходить медицинское обследование, посещать салоны красоты, модно и красиво одеваться. Как гейши в Японии. Ну, у нас бы они назывались куртизанки.
И я мог бы, например, отвести к куртизанке своего сына для обучения сексу, зная, что она культурно воспитанный человек, не презираема обществом и что о сексе с ней не будут говорить как о каком-то моральном преступлении. Чтобы человек понял, что это красиво и приносит настоящее удовольствие.
Я не говорю, что надо эту профессию прямо пропагандировать. Но если у нас на телевидении половина проституток, которые, в принципе, все там типа уважаемые люди, но по сути они терпеть не могут заниматься сексом, они терпеть не могут своих партнеров. Деньги они берут просто за то, что продают физические данные. До тридцати лет, как я сказал, а после тридцати они будут хотеть этого, но только с ними никто не будет заниматься сексом. Это постановка вопроса с ног на голову.
Вот такое мое отношение к проституции. Мы часто передергиваем некоторые вещи.
Н. — Это да. Просто картина мира, которую вы выработали для себя и с которой живете, она, мягко говоря, сильно отличается от общепринятой.
А. — Ну, я же и рассказываю по мере сил. И даже не пытаюсь ее никому навязывать, в буквальном смысле. Потому что многие процессы я анализирую, и реально вижу, что надо делать по-другому, а не так, как происходит.
Полную версию разговора в формате видео смотрите на нашем сайте 21mm.ru.