РЕМОНТ

Жора приземлился на один из малочисленных уцелевших островков того, что совсем недавно было главной площадью городка. Самая высокая груда осколков обозначила место, где стояла ратуша, холмики пониже остались от магазинов, забегаловок и жилых домов. В ближайшее время семьям строителей и ремесленников не придется голодать.

– Георгий Евгеньевич! – к шлюпке подбежал взволнованный седоволосый мужчина. – Наконец-то!

– Жора, – поправил новоприбывший, медленно выбираясь из шлюпки.

– Если вам так удобнее… Жора, люди, конечно, в панике, всему верить нельзя, но несколько граждан уверены, что на Почтовой пахнет газом.

– Веди.

Седовласый замер, немного обескураженный фамильярным обращением, но быстро взял себя в руки и зашагал в сторону Почтовой улицы. Жора достал из шлюпки темный чемоданчик и последовал за мужчиной большими размеренными шагами.

Провожатый часто оборачивался, словно опасаясь, что Жора сбежит при первой возможности, спотыкался о валяющиеся обломки и безостановочно тараторил. Неразборчиво представился – Аркадий Кто-тович, староста. Непонятно зачем подробно и путано рассказывал о землетрясении, словно у гостя своих глаз не было.

Со всех сторон доносились плач, стоны и вскрики, раздражавшие Жору не меньше болтовни старика. Люди и их проблемы хороши только для того, чтобы портить настроение и инструменты. Ну и оплачивать работу Жоры, конечно. Единственный, но немаловажный плюс.

Особенно громкие завывания женщины с огненными волосами заставили Жору поморщиться, и старик, словно извиняясь, поспешно объяснил:

– Потеряла сына. Славный был мальчуган, в нее пошел – рыжий, веснушчатый…

– Так где эта твоя Почтовая? – перебил Жора, отворачиваясь от плачущей женщины.

Смешавшись, староста молча довел Жору до места. Здесь было тихо и безлюдно – приятное побочное действие утечки газа, за это Жора и любил свою работу.

Громко втянув воздух, староста пробормотал:

– Кажется, действительно…

Жора хмыкнул, показывая, что мнение старика его мало интересует.

– Иди погуляй. Не люблю, когда пялятся.

Староста на миг замер, но послушно поплелся прочь, бормоча под нос:

– Мерзавец и нахал, хотя, говорят, мастер своего дела… Но характер! – и старик неодобрительно покачал головой.

В это время мастер уже поставил свой чемоданчик на землю и открыл его. В гнезде из темно-серого поролона лежал непримечательный кирпичик размером примерно с пачку сигарет. У этого уникального предмета было какое-то вычурное длинное название, но Жора называл его просто инструментом, демонстрируя наплевательское отношение к культуре создателей кирпичика.

У них тоже имелось сложное имя, но и его Жора не посчитал нужным запомнить.

– Засранцы! – усмехнулся он, в очередной раз удивляясь, что мелкие и непримечательные аборигены на забытой богом планете создали нечто настолько сложное и практичное. Они могли бы грести бабки лопатой, но врожденные наивность и доброжелательность делали дурачков никудышными бизнесменами.

Подумать только, что они подарили Жоре инструмент за случайное спасение какого-то важного королька из их племени. Жора честно и без прикрас объяснил, что не собирался никого спасать, а вынужденно приземлился из-за проблем с двигателем. А крокозавра, собравшегося сожрать королька, придавил совершенно случайно. Но мастера все равно объявили героем и вручили кирпичик, что-то торжественно и долго объясняя, – Жора не слушал, прикидывая в это время, сколько времени займет ремонт неполадки.

Когда он распознал, что представляет из себя подарок, то не растерялся и легко убедил аборигенов поставлять ему кирпичики небольшими партиями: изготовление оказалось делом хлопотным, зависело от положения планет и времени года и черт знает еще каких тонкостей.

Со своей стороны Жора обещал во время визитов охотиться на крокозавров. Аборигенов сделка привела в восторг. Что и говорить – редкостные идиоты.

Мастер взял инструмент в руки и сосредоточился на работе. Тут же форма и цвет кирпичика изменились, и в руках у Жоры оказался измерительный прибор последней модели, предорогущий газоанализатор – раньше о таком приходилось только мечтать. На экране мигал красный сигнал, подтверждая наличие метана в воздухе. Не прошло и минуты, как чуткий прибор локализировал источник утечки. Как и следовало ожидать, последний находился под руинами какой-то постройки.

Тут же инструмент на секунду превратился в кирпичик, снова изменился, и перед Жорой появился небольшой, но мощный кран.

Мастер довольно крякнул, не уставая радоваться отзывчивости инструмента. В этом, правда, было и его слабое место, поэтому Жора во время работы всегда прогонял зевак.

В течение следующего получаса кирпичик превращался в отбойный молот, лопату, фонарик и плоскогубцы. В этой форме Жора и бросил инструмент в чемоданчик, когда неожиданно прихватило живот.

Минут десять мастер проклинал аэропортную кухню в целом и творожную запеканку в частности. Но это и в сравнение не шло с потоком ругани, которым разразился Жора, вернувшись к месту работы. Инструмент пропал – в спешке мастер допустил непростительную халатность и не запер чемоданчик.

Шум неподалеку привлек внимание Жоры. Рыжая – зачем она только сюда приперлась? – снова плакала, но в этот раз это были явно слезы радости. В ее руках всхлипывал грязный веснушчатый мальчишка лет пяти.

Некоторое время Жора наблюдал за счастливыми матерью и сыном, потом в сердцах сплюнул. Хана инструменту. Приняв органическую форму да поймав душу, он терял способность к метаморфозам. Хоть бы никто не пронюхал, а то понабегут же, черти, и начнут мозги выносить. Жора же предпочитал зарабатывать на жизнь исключительно инспекцией и починкой газопроводов: привет-пока и никаких соплей.

Мастер смачно выругался и зашагал к шлюпке за запасным инструментом, прикидывая, что скоро придется лететь за новой партией и охотиться на дурацких крокозавров. То еще удовольствие!

Но больше всего Жору раздражало, что по-настоящему рассердиться не получалось.

Иллюстрация: Jon Wilcox, dribbble.com