Патентный бум

Последнее открытие, кстати, в конце прошлого года впечатлило даже Шнобелевский комитет, который постановил вручить ученым из Снежинска премию мира. До этого Россия уже блистала в 1992 (Шнобелевской премии по литературе удостоился член-корреспондент РАН Юрий Стручков за то, что в период с 1981 по 1990 годы опубликовал 948 научных работ – то есть по статье раз в четыре дня) и в 2002 году (в области экономики лавры достались компании «Газпром» за применение математической концепции мнимых чисел в сфере бизнеса).

Снежинские алмазы, правда, оказались не подходящими для того, чтобы дарить их любимым женщинам: полученные из взрывчатки углеродные кристаллы настолько малы, что в научной среде уже заслужили прозвище с приставкой «нано-». Зато они незаменимы для изготовления различного оборудования. «Секрет фирмы» состоит в том, что взрывчатку активируют в специальных условиях, – способ этот держится в тайне и, конечно же, запатентован.

Подобные изобретения кажутся сомнительными, но только до тех пор, пока не узнаешь, что придумывается и патентуется в наше время. А ведь вопрос стоит весьма остро: к примеру, компания Apple недавно запатентовала прямоугольник со скругленными уголками – традиционную форму своих устройств. «Газпром» пытается закрепить за собой права на синий цвет, «Сбербанк» – на фирменный зеленый. Такими темпами нам скоро придется в срочном порядке патентовать все вещи, что нас окружают. От греха подальше.

Что касается самого патентного права, то его история, конечно, началась далеко не вчера. В 1474 году в Венецианской республике был издан указ, согласно которому необходимо было оповещать власти о новых изобретениях, чтобы предотвратить их использование другими лицами. «Прародитель» современного патента выдавался дожем, а срок его действия составлял 10 лет.

До России подобная практика дошла лишь спустя три с половиной века: в 1812 году появился «Закон о привилегиях», а через 28 лет – и основные понятия патентного права. Самая первая привилегия была выдана на «Машину для удобнейшего взвода судов с большим грузом против течения реки» инженеру-механику Пуадебарду 29 мая 1814 года. Человек с трудно произносимой фамилией задумался о нелегкой судьбе бурлаков и предложил заменить их на лошадей – правда, только в том случае, когда нужно переправить груз против течения. 

«Машина для выволочки соли из озера и ломки оной в озерах» стала обладательницей второй российской привилегии и своим появлением воспела идеалы гуманизма: новозыбковский мещанин Ян Белугин придумал механизм, который бы делал тяжелую  работу за ломщиков соли. Третьим обладателем заветной бумаги стал купец первой гильдии из Киева по имени Тимофей Бухтеев, который все в том же 1814 году придумал «Походную пищеварительную печь», позволявшую за сутки не только накормить горячими щами, хлебом и кашей 500 человек, но еще и сэкономить дрова.

Сегодня, чтобы запатентовать свое (или чужое) изобретение, нужно не так уж много. Во-первых, конечно, само изобретение, права на которое человек хочет заявить. Причем совершенно не обязательно, чтобы оно было уникальным: достаточно лишь выполнить шаг второй – придумать ему новое название и многословное описание, в котором указать, в чем состоит особенность изобретения, в какой области его можно применить, и привести примеры. 

Выдачей патентов в нашей стране занимается Федеральный институт промышленной собственности, также известный как Роспатент. В распространенных поисковых запросах, кстати, название этой организации нередко соседствует со словами «коррупция» и «лженаука». Однако именно туда и следует подавать заявку, когда изобретение создано, название придумано, а подробнейшее описание составлено. Заявка проходит ряд экспертиз, а затем комиссия оценивает, насколько нужным и новаторским оно является. Все! Получите – распишитесь. 
  

Сегодня кто угодно может запатентовать что угодно: Роспатент, кажется, действует по принципу «От каждого по способностям – каждому по патенту». Яркий тому пример: согласно данным Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований, в России выданы сотни патентов на… вечный двигатель! 

На столь благодатной почве отлично растут и развиваются так называемые патентные тролли – люди, которые только и делают, что подают патентные иски. К примеру, в октябре 1999 года в России был зарегистрирован патент № 2130818 – «стеклянный сосуд, в поперечном сечении имеющий границы наружной и внутренней стороны», описание которого полностью соответствует обычной бутылке. Патентообладатель, некое ООО «Технополис», пытался потребовать отчислений в размере 0,5% от выручки компаний, производящих напитки в запатентованной таре. 

Не меньшими амбициями обладал и москвич Олег Тихоненко, владелец патентов № 2008102012, № 74862, № 74603 и № 74602 на «Амортизаторы транспортного средства». Господин Тихоненко упорно требовал от иностранных компаний, производящих автомобильные амортизаторы, от 30 до 50 миллионов евро. Японскую, немецкую и американскую продукцию предприимчивый мужчина называл контрафактной и даже обращался в отдел по экономическим преступлениям. Правда, и его, и «Технополис» постигла одна и та же участь: их патенты были аннулированы.

Но не всем жертвам патентных троллей так везет. Много шума наделала история о том, как житель Гатчины Виктор Петров судился с российским филиалом компании Siemens, которая, по его мнению, незаконно использовала придуманный истцом «Способ направленной регуляции психоэмоционального состояния человека» – попросту «смайлик». Суд иск удовлетворил и запретил компании применять изобретение Петрова на территории России. 

Наше законодательство весьма сурово по отношению к нарушителям патентного права: тем, кто, подобно компании Siemens, «незаконно» использует нечто запатентованное, грозит в лучшем случае штраф, а в худшем – лишение свободы на срок до двух лет. Зато наказания за попытки запатентовать давно известное и явно чужое изобретение не предусматривается. Максимум, что грозит незадачливому плагиатору, – отказ в получении патента. А вдруг повезет – и получится сделаться создателем граненого стакана или алюминиевой банки?