Субкультура: на пути в мейнстрим

     Но чтобы понять, что ждет нас в будущем, хорошо бы разобраться, как появляются субкультуры и по каким законам они живут. Задача непростая. «Предугадывать возникновение субкультур – дело неблагодарное, легко ткнуть пальцем в небо, – предупреждает культуролог Мария Ремизова, автор книг “Пудинг из промокашки. Хиппи как они есть” и “Веселое время. Мифологические корни контркультуры”. – На самом деле никто не знает, как учесть всю совокупность факторов, вызывающих к жизни “массовое временное помешательство”. Порой, как в случае с хиппи, потребовались годы, чтобы хоть чуточку понять, что вызвало к жизни веселое безумие 1960-х. К тому же субкультуры обычно возникают тогда, когда “море спокойно”, – психика человека устроена так, что устает от рутины и однообразия, и ей требуется некая специфическая зона самоидентификации, нечто вроде “второй реальности”. Если говорить о нашей стране, то нынешнее социальное затишье представляется затишьем перед бурей, в бурю же, как и положено в экзистенциальной критической точке, мейнстрим теряет все свои привилегии, и происходит формирование нового мейнстрима… Однако и сама буря до некоторой степени обусловлена воздействием уже существующих и возникающих субкультур».

 Для рождения субкультуры недостаточно, чтобы какому-то количеству людей нравилась одна и та же музыка или стиль одежды, – необходимо, чтобы эти люди еще и осознали себя группой с едиными ценностями, отличными от ценностей большинства, полагает петербургский психолог Лидия Сафро, один из организаторов «Зиланткона» и «ВолКа» (крупнейших в России фестивалей поклонников ролевых игр). Вполне вероятно, что в субкультуру превратится что-то, что уже есть в обществе. В качестве примера Лидия приводит… селфи. Со временем сообщество его поклонников, считает эксперт, вполне может стать полноценной субкультурой. Те, кто «щелкают» себя лишь изредка, останутся в мейнстриме, а внутри комьюнити окажутся люди, для которых крайне важно постоянно снимать себя в любом месте и в любое время. Для них селфи станут способом самоидентификации: «Я тот, кто все время себя снимает». Как в любой субкультуре, появится радикальное течение, агрессивно настроенное против тех, кто не делает собственные фотографии. Найдутся и те, кто будет сурово осуждать «себяшников». Возникнут специальные символы, позволяющие единомышленникам узнать друг друга на улице, появятся фестивали селфи, повести и газетные статьи о нелегкой жизни «селфистов».

Распространиться влияние такой субкультуры может и на фотопортреты в целом, полагает Лидия. Например, правилом хорошего тона станет делать фотографии так, чтобы по снимкам было видно, что сняты они кем-то другим. В обществе может появиться неприятие к собственным изображениям, а там и к изображению человека вообще. Или наоборот: со временем идея селфи станет настолько популярной, что тот, кто избегает фотографироваться, будет казаться чудаком. Примерно так работает этот психологический механизм. 

Одна из самых заметных сфер, на которые распространяется влияние субкультур, – сфера социальная. По мнению Марии Ремизовой, в ближайшее время будут субкультуры сообществ, направленных на помощь и сотрудничество между людьми, – типа помощи бездомным животным, борьбы за экологию, защиты прав автомобилистов. Для взаимоотношений человека и общества крайне актуален второй закон механики: действие равно противодействию. Так что отчетливый заказ сверху на определенную идейную мобилизацию вызывает к жизни и обратную модель – социальной активности принципиально вне государственного поля, когда люди декларируют свою позицию как частные лица, действующие исключительно по собственной воле.

К одной из таких «потенциальных субкультур» советует присмотреться и Лидия Сафро. Речь идет о добровольных спасателях. Волонтеров, готовых искать пропавших людей, тушить пожары, то есть «на общественных началах» делать то, что раньше ждали от профессиональных «тревожных служб», становится все больше. Это социально-активная и социально одобряемая субкультура, где ценностью является спасение человеческой жизни и собственное участие в этом спасении. Уже сейчас комьюнити обладает многими признаками сложившейся субкультуры. У него есть свой сленг, частично позаимствованный у профессиональных спасателей; внешняя атрибутика – например, комбинезоны тех же спасателей; специфический стиль жизни, свои инициативные центры. Пока это сообщество не очень заметно, но в волонтерскую спасательскую деятельность вовлекается все больше людей. Со временем активное участие в таких акциях может стать нормой, как и волонтерство вообще. В качестве ответа появятся те, кто будет активно возражать против такой позиции, заявляя, что они делают достаточно на работе и имеют право не тратить свое время и деньги на помощь другим людям в свободное время.

Сбрасывать со счетов профессионалов тоже не стоит, считает Анна Царева, кандидат экономических наук, доцент кафедры социологии культуры и коммуникации СПбГУ. Профессиональная причастность и объединение людей в сети специалистов – не только важное условие профессионального роста, но и источник социальной солидарности, ценностей и смыслов. Все более важное значение приобретает профессиональная символика, получающая характер «клановой», о чем говорит, например, появление таких исследований, как «Татуировки для менеджеров». В отличие от молодежных и контркультурных течений такие социальные образования чаще всего остаются с человеком на протяжении всей его жизни.

Еще одно важное направление развития субкультур – новые стили жизни, связанные с урбанизацией. Новый примитивизм, экопоселения, попытки возрождения архаических форм социальных отношений, экспериментирование с формами натурального хозяйства, веганство, фриганство и т. д. создают возможности для изменения мироощущения жителей мегаполисов, борьбы со стрессами цивилизации.

Любая культура – это прежде всего система коммуникативных практик, общепринятых и маргинальных. Современные средства связи (в первую очередь Интернет) не только служат идеальной питательной средой для субкультур, но и меняют характер их взаимодействия с мейнстримом. Мария Ремизова рекомендует обратить особое внимание на сетевые сообщества, которые уже выступают как отчетливая субкультура, причем бурно развивающаяся. Это даже конгломерат пересекающихся субкультур, так что точнее назвать его «метасубкультурой». Активность большинства субкультур связана с сетевой коммуникацией, поэтому разумно предположить, что именно она выступает главным трендом эпохи. Именно благодаря такой коммуникации субкультуры имеют тенденцию к размыванию границ и взаимному расширению.

Мария Ремизова допускает, что это и есть главная тенденция сегодняшнего дня: быстрое превращение закрытого субкультурного сообщества в широкий круг единомышленников, сочувствующих и интересующихся. Об этом говорит и моментальное распространение сленга. Не исключено, что мы присутствуем при очень интересном событии: поведение узкого и специфического круга становится массовым. В каком-то смысле мы наблюдаем за «революцией сознания», только проходит эта революция тихо и незаметно.

Тему антропологической революции развивает доктор филологических наук Валерий Ефремов, профессор кафедры русского языка филологического факультета РГПУ им. А. И. Герцена. По его мнению, большинство субкультур, которые имеют шанс вырасти во что-то значимое, связано не с внешними проявлениями жизни человека (одежда, еда, хобби), а с ориентацией на личностные качества себе подобных. Одна из характерных черт современной жизни – это изменение в человеке человеческого, неких поведенческих норм, например, представлений о том, как положено вести себя на людях.

К потенциальным точкам роста Валерий Ефремов относит разнообразные движения, касающиеся сексуальной идентичности и того, что с ней связано: например, субкультуры асексуалов и чайлдфри, а также BDSM-комьюнити. Не случайно современное искусство, прежде всего кинематограф и литература, все чаще уделяют внимание этой теме, интуитивно ощущая потребность общества в осмыслении таких феноменов. Не исключено, что еще при нашей жизни в цивилизованном обществе БДСМ-практики станут восприниматься так же спокойно, как и движение сексуальных меньшинств.

Кое в чем Валерий Ефремов кардинально расходится с другими экспертами. В частности, он отмечает группу сообществ, которые могут вырасти если не в мейнстрим, то в значимое общественное явление: субкультуры, ориентированные на эскапизм и разрывание связей между людьми. В этом смысле наиболее показательно «движение» хихикомори – молодых людей, отказывающихся от социальной жизни и стремящихся к крайней степени уединения. Это явление не назовешь принципиально новым, элементы такого поведения можно найти едва ли не у Обломова. Однако количество людей, сознательно выбирающих абсолютное одиночество, постоянно увеличивается, что подтверждается возникновением самого термина.

Эту оценку отчасти разделяют Дмитрий Гордевский и Яна Боцман, кандидаты философских наук, в прошлом – сотрудники Харьковского государственного университета им. В. Н. Каразина, пишущие фантастику под псевдонимом Александр Зорич (цикл «Завтра война», романы «Карл, герцог», «Римская звезда» и другие). По мнению Дмитрия, нас ждет эпоха небывалого торжества субкультур, ведь теперь у каждой из них есть широкие возможности для активной самопрезентации и информационная поддержка в виде Интернета. Писатель прогнозирует появление целого букета субкультур, связанных с отказом от реальности «соушел медиа» и Интернета. В Москве уже появились кафе и рестораны, делающие акцент на том, что у них нет Wi-Fi, а за рубежом эта тенденция давно набрала обороты. Сейчас «не выходить в Интернет» – прерогатива пенсионеров, и это, как правило, особенность биографии, а не сознательный выбор человека. А вот в ближайшем будущем такая позиция, уверен Дмитрий, превратится в осознанную практику, которая, конечно, отложит отпечаток на менталитет практикующих.

Цифровой детокс: никаких гаджетов, только живое общение и творчество. www.mountainsidelessons.wordpress.com

«Я не одно десятилетие проработал в индустрии создания компьютерных игр, – признается Дмитрий Гордевский, – и сообщу вам по секрету, что у нас есть даже такое понятие, как “диджитал детокс” – это, например, выходные без Интернета, две недели без “Фейсбука”, год без компьютерных игр…»

Прогноз Яны Боцман более конкретен и эмоционален: «Как человек, которому близки ценности субкультуры вегетарианцев, я вижу, как из нее вырастает субкультура радикальных веганов, и уверена, что у нее большое будущее. Стремительно растет субкультура зоозащитников, новая для России. Благодаря Интернету зоозащитники превратились в мощное общественное движение – и “охота на догхантеров”, отравителей собак, за которой с интересом наблюдало даже телевидение, показала, насколько мощное это движение. Одних приютов для бродячих собак в стране теперь тысячи. Проходят марши, пикеты, собираются подписи – это удивительно!

Ну и нельзя обойти вниманием субкультуры, связанные с сексуальностью, – беспрецедентная доступность порно, которой не было аналогов в мировой истории, породит множество “клубов по интересам”. И влияние их на общество тоже будет обширным. Количество людей, прочитавших роман “Пятьдесят оттенков серого” и посмотревших его экранизацию, мне кажется, неплохо иллюстрирует мою мысль».

Рискну предположить, что правы обе стороны: и те, кто считает, что субкультуры дадут человечеству новые инструменты для взаимной поддержки, и те, кто видит в них средство бегства от реальности, способ избежать избыточной социализации. Обе тенденции прослеживаются на протяжении всей истории человечества. Главное, на чем сходятся все наши эксперты, – в ближайшем будущем этот сюжет получит новый, неожиданный поворот.