Страх пустоты

Horror vacui, боязнь пустоты. Этим специфическим термином Аристотель описывает принцип действия Перводвигателя (он же Креатор, он же Творец), которого страх вакуума подвигает на акт Творения. Человек в своем творческом порыве исходит из тех же предпосылок, и наше чувство красоты подчинено тому же принципу. Правда, пустота здесь берется не в абсолютном значении, а в относительном: как соотношение незаполненного пространства с оформленным, как соотношение рукотворного и рационального с природным и иррациональным, как соотношение свободы и необходимости.

5767 0 0

отправить по e-mail

Наиболее наглядно эту гипотезу доказывает теория и практика архитектуры и дизайна. Во-первых, эта область изящных искусств всегда имеет пространственное решение, всегда вступает в бой с пустотой и порой этот бой выигрывает. Во-вторых, архитектура – не только застывшая музыка, как утверждал Шеллинг, но и застывшая политика, экономика, психология и социология, ибо касается всех и выражает волю общества и государства.

Итак, начнем с начала. Самыми древними из дошедших до нас архитектурных сооружений являются египетские пирамиды. Споры о том, когда именно они были построены и для каких целей, не утихнут, вероятно, никогда, но для нашего исследования это и неважно. Нам интересен момент чисто эстетический: чем являются пирамиды с точки зрения борьбы с пустотой и хаосом? Ответ очевиден: торжеством рациональности и рукотворности – ибо правильные геометрические формы есть не что иное, как сознательное, манифестное противопоставление человеческого, то есть свободного и осмысленного начала природной иррациональной стихии. Впрочем, пирамиды – лишь начало, нечто вроде основы, на которой в дальнейшем сформируется все архитектурно-дизайнерское творчество. В том же Египте намечается и развитие принципа борьбы с пустотой – в частности, в неплохо сохранившихся постройках Луксора. Там уже не просто осмысленные геометрические фигуры – там намечается прогресс в сторону декорирования, зачинаются основы дизайна. По сути, любой декор – это ведь тоже борьба с пустотой, поскольку он отвоевывает у природы и хаоса еще небольшой кусочек пространства, делая его осмысленным и упорядоченным. И здесь мы подходим к самому интересному: к вопросу, почему мы выбираем декор – двухмерный (живопись и графика) или трехмерный (барельеф, горельеф, круглая скульптура), а также членение конструкций при помощи чисто архитектурных деталей (колонны, оконные и дверные проемы, ниши). Все дело именно в противостоянии заполненности и пустоты, оформленного и осмысленного неоформленному и иррациональному. В сущности, вся история архитектуры и дизайна является глобальным противостоянием этих начал, которые можно свести к понятиям свободы (человечности) и природы (необходимости).

Пример пирамид и луксорских храмов можно распространить на все протяжение истории. Большой стиль возникает «на почве» нового элемента: греческая архитектура основана на применении каменных блоков, опирающихся на несущие опоры (колонны), римская вводит арку – гораздо более прочную конструкцию, которая в продольном развитии превращается в свод, а в радиальном – в купол. С готикой в римский свод приходит ребро (нервюра), что позволяет поднять высоту конструкции в несколько раз, а в качестве опор появляются перпендикулярные полуарки – контрфорсы. Барокко распределяет нагрузку по всей поверхности стен, благодаря чему внутренний объем и площадь окон увеличиваются. Классицизм и историзм (эклектика) подытоживают достижения прошлых эпох. Архитектура заходит в тупик, становясь либо слишком вычурной, либо слишком однообразной. И тогда начинается своего рода контрреволюция – появляется стиль модерн (югендстиль, ар-нуво), который пытается копировать природу, впервые выступив за отказ от избыточной рационализации творчества. Правда, длится это недолго – конструктивизм возвращает архитектуру туда, откуда она пошла, – в область чистой геометрии. Его последствия – новостройки – бездушные геометрические коробки, которые вряд ли у кого ассоциируются с красотой. Как же так: пройдя тысячелетия эволюции, идея заполнения и структурирования пространства к настоящему времени изжила себя? Неужели все, что нас ждет, – постепенное скольжение в хаос и иррационализм?

В действительности в современной архитектуре нет ничего фатального, просто в ней наконец-то произошло полное разделение собственно архитектурных принципов и дизайна. Архитектура постепенно умирает, а вот дизайн, вступая в священную борьбу с пустотой, берет на себя функции сотворения Красоты.

Собственно, дизайн вовсе не был изобретением ХХ века. Просто помимо больших стилей (а точнее – в недрах каждого из них) появлялось несколько локальных, сформированных национально-культурными особенностями, географией и другими составляющими.

За примерами далеко ходить не надо: взять ту же готику: тяжеловесно-мрачную – в Скандинавии и Северной Германии, торжественную – во Франции, помпезную – в Испании, легкую, светлую – в Италии (флорентийская колокольня Джотто и миланский собор). Вместе с тем, в готическом стиле все же сохраняется паритет между конструктивными, собственно архитектурными компонентами (стрельчатые окна и своды, нервюры, контрфорсы) и декоративными элементами. С приходом барокко и его финальной модификацией (рококо) декор, то есть дизайн, побеждает конструкцию. Последнее размежевание этих двух составляющих произошло в начале ХХ века, с появлением стиля модерн (ар-нуво, ар-деко) и конструктивизма. Если первое целиком относилось к области дизайна, то второе было чистой архитектурой. К сожалению, несмотря на мощный старт и обилие теоретических построений, конструктивизм недолго оставался в сфере искусства – ровно до тех пор, пока им занимались действительно выдающиеся художники – Гропиус, Ле Корбюзье, Мельников, Райт или Аалто. Кажущаяся простота их творений породила даже не эпигонство, а упрощенное копирование высоких образцов – в сущности, все свелось к возведению бесчисленных бетонных коробок (благо новые технологии позволяли создавать их быстро и дешево). И чем этих коробок становилось больше, тем дальше они уходили от основополагающих принципов красоты. Гладкие плоские стены, лишенные каких бы то ни было украшений, однотипность, безликость привели к тому, что окраины большинства городов стали не местом победы над пустотой, а именно этой самой пустотой, ужасом для глаза и души.

Несколько лет назад в нашей стране проводились психологические исследования, посвященные соотношению душевных состояний и среды обитания (прежде всего – в аспекте архитектурных особенностей этой среды). Вывод: у людей, живущих в квартирах старого фонда (с высокими потолками, в декорированных домах), депрессии случаются в несколько раз реже, нежели у тех, кто проживает в хрущевско-брежневских коробках-новостройках. Также в «спальных районах» тормозит и детское развитие (в сравнении с центральными). То есть при невероятной заполненности ими пространства, при кажущейся структурированности и оформленности именно эти коробки в действительности порождают хаос и пустоту – уже не физическую, а психическую.

Можно ли как-то изменить сложившуюся ситуацию? Разумеется, попытки эстетизировать гигантские площади уродливых новостроек практически неосуществимы. Есть, конечно, возможность в дальнейшем не повторять ошибок и пытаться строить «правильные», активно вступающие в схватку с пустотой дома. В Европе такая практика применяется активно – даже среди коробкообразных новостроек находится место для интересной архитектурно-эстетической конструкции и для причудливого дизайн-оформления. У нас, похоже, до этого далеко – вроде бы прошли времена тотального однообразия в одежде, автомобилях и архитектуре, но и новые постройки по-прежнему антигуманны и уродливы, по-прежнему несут не порядок, а хаос.

Казалось бы, решение проблемы очевидно: бежать прочь из этого каменного уродства, но ведь это неосуществимо – в силу слишком многих причин. Альтернативный вариант – не прибегая к радикальным мерам, сосредоточиться на дизайне – если не в глобальном, то хотя бы в локальном применении – создавая пусть крошечное, но все же сугубо личное, даже интимное пространство для себя и по себе. Это немного, но в этом, по крайней мере, есть если не выход из мрака уродства и душевного дискомфорта (в конце концов, являющего собой главный недуг нынешних дней), то путь к нему.

Наш журнал ММ Поддержать ММ

Общество

Илья Никитин

Машины и Механизмы