Беззащитные существа

Глава первая. Сэм

Они собрались идти дальше.

Только мы разложились, только попривыкли; только я разобрался, сколько поворотов и какие именно ведут до туалета; только Кэп перестал бубнить одно и то же: не отходите, мол, от меня, нужно, чтобы я всегда вас видел, я должен быть уверен, что вы в безопасности, вы же такие беззащитные; как вернулся Рат и сообщил: нужно идти.

Я проворчал, что не пойду, – сколько же уже можно? Еще бы было понятно – зачем идем?

Рат сказал, что зачем – он и сам не знает, знает, куда – нам нужно добраться до самого верха.

– Через все этажи, – пророкотал подкатившийся к нам со спины Эйс. – И довести вас двоих целыми и невредимыми.

Я посмотрел, как он шевелит выставленными во все стороны стволами. Эйс у нас настоящий корабельный робот – служил на боевом катере.

Появился Кэп – огромный, угловатый, – и заявил, что, перед тем как идти дальше, людям обязательно нужно поесть. Мы поели, и он скомандовал нам забираться в ясли – так называются прикрепленные вверху его корпуса сетки, в которых сидим мы с Молью, пока Кэп двигается следом за Ратом и Эйсом до следующей нашей стоянки.

Мы залезли.

Первым – я, чтобы не смотреть на Моль. Она мне нравится меньше всех остальных. Хоть она и человек, как я, а остальные – нет.

Глаза у Моли большие и водянистые. То ли серые, то ли голубые. А у меня – черные. Сама она бледная, и волосы у нее серые, почти белые. У меня кожа коричневая и волосы черные. Она маленькая – ее голова едва достает мне до груди. И такая вся тонкая, иногда кажется, что вот-вот переломится. Я тяжелее ее раза в три.

Ну и еще кое в чем есть разница.

– Это потому, что она женщина, а ты мужчина, – так мне объяснил эту разницу Кэп.

Очень она похожа на увиденную мной еще в самом начале пути бабочку – Кэп сказал, что эта бабочка называется «моль». Серая, бледная, вся какая-то прозрачная – совсем как Моль.

Я Моль так и стал называть – Моль.

Имен у нас поначалу не было. Были только номера. У меня сто семь, а у Моли сто восемь. Я бы так и остался сто седьмым, если бы не Кэп. Он сказал, что человеку имя необходимо – на то он и человек, и, если я сам себе его придумать не могу, придумает он.

Придумал – Сэм. Сокращенно от «сто семь».

Первым у нас всегда идет Рат. Из троих роботов он самый быстрый и самый умный. Оружия у него меньше, чем у нашего Кэпа, и гораздо меньше, чем у Эйса, и в основном оно все колюще-режущее, но владеет он им так… В общем, я видел не раз – как.

Убитых после него всегда больше, чем после Эйса.

Следом за Ратом идет всегда Эйс – он покрупнее Рата, но поменьше Кэпа, и кажется, что весь состоит из постоянно меняющихся местами, выдвигающихся и задвигающихся стволов.

Потом идем мы – Кэп и сверху, в удобных сетках, я и Моль.

Поднимаемся – по лестнице, или по шахте, или через дыру в перекрытии; Рат с Эйсом зачищают этаж, Кэп, выбрав безопасное место, ждет. Потом Рат заделывает все ведущие на этаж верхний и этаж нижний проходы, а Эйс обшаривает все в поисках чего-нибудь полезного.

Кэп выбирает место для стоянки, и мы там ждем, пока Эйс пополнит боеприпасы, а Кэп пополнит запасы пищи и воды.

У первого для этого имеется встроенный в брюхо конвертер, в жерло которого он сам или Рат сбрасывает все найденные на этаже металлические предметы, – так они перерабатываются в заряды. У Кэпа тоже такой конвертер имеется, предназначен он для производства пищи. В его жерло сбрасывают уже убитых.

Потом мы двигаемся дальше.

Снова первым идет Рат, потом Эйс, а потом уже мы с Кэпом.

С кем они сражаются, они никогда не говорят, и Кэп всегда велит нам не смотреть. Моль никогда и не смотрит – закрывает глаза. Я, наоборот, смотрю всегда, но кроме теней, вспышек выстрелов и иногда горящих в темноте точек глаз ничего не вижу.

Слышу выстрелы; еще рев, чавканье и вой.

В этот раз все было как всегда.

Первым поднялся Рат.

За ним Эйс.

Потом мы с Кэпом.

Было темно и какое-то время тихо. Потом началась стрельба, и продолжалась она с перерывами примерно четверть часа.

Потом что-то грохнуло – как будто взорвалось, – так, что аж задрожал Кэп, и все закончилось.

Появился Эйс и сообщил, что этаж чист. Сообщил, что здесь много железа – сырья, из которого можно будет сделать много хороших патронов.

Кэп сказал, что железо Эйса лично его не интересует, а лично его интересует совсем другое – сырье для пищи. Если его не будет, ему, Кэпу, нечем будет кормить людей, и он, Эйс, знает, чем это может закончиться. И если он, Эйс, не хочет начинать все сначала – в уже пятьдесят пятый раз, то лучше бы ему, Эйсу, пойти и это сырье принести. А его железо может и подождать – все равно на этаже живых особей не осталось.

Эйс согласился, повращал локаторами, и вдруг они вдвоем с Кэпом, не сговариваясь, покатились в одну сторону.

Проехали по коридору, через помещение, снова по коридору и замерли в проеме зала.

Посреди зала лежала большая плоская плита, под которой виднелось что-то металлическое и очень знакомое.

Это был Рат.

Грохот, что мы слышали, – это был грохот от упавшей на Рата плиты; упала она точно ему на голову, и даже его непробиваемый корпус не выдержал – это все изложил нам объехавший место падения Эйс.

И восстановить Рата не получится.

Моль вдруг удивила меня – она заплакала. Плакала она до этого всего один раз – когда случайно увидела загружаемое в жерло конвертера Кэпа сырье.

Эйс сказал, что из Рата выйдет много отличных патронов (Моль тут же заплакала еще сильнее), и направился было к нему, но Кэп сказал, что трогать Рата не позволит, и Эйс послушно откатился к выходу.

Я спросил Кэпа, почему нельзя взять то, что осталось от Рата, и тут Моль впервые за все время посмотрела на меня так, что словно я сказал что-то нехорошее и неправильное.

Кэп сказал, что Рат не просто кусок железа – он был нашим командиром и товарищем.

Поднял с пола одну из железок, подал мне. Я взял ее – это был нож Рата – и спросил:

– Зачем мне это?

Кэп сказал, что это мне на память.

Мы еще немного постояли, потом выкатились из помещения и отправились искать жилье.

Утром Моль есть отказалась, чем вызвала у Кэпа настоящий приступ словоизвержения.

Он сказал, что есть ей необходимо, это жизненно важно для нее и всех нас. Что она должна это делать через не хочу – иначе она просто не дойдет, а значит, все, что они сделали до этого, будет, получается, сделано напрасно (Эйс равнодушно прогудел из соседнего помещения: «Придется начинать заново, в пятьдесят пятый раз, только и всего»).

Кэп рассказал о том, как забрал нас двоих с самого низа. Как ему пришлось долго мне и Моли все объяснять и всему учить – и это несмотря на то, что все базовые навыки и знания у нас уже были. Как мы долго шли сначала в направлении горизонтальном, а только потом стали двигаться в направлении вертикальном. И если бы не Рат, мы бы ни за что туда, где мы есть сейчас, не добрались. Мы бы даже подниматься не начали, если бы не Рат.

Я хотел было спросить, при чем здесь Рат, – Моль ведь просто нужно заставить поесть, а не рассказывать ей о том, что она и так знает, когда Моль вдруг снова стала плакать, и Кэп сказал совсем другим голосом:

– Это ничего, девочка, это ничего. Ему не было больно, и сделать уже ничего нельзя.

Я чуть не рассмеялся – все знают, что роботу не может быть больно, и зачем об этом вообще говорить? Уже открыл было рот, но тут Моль вдруг заревела в голос, и я смеяться почему-то передумал.

На следующий этаж мы двинулись через шесть смен.

Первым пошел Эйс.

Мы подождали, пока утихнут выстрелы, и поднялись следом.

Кэп поводил локаторами, объявил, что этаж чист. Встретил Эйса – тот был весь в пыли и каких-то ошметках – и велел отправляться тому за сырьем.

Больше до сна мы Эйса не видели.

И вообще больше не видели.

В начале следующей смены Кэп тщательно проверил этаж и сказал, что Эйс, скорее всего, провалился в шахту. Та оказалась слишком широкой – зацепиться тот не смог или не успел.

Моль снова стала плакать, и у меня тоже вдруг запершило в горле.

Кэп сказал ей, что, возможно, Эйс сейчас в самом низу, цел и невредим. У того очень прочный корпус, гораздо прочнее, чем у Рата, – как-никак он корабельный боевой робот, и его броня выдерживает прямое попадание торпеды. И через какое-то время он может снова подняться сюда.

Моль крикнула, что все это неправда, и он говорит это ей для того, чтобы успокоить.

Когда она перестала плакать, Кэп сказал, что ситуация стала нестандартной, и случилось то, что случиться не должно было, – мы за короткое время потеряли часть команды, притом часть самую боеспособную. Дальше идти мы не можем – даже если он сможет очистить этаж, он не сможет пополнить запас боеприпасов – конвертер был у Эйса; сидеть здесь мы тоже не можем – ему для пополнения запасов пищи требуется сырье, и если пищи не будет, мы, люди, умрем с голода.

И что теперь делать, он не знает.

Моль вдруг сказала:

– Делать нужно то же, что и обычно. Вы же говорили все время про пятьдесят пятый раз? Значит, ходили до этого через этажи пятьдесят три раза? И что, никогда не теряли роботов? Наверняка теряли. Но вас же трое – и всегда было трое. Значит, количество вы где-то пополняли?

Кэп сказал, что роботов они не теряли ни разу. Всегда теряли людей – как ни старались о них заботиться (и добавил свое обычное: люди самые беззащитные существа). Других роботов нет. И взять неоткуда. А он должен во что бы то ни стало доставить нас наверх.

– И если вы погибните – вернуться за новой парой.

– Откуда появляются пары? – спросила Моль.

– Об этом знал только великий Эм, – сказал Кэп. – Он все это организовал. Но его давно нет.

Он помедлил, повращал локаторами, поморгал окулярами, словно решая, можно нам это говорить или нет, и добавил:

– Пара должна дать начало новой жизни – так я слышал. Только что это значит, мне неизвестно.

Моль с каким-то странным выражением посмотрела на меня – я поежился – и сказала:

– Нужно идти дальше.

Кэп сказал:

– Вы не сможете. Вы не роботы, вы люди. Вас нужно оберегать и защищать – так говорил великий Эм. Вы слишком… хрупки. Вы не приспособлены… Вы – существа беззащитные.

Сделал паузу и добавил:

– Мы остаемся – здесь вы хотя бы проживете подольше.

– Мы пойдем, – решительно повторила Моль.

Кэп помедлил и сказал:

– Мы будем голосовать. Это будет справедливо.

Посмотрел на меня.

Я представил, как мы пойдем. Представил, что нам с Молью даже, возможно, придется идти самим. Возможно, даже куда-то лезть – чего мы никогда не делали и делать не умели. Драться придется – с теми страшными тенями. Голыми руками – я посмотрел на свои руки – толстые, мускулистые, с гладкой нежной кожей. Драться? Ими?

Меня заколотило. По спине потекли холодные капли.

Я посмотрел на Моль, на Кэпа и сказал, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Мы остаемся здесь.

И, стараясь не обращать внимания на возмущенный взгляд Моли, вслед за одобрительно ворчащим Кэпом вышел из комнаты.

Глава вторая. Кэп

Я проехал по коридору, свернул в помещение, едва при этом не застряв в проеме. Вырвал фрагмент стены, пересек комнату и выкатился снова в коридор.

Выставил вперед бесполезный ствол, выставил чудом уцелевший в последней драке разделочный нож, огрызок кочерги, и, включив все лобовые огни, включив на полную динамики, включив всю работающую подсветку, помчался вперед – туда, где мелькали тени и сверкали парными огнями глаза особей.

Пройти было нужно. Пройти было необходимо. Я не мог не пройти – не имел права.

В конце пути меня ждал Сэм, меня ждала Моль – мужчина под номером сто семь и женщина под номером сто восемь.

В меня врезалась особь – отлетела в сторону. Вторая, третья.

Потом сразу несколько.

Пришлось замедлить ход – мешали двигаться падающие под нижние манипуляторы тела.

Я на какое-то время завяз, и если бы не разделочный нож, наверное, остался бы здесь навсегда.

Выкатившись из кучи, я долго крутился на месте, цепляя стены и давя особей – локаторы отключились, визоры залепило, слуховые рецепторы залило кровью. Продолжал исправно работать только динамик – ревел так, что его, наверное, было слышно и на соседних этажах.

Потом рухнула одна из стен, задев меня краем, динамик отключился, зато прочистило визоры и раздавило большую часть особей.

Я огляделся.

Я был в большом помещении, впереди был коридор, позади тоже был коридор. Тот, что впереди, был свободен, тот, что позади, был до самого потолка завален темно-зелеными телами. Тела шевелились и одно за другим скатывались вниз. В образовавшиеся проемы лезли новые особи – здесь было светло, и их было хорошо видно. Красные выпученные глаза, распахнутые пасти, длинные руки с крючкообразными пальцами, ноги с длинными ступнями и тоже с крючкообразными пальцами. Они пока еще двигались медленно – пытались сообразить, остановиться им и сожрать то, что уже у них есть, или догнать-таки меня.

Я устремился в свободный коридор.

До цели оставалось метров двести, когда из боковых помещений и из ответвлений коридора снова полезли особи. Эти двигались быстрее, чем первые, и были злые и очень активные. Их было много – гораздо больше, чем в первом коридоре.

Я подумал, что не успею. Что зря я оставил Сэма и Моль. Что мне одному ни за что не вернуться обратно и тем более не довести новую пару. Что нет больше Рата, и нет Эйса. И собрать такого, как Рат, – как я сделал три тысячи смен назад – мне не удастся. Собирать просто не из чего. И тем более неоткуда взять Эйса – замечательного нашего корабельного робота, которого я снял с привезшего меня катера.

Какое-то время я еще двигался относительно быстро. На меня со всех сторон прыгали особи. Они цеплялись за уже бесполезные локаторы, хватались за все еще хрипящий динамик, пытаясь его выломать, рвали и никак не могли вырвать визоры, по несколько сразу вешались на манипуляторы. На разделочном ноже повисло пять тварей – и принялись терзать его длинными своими зубами. Кочергу отломили совсем – и вместе с ней в боковой проем улетел, кувыркаясь, визжащий темно-зеленый ком.

Потом движение пришлось замедлить – стало очень тесно, и на полу появился строительный мусор.

«В моем уравнении было три переменных», – отстраненно наблюдая за тем, как отваливается один из нижних манипуляторов, думал я.

Всего три.

Первая – особи. Опасные. Живучие – просто невозможно живучие. Жрущие все, что можно сожрать, появляющиеся неизвестно откуда снова и снова. Переменная лишняя, очень мешающая, – я врезался боком в стену, давя всех тех, кто пытался на этом боку удержаться. Крутнулся на месте, скидывая с себя тварей, – здесь в коридоре было небольшое расширение – и помчался дальше.

Вторая переменная – роботы.

Эйс, Рат и я. С непробиваемой броней, с ядерными реакторами, с пищевым и боевым конвертерами – переменная надежная, даже можно сказать – сверхнадежная. Введенная мной для того, чтобы провести на земную поверхность выращенную в лаборатории пару – через все девяносто девять забитых тварями этажей. Через весь этот проклятый бункер, который был построен для того, чтобы спасать и укрывать, и который вместо того, чтобы спасать, вместо того, чтобы укрывать, превратился в непроходимый и страшный лабиринт.

Я заметил впереди протянувшуюся поперек коридора балку – она была как раз в уровне моей головы. Прибавил ходу и с удовольствием впечатался в нее лбом. Оставшиеся в живых особи с ревом и визгом посыпались вниз.

Третья переменная – самая важная – люди. Выращенная в лаборатории пара. Которую во что бы то ни стало нужно было из бункера вывести. Вывести наверх – они единственные оставшиеся в живых на Земле люди.

Твари выломали один из верхних манипуляторов, я попытался удержать его другим – не смог. Он ударился об стену, упал на пол.

Третья переменная была самая ненадежная.

Людей нельзя было брать с собой больше чем двое – большее количество невозможно было защитить.

Нельзя было отпускать их от себя – они проваливались в дыры, они гибли под завалами, их съедали особи.

Их нужно было кормить – по часам. Их нужно было заставлять спать. Заставлять учиться. Заставлять бегать – чтобы они не потеряли форму.

Из всех моих восьми визоров за ними следили всегда все восемь. Из всех моих четырех локаторов за людьми следили всегда все четыре. Из всех моих двенадцати манипуляторов все двенадцать всегда работали для людей. Всегда нужно было думать о сырье для пищевого конвертера. О том, где люди будут спать. Как найти это место – безопасное и чистое. О том, что люди будут есть. О том, чему их учить завтра. И как ответить на их вопросы сегодня.

И, тем не менее, мы всегда их теряли. Все предыдущие пятьдесят три раза.

Это была самая слабая переменная – люди.

Что бы мы ни делали – что бы я ни делал – люди гибли всегда. Раньше или позже.

Они – самые беззащитные существа.

До выхода в главный зал оставалось метров десять, когда особи оторвали еще один нижний манипулятор. На двух оставшихся я кое-как доковылял до зала – с полуоторванной головой, с тремя истерзанными верхними манипуляторами, с одним едва работающим визором.

Выбрался на открытое пространство, оглянулся – позади из черной дыры сплошным потоком валились зубастые твари. Они бежали по полу, они стелились вдоль стен, они катились шарами по потолку – непонятным образом удерживаясь на гладкой поверхности. Быстрые, жадные, безжалостные – опасные, смертельно опасные, почти разорвавшие на части меня – Кэпа! – неуязвимого, непробиваемого, с ядерным реактором и пищевым конвертером.

Я повернулся в сторону выхода наружу – огромной круглой двери, за которой был открытый воздух, была зеленая трава и почти очистившийся от примесей и радиации воздух.

Солнце. Земля. Свобода.

Перед дверью плечом к плечу стояли Сэм и Моль.

В руке Сэма был оставшийся от Рата нож – рукоятка его была обмотана полосками кожи одной из особей. Сэм был в шортах – майку давно извели на повязки. Он весь был покрыт шрамами. Глаза его бегали – он следил за особями. В них не было страха, были только веселая злость и азарт.

Моль держала в руке подаренный мной кухонный топор. Она была абсолютно голая и тоже вся была покрыта шрамами. На левой руке у нее не хватало трех пальцев, живот заметно округлился. На лице горела кровожадная улыбка.

Я кое-как выкатился на середину – особи сбавили темп и теперь собирались вместе, чтобы ударить все разом.

– Почему мы не могли просто выйти? – прохрипел я – динамик едва работал. – Мы же могли – просто выйти. И закрыть дверь. Зачем была нужна эта гонка?

– Мы не можем уйти просто так! – отрезал Сэм. – Только не сейчас – не на последнем этаже.

Качнул ножом. Взгляд его привычно замер – он выбрал себе первую жертву.

– Мы могли выйти и оставить их здесь, – продолжил я. – Просто выйти – они же опасные, безжалостные…

– Не могли, Сэм же сказал, – прервала меня Моль. Подвигала в воздухе руками, потянула, разминая, шею. Добавила: – К тому же нужно будет чем-то питаться – особенно первое время. Ты, Кэп, и привел сюда тех, кем мы будем питаться.

Она злорадно усмехнулась.

Я покорно опустил манипуляторы. Постарался как мог сгруппироваться – чтобы не мешать этим двоим сделать то, что они делали на каждом из пройденных нами сорока этажей.

Они переглянулись.

Сэм заревел, ударил себя кулаком в грудь.

Дико завизжала Моль.

Особи – опасные, безжалостные, смертоносные – взвыли и бросились на двух самых беззащитных здесь существ. 

Читать эту статью в онлайн версии журнала "ММ":