Сингапурские рецепты

Например, о ненормальной для нас чистоте улиц, на которых как-то не принято плевать и сморкаться. Про отсутствие коррупции и вменяемость местной бюрократии. Про ставшие легендарными драконовские штрафы за брошенный окурок. Но больше всего его восхищало… отсутствие луж. И это в городе, от которого до экватора рукой подать!

Мало кто знает, что Сингапур можно назвать собратом по несчастью нашего Ленинграда. Весной 1942 года японские войска после недолгой блокады ворвались в город. Сопротивляться уже никто не мог: японцы первым делом захватили озеро – источник пресной воды и взорвали водовод. Измученные жаждой и голодом беженцы натыкались на ливень свинца и возвращались в город, все больше похожий на адскую печь: тушить многочисленные пожары было нечем. После захвата японцы организовали этнические «зачистки»: десятки тысяч китайцев, малайцев, индийцев и англичан были расстреляны по одному лишь подозрению в нелояльности или умерли от голода и болезней в многочисленных концлагерях…

До сих пор историки не могут определить, сколько сингапурцев погибло страшной весной 1942 года. Но все они сходятся во мнении, что по своим масштабам сингапурская трагедия не уступала Хиросиме. Прибавьте еще 100 тысяч английских, австралийских, индийских и бирманских солдат, попавших в плен вместе со своим командующим генералом Персивалем. И два линкора – «Принс оф Уэллс» и «Рипалс», потеряв которые, британский флот окончательно ушел с тихоокеанского театра военных действий.

По большому счету, японцам был нужен только сингапурский порт, уже тогда один из крупнейших в Азии. День и ночь грузовые суда увозили в Японию каучук и олово, главные богатства Малайи. А сам город оккупанты бросили на произвол судьбы, заботясь лишь о безопасности гарнизона.

Шрамы, оставленные войной, еще долго кровоточили. Казалось, судьба «азиатского Гибралтара» предрешена: некогда ярчайший бриллиант британской короны мутнел на глазах, превращаясь в скопище трущоб, огромный рассадник нищеты, наркомании и преступности.

К счастью, все сложилось совсем не так. Любопытно, что решающий импульс возрождению Сингапура придала… Япония, превратившая город в главную перевалочную базу на пути в Европу. И, надо сказать, зерна японского экономического чуда упали на благодатную почву. К середине 60-х сингапурцы уже точно знали, в каком направлении двигаться. А фундаментом для экономического рывка стал порт!

Сегодня это огромный комплекс, занявший всю береговую линию острова вдоль Сингапурского пролива, отделяющего небольшое государство (менее 700 квадратных километров) от индонезийской Суматры. Шутка ли – 400 судов в сутки (обычно на рейде в очереди стоят не менее 700–800)! Суммарный грузооборот превышает 425 миллионов тонн в год. Былые лидеры вроде Гамбурга, Нью-Йорка, Роттердама и Антверпена уже давно позади, и сегодня Сингапур уступает только Шанхаю. Свыше 400 морских линий связывают Сингапур с 600 портами в 130 странах мира.

Начав с простой перевалки грузов, поступающих из соседних стран (в начале 60-х годов прошлого века доля реэкспорта составляла 95 процентов), сингапурцы принялись строить мощную портовую инфраструктуру. Ну, принялись так принялись, мало ли кто что строит. Но весь фокус – в дальнем, прямо-таки стратегическом, прицеле. Вместо простого пересыпания руды из вагонов в трюмы рудовозов, вместо перекачки сырой индонезийской нефти в японские танкеры сингапурцы переориентировались на глубокую переработку сырья.

Можно возразить: а чем они рисковали? Ведь Сингапур даже без мощной индустрии все равно останется мировым «караван-сараем», получающим весьма неплохие доходы благодаря исключительно удачному положению. Все так, но свою единственную «тяжелую фигуру» сингапурцы разыграли по-гроссмейстерски. Не имея ничего, кроме заболоченного острова площадью меньше Москвы (даже песок, щебень и пресная вода поступают из соседних стран), они всего за поколение создали настоящий экономический оазис!

Из грязи – в экономический рай

Первым и на многие годы главным направлением стала нефтепереработка. К югу от промышленной зоны Джуронг на семи островках менее чем за десятилетие возникли пять (!) гигантских заводов, оснащенных современным оборудованием и уверенно вошедших в мировую тройку лидеров нефтепереработки (вместе с Хьюстоном и Роттердамом). Суммарная мощность сингапурских НПЗ превышает 60 миллионов тонн!

Успехи сингапурцев так вдохновили германские и японские концерны, что они предложили построить нефтехимические комбинаты регионального масштаба. Для этого в акватории Сингапурского пролива островки объединили в большую производственную площадку («нефтяной остров»), соединенную дамбой с уже
упомянутым Джуронгом. Германо-японская инициатива привлекла внимание других серьезных инвесторов – судостроителей. «Нефтяная» репутация Сингапура продиктовала и специализацию: сооружение крупных нефтеналивных судов и буровых шельфовых платформ.

Казалось, теперь можно почивать на лаврах: логистика, нефтепереработка и судостроение способны любую страну привести к финансовому благоденствию. Но тот, кто не идет вперед, рано или поздно отстанет! И сингапурцы приступили к созданию очередных «тяжелых фигур».

Здесь будет уместно небольшое лирическое отступление. Как крошечная страна, вмещающая около пяти миллионов человек, смогла обойтись без расовых и религиозных катаклизмов? Ведь бывшие колонии весьма подвержены синдрому «самостийности во что бы то ни стало», даже если она противоречит элементарному здравому смыслу (вспомните недавние горькие уроки нашей собственной истории).

Как сингапурцы умудрились на таком тесном «пятачке» не перебить коммунальную посуду? Да еще и ежечасно тыкать в глаза националистам и фундаменталистам всех мастей: «Смотрите, мы разные, но мы – вместе!»

Ответ прост: ясность, единство правил игры, последовательность и… никакой демократии! По крайней мере, в ее ультралиберальном толковании, когда свобода для одних часто оборачивается погромами и убийствами для других. За любое проявление расовой или религиозной нетерпимости виновный наказывается публичной экзекуцией плетьми и/или тюрьмой. Вот так! Понятно, что человек после такой процедуры становится фактически неприкасаемым, лишенным не только нормального человеческого окружения, но и социальных преференций, которых в Сингапуре немало.

Сингапурцы «крадут» территории у моря

С другой стороны, государство проводит реальную и последовательную политику «перемешивания этносов». В результате в городе не найти ничего подобного печально известным «китайским кварталам», Гарлему или Брайтон Бич. При заселении муниципального жилья (а такового абсолютное большинство) обязательно соблюдение национальных квот. Итог – никакого сепаратизма даже на бытовом уровне, ибо с добрыми соседями по лестничной площадке ссориться незачем, тем более по таким крайне щекотливым вопросам, как, например, вероисповедание. Сами сингапурцы (ими себя считают более 95 процентов жителей независимо от этнического происхождения) шутят, что в их крошечной стране не осталось свободного места для боевых действий.

Благотворно на социальный климат города повлияла судебная реформа. Судья в Сингапуре – более чем обеспеченный человек (еще бы! – с окладом как у президента США) с кристально чистой репутацией. Чашка кофе, предложенная, например, дальним родственником подсудимого, может поставить жирный крест на блестящей карьере. Поэтому сингапурский суд – инстанция с непререкаемым авторитетом, «давить» на которую «аборигенам» и в голову не придет.

Какое это имеет отношение к экономике? Самое прямое! Объективный и неподкупный суд – краеугольный камень всего общественного здания. Это системное препятствие на пути коррупции и казнокрадства, весьма характерных для Азии и способных «сожрать» изнутри самое мощное государство. Любой сингапурец, в том числе и предприниматель, знает: правосудие – отнюдь не формальный государственный институт, а действующий инструмент социальной справедливости и порядка.

Конечно, это далеко не единственный фактор, благодаря которому маленький остров
у экватора стал эталоном. Человеку важно, как и где он живет, и в самом прозаическом смысле. Достойное и доступное жилье – еще один показатель осмысленности государственной политики, индикатор гуманности общественного устройства. Человек, у которого есть крыша над головой и работа, приносящая доход и удовольствие, мало подвержен влиянию экстремизма любого рода. Ему есть что терять!

Забота городских властей о состоянии жилого фонда носит системный характер. При этом речь не идет о банальных протечках или обрывах проводов (со снежными заносами и сосульками сингапурские коммунальщики по известным причинам не сталкиваются). «Мелочевкой» занимаются многочисленные фирмы-подрядчики.
В ведении чиновников-коммунальщиков всего три сферы: надзор и контроль над подрядчиками, содержание городского лифтового хозяйства (более 12 тысяч лифтов и эскалаторов) и… строительство. Да-да, в Сингапуре жилищное строительство – исключительно государственная прерогатива, фактически исключающая спекуляции
на рынке первичного жилья.

Позвольте, а на чьи же деньги все это строится? Как нам настойчиво внушают, без частных инвестиций это невозможно! Оказывается, возможно, да еще как! Менее чем за три десятилетия три четверти (!) сингапурцев справили новоселье в муниципальных квартирах: просторных, современных и вполне комфортабельных. К началу XXI века 80 процентов жилого фонда было приватизировано.

Сингапурцы все время ищут возможности увеличить площадь острова. Так, Центральный ареал с рекордной плотностью населения (6800 человек на квадратный километр) растет за счет намывных территорий. Кстати, и аэропорт Чанги с 35 миллионным пассажирооборотом, ежегодно признаваемый лучшим в мире в течение
19 (!) лет, построен на рукотворном полуострове.

Вектор строительной политики переместился в сторону создания городов-спутников. Заметьте, речь идет не о пресловутых «спальных» районах с зачаточной инфраструктурой, а о полноценных городах. Один из них, Пунггол-21, стал витриной успехов муниципального строительства.

Так откуда же берутся деньги? Из Центрального фонда сбережений (ЦФС). Вот что пишет об этой структуре известный журналист-востоковед Юрий Овчинников: «Каждый сингапурец обязан ежемесячно отчислять туда 20 процентов своего заработка. Столько же каждый месяц переводит на его счет наниматель. Вместе эти взносы составляют значительную сумму, равную 40 процентам фонда заработной платы. Сбережения в ЦФС не облагаются налогом, в инвестиционном банке на них
ежегодно начисляются проценты. Достигнув 55-летнего возраста, сингапурец получает всю эту сумму на руки. Но еще до ухода на пенсию он вправе использовать три четверти сбережений в ЦФС, дабы приобрести квартиру, а четверть – чтобы при необходимости оплатить лечение в больнице… Чтобы получить квартиру, достаточно накопить в ЦФС 20 процентов ее стоимости, а остальное внести в рассрочку. Для ускорения покупки квартиры родители и дети, братья и сестры могут объединять средства, накопленные в ЦФС. Если через пять лет после въезда построенная государством квартира полностью оплачена, ее можно продать по рыночной цене без всяких ограничений.

Благодаря ЦФС Сингапур стал страной с самой высокой в мире долей сбережений –
48 процентов валового внутреннего продукта. В Центральном фонде сбережений ныне накоплено более 60 миллиардов долларов. Это позволяет не только вести жилищное строительство, но и развивать здравоохранение, оплачивать пенсионные программы. Такой метод во многих отношениях лучше, нежели финансировать социальные статьи из бюджета, то есть за счет налогов. Ведь налогоплательщику трудно проследить, что происходит потом с его деньгами. А клиент ЦФС всегда знает сумму своего вклада и может использовать ее по своему усмотрению».

Стоит ли удивляться, что ВВП на душу населения вплотную приближается к 52 тысячам долларов (4-е место в мире), опережая показатели большинства стран Западной Европы? Или ежегодным 10-миллиардным иностранным инвестициям? А если еще принять во внимание, что в Сингапуре фирма в среднем тратит на налоговые процедуры не более трех дней в году (в России – 56 дней!), а их общий объем вдвое ниже нашего, то ситуация складывается вполне закономерная.

Помимо социального фактора, который мы попытались рассмотреть подробно, хотелось бы отметить и еще один нюанс: все эти годы государственный контроль не ослабевал ни на минуту! Совсем не случайно правящая Партия народного действия декларирует верность принципам демократического социализма, с которыми она пришла к власти.

Приоритеты сингапурской экономики не догматичны. Но один из них остается неизменным – образование, на нужды которого выделяется пятая часть бюджета. При этом никакой «гуманитарщиной» студенты голову не забивают, а работают по дисциплинам естественно-научного цикла. Национальный университет Сингапура уверенно входит в полусотню лучших вузов мира, а для особо одаренных организуется обучение в престижнейших университетах вроде Гарварда, Принстона или Кембриджа. Сейчас, по оценкам экспертов, Сингапур обладает самой квалифицированной рабочей силой, которой по плечу решать сложнейшие задачи.

А задач по-прежнему немало. Связано это с тем, что сегодня в приоритете такие высокотехнологичные и наукоемкие отрасли как биотехнологии, генная инженерия и фармацевтика (электроника к числу передовых направлений уже не относится). О серьезности намерений говорит количество инновационных проектов, которых уже почти полтысячи, а к их реализации подключаются крупнейшие фармацевтические и химические компании. Пусть сегодня отдача от них невелика. Главное в другом: сингапурцы уверенно смотрят в будущее. У них есть надежные «рецепты».