Неспешная эпоха винила

Зарождение чуда звукозаписи

Изобретение звукозаписи Томасом Эдисоном (1847–1931) произошло благодаря травме, как и полагается порядочному открытию – старина Томас в 1887 году укололся иголкой. Иголка была припаяна к мембране, которая активно среагировала на попытки спеть. Но если господь обошел Эдисона даром музыкального слуха, то смекалкой наделил сполна. Вскоре Томас прогорланил песенку про маленькую овечку Мэри, и она чудесным образом записалась на цилиндрический валик. Этот валик, оснащенный трубой для записи и прослушивания и, соответственно, иголкой, был назван фонографом.

Томас Эдисон с первым фонографом. Фото: Levin C. Handy, loc.gov

Об изобретении прочел французский ученый Шарль Кро (1842–1888), который тут же поспешил в Парижскую академию, куда за полгода до изобретения Эдисона послал проект похожего устройства. Но там даже не удосужились вскрыть конверт. В отличие от фонографа, прибор Кро записывал звук на диски.

Десять лет спустя целеустремленный американский изобретатель Эмиль Берлинер (1851–1929) «заболел» изобретением Кро. Усовершенствовав прибор в части звукового носителя (хрупкое стекло было заменено на цинк), он назвал его граммофоном (от греч. γράμμα – запись, φωνή – звук). Но главное – Берлинер разделил агрегат функционально на записывающее устройство (рекордер) и воспроизводящее, что позволило тиражировать диски с записями. Поэтому вскоре пластинки стали эбонитовыми, а позже было налажено производство из более дешевого шеллака. Сам по себе шеллак является природной смолой, вырабатываемой тропическими насекомыми червецами. На всего лишь один диск уходил труд 4000 эксплуатируемых полужесткокрылых.

Эмиль Берлинер. loc.gov

В 1907 году по инициативе Гийома Кеммлера с французской киностудии Pathe громоздкий рупор спрятали в корпусе граммофона. Новый прибор получил название от фирмы – патефон. Этим в целом завершилась подготовка к захвату дисковыми носителями сердец всего мира на долгие десятилетия.

Только в 50-х годах патефон уступает позиции своему электрическому собрату. Электронный патефон (электрофон), в быту называемый проигрывателем, преобразовывал механические колебания звукоснимателя в электрические для последующей обработки усилителя. Звучание стало громче, но носители остались те же.

Как подвид электрофона особо выделялась радиола – изделие настолько популярное, что и нынче его можно встретить практически на любой даче. Название этого гибрида радиоприемника, электрофона и усилителя было взято от американского торгового знака Radiola. Более поздние попытки скрестить проигрыватель с телевизором и магнитофоном широкого распространения не получили.

В те же 50-е начинается массовое проникновение на рынок бобинных магнитофонов. Но и позже более компактные и надежные «кассетники» не смогли вытеснить с рынка проигрыватели, благодаря их качеству воспроизведения. Обычно в «музыкальном углу» жилища собирались и проигрыватель, и кассетный тюнер, работающие от одного усилителя.

Музыкальный завод в городе ранней весны

История массового производства граммофонных пластинок в России начинается 1 сентября 1910 года у берегов подмосковной речки Апрелевки. Места близ нее, а также у одноименной усадьбы и железнодорожной станции, приглянулись трем предпринимателям, понаехавшим из Германии. Готлиб (Богдан) Моль проинвестировал постройку в этой глуши фабрики по производству шеллаковых дисков под звучным названием «Метрополь-Рекорд». Не будучи особо сведущим в этой относительно новой отрасли, он привлек специалистов – Альберта Фогта и Августа Киберта. На дебютной пластинке (в полкило веса нетто) был записан цыганский романс «Бродяга» в исполнении звезды эстрады Анастасии Дмитриевны Вяльцевой, которую позже назовут звездой русского граммофона. Всего в год рождения фабрики было выпущено около 400 тысяч пластинок

В начале Первой мировой войны в 1914 году Фогта и Киберта выслали в Германию (Готлиб Моль покинул Россию лишь в 1927 году, старым и больным). Фабрика была экспроприирована и передана «Русскому акционерному обществу граммофонов». А после Октябрьской революции предприятие не миновало национализации и последовавшего переименования в Апрелевский завод грампластинок «Памяти 1905 года». Какая же революция без песен и речей? И апрелевские пластинки с выступлениями Ленина уносили домой озадаченные ходоки. Однако запасов шеллака (пластинки с дореволюционным репертуаром тоже пошли в переработку) хватило лишь до 1922 года, и завод пришлось остановить.

Новое рождение Апрелевского завода произошло в годы индустриализации. В 1933 году запасы шеллака и новое оборудование закупили за границей, на производство были привлечены около тысячи новых работников, и предприятие вышло на невиданный доселе уровень выпуска – 19 миллионов пластинок в год!

Именно на Апрелевском заводе в июле 1941 года была выпущена пластинка с песней «Священная война» в исполнении ансамбля под управлением А. Александрова. Сам завод на время был переоборудован под выпуск мин и шрапнели.

До 1948 года на завод принимали в основном работников мужеского пола, так как изготовление шеллаковых дисков было очень трудоемким. При относительной дороговизне, хрупкие пластинки часто раскалывались. Чтобы простимулировать спрос, были даже созданы пункты приема осколков, где можно было поменять лом на новый заветный диск. Но к 50-м годам появляется новая технология и новый носитель – винил.

1964 год в истории отечественной звукозаписи ознаменовался созданием крупнейшего треста – фирмы «Мелодия», сменившей Грампласттрест. В 70-е продукция завода превышала половину выпуска винила по всей широкой и родной стране. Причем по исполнению товар в целом соответствовал мировым стандартам.

russian-records.com

Впрочем, одна крупная претензия по качеству была! В 1975 году суперпопулярный ВИА «Ариэль» (советский «Криденс») выпустил альбом «Зимы и вёсны», включив в него песню «Старая пластинка» (ремейк известной песни Утесова «Песня старого извозчика»). По ходу исполнение дополняли специально введенные сбои, шипение и перескакивания, присущие напрочь изношенным дисковым носителям. Причем дефекты были изображены настолько натурально, что народ повалил обратно в магазин сдавать «брак». И только услышав песню на новогоднем «Голубом огоньке», народ оценил юмор!

Альбом «Зимы и вёсны», ВИА «Ариэль». auction.ru

Производительность Апрелевского ордена Ленина завода грампластинок была колоссальной. В 80-х годах завод производил более 50 миллионов изделий в год.

В магазине «Мелодия» 1986 г. Фото: Государственный архив Пермского края, archive.perm.ru

Однако, несмотря на довольно оперативный пересмотр ассортимента, в 1992 году завод оказался на грани остановки по причине неорганизованного сбыта. Главной причиной угасания АЗГ стал развал государственного объединения «Мелодия» с его централизованной системой сбыта. Точку в истории знаменитого Апрелевского завода поставил в 2002 году арбитражный суд, признав винилового гиганта банкротом. Дорогостоящее оборудование ушло с аукционов, а сам завод по итогам приватизации был разделен между десятками хозяев, что стало главной заботой инициаторов его возрождения.

Да-да! Производство винила хотят возродить! Ведь, как ни крути, крутить лучше винил. Потому что качество аналогового звучания, и это мнение не только меломанов, но и ученых, по многим параметрам превышает цифровое.

О матрице и 28 секундах

Последняя технология производства грампластинок во многом схожа с… печатью банкнот. Первым делом изготавливается диск-клише: шлифованный алюминиевый диск, как ноготь, покрывают лаком, пробивают в центре отверстие и отправляют в студию для записи. Установку для записи музыки называют токарным резцом. Роль резца исполняет игла с сапфировым наконечником. Вырезывание канавки проходит под всевидящим оком компьютера. Мини-пылесос собирает стружку. На готовом эталонном диске оператор красиво или не очень вырезает серийный номер… В общем – всё отлажено!

Однако лак – довольно непрочное покрытие. Поэтому с него делают металлический слепок: на эталон распыляют двухлористое олово для последующей активации прилипания жидкого серебра. Для дополнительного упрочнения серебро в гальванических ваннах сплавляют с никелем. Полученный металлический слой отделяют от лакового покрытия, и получается матрица для последующей штамповки.

У матрицы скрупулезно выверяют центр, производят обрезку края под стандарт и укладывают на пресс. Тем временем где-то изготавливают круглые наклейки, а поливинилхлоридные гранулы прогоняют через экструдер. В итоге на фазе подготовки получается этакий виниловый «пирожок» с двумя наклейками. Он-то и подается на пресс, где его сверху и снизу уже поджидают две матрицы. Каких-нибудь сто тысяч тонн давления, обрезка кромки – меньше полминуты – и новый носитель радости сходит с конвейера.

Отступление: Музыка и рентген

Рассказывая об эпохе грампластинок в России, нельзя не упомянуть подпольную альтернативу государственным компаниям – так называемую «музыку на ребрах». Как известно, многие проявления «буржуазной культуры» в многострадальные социалистические времена были под жестким запретом. Не обошла скорбная участь сия и музыку – «весь этот джаз» вплоть до Элвиса Пресли. Но и тут наши кулибины нашли выход – пластинки тиражировали специально обученным электрорекордером, а лучшим материалом для нарезки были признаны рентгеновские снимки.

Чернушные изображения разнообразных частей человеческого скелета под залихватские буги-вуги гармонично дополняли атмосферу протеста у представителей тогдашней молодежной субкультуры – стиляг. Советские блюстители порядка методично вычисляли не только изготовителей, но и поставщиков-рентгенологов. Но даже реальная угроза лишения свободы не останавливала рисколюбивых подпольных производителей! Просуществовав около 20 лет, в 70-х годах «музыка на костях» передала эстафету «идеологически диверсионной» музыки бобинным магнитофонам.

Самая теплая музыкальная эпоха

Грампластинки никогда не прослушивали спонтанно. Ведь нужно было выбрать диск, установить его, протерев байковой тряпочкой или специальной бархатной щеточкой, запустить аппарат, аккуратно установить иглу… Безусловно, после такой церемонии прослушивание становилось наслаждением. При нынешнем темпе жизни столь сложная система, как патефон или проигрыватель, занимает малопочетное место на антресолях и извлекается лишь при особо ностальгическом настрое хозяина. Нередко эти диковинные раритеты становятся игрушкой для подрастающих поколений. Поэтому нельзя не признать, что эпоха грампластинки уходит в Лету. Но не для всех и не так скоро, как кажется.

Вот приеду на выходные на дачу и достану с чердака когда-то собственноручно отреставрированный патефон. А еще накочегарю кирзачом угольный самовар. Накручу патефону пружину, переберу руками (не мышкой!) песни, поставлю какую-нибудь «Фраскиту» или «У самовара я и моя Маша» и сладостно, без спешки вдохну время!