Загадочная жизнь Дали, придуманная им самим

Кстати, это пристрастие к сладкому не прошло с возрастом, и в нем художник тоже дошел до крайности. В качестве гонорара за разработанный логотип «Чупа-Чупса» Дали попросил присылать ему ежедневно коробку леденцов. Правда, как бы ему ни хотелось, справиться с такими объемами одному было невозможно – приходилось отправляться на игровые площадки, где он разворачивал конфеты, облизывал их выбрасывал на глазах изумленных детей.

Сальвадор быстро понял, за какие ниточки надо дергать, манипулируя близкими: истерики, ультиматумы, слезы – в доме он повелевал. Но в школе мальчишке изрядно доставалось от сверстников, которых забавляла его чудная фобия – боязнь кузнечиков: «Если б я был на краю пропасти и кузнечик прыгнул мне в лицо, я предпочел бы броситься в бездну, чем вынести прикосновение насекомого». Однокашники не упускали момента подсунуть Сальвадору насекомое в книгу или за шиворот и насладиться сценой панического ужаса. В колледже Дали догадался прибегнуть к хитрости: объявил, что больший ужас, чем кузнечики, на него наводят белые комки бумаги. Товарищи быстро вооружились этой новостью – к тому моменту уже все привыкли, что от чудаковатого Дали можно ожидать любых странностей. Спектакль под названием «Моя фобия белых бумажных комков» стоил Сальвадору учебы в колледже, откуда его исключили за ненадлежащее поведение. 

Это было не последнее отстранение от учебы в жизни Дали. Позже его за дерзость на год  исключили из Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо, куда он с трудом поступил, предварительно потрепав нервы отцу. Конкурсный рисунок Сальвадора был слишком мал и не вписывался в требования комиссии. Три дня, выделенные на переделку, Дали пробездельничал, но в конце концов справился с задачей за час. Новый рисунок оказался еще меньше первого, это известие практически парализовало отца, но больше его ошеломило решение комиссии: «Несмотря на то, что рисунок выполнен не в указанных размерах, он настолько совершенен, что жюри принимает его».

Обучение в Академии мало что дало Сальвадору: как он признавался, профессора предлагали слишком много свободы для творчества, ему же – будущему автору мягких часов и телефона-омара – требовались академические рамки. Именно поэтому он предпочитал совершенствовать свои навыки, самостоятельно изучая живопись и посвящая большую часть своего дня творчеству в полном одиночестве.

Несмотря на регулярные эпатажные выходки, призванные привлечь внимание публики к личности Сальвадора Дали (появление в Америке с двухметровым батоном, публичное выступление в водолазном костюме), художник панически боялся толпы и комфортно чувствовал себя только наедине с собой. Исключением, разрушившим это одиночество, стала Елена Дьякова, более известная под именем Гала (ударение на последний слог), что в переводе с каталонского означает «праздник»

Ему действительно удалось произвести впечатление на Гала при первой встрече: Дали в то время мучили неконтролируемые приступы хохота, которые прерывали любые попытки диалога и лишь усугубились в компании прекрасной дамы. Но Гала как будто сразу поняла, что с этим человеком отныне связано ее будущее – она не только вытерпела эти истерики, но и, как утверждал художник, излечила его.

Дали утверждал, что они были знакомы с Гала с раннего детства. Впервые он увидел ее в оптическом театре своего учителя Траитера. «Она явилась мне, укутанная в белоснежные меха, на русской тройке, за которой мчались волки с фосфоресцирующими глазами». С этого момента он хранил ей верность, пока девочка из оптического театра не обрела черты реальной женщины. 

Гала

Появление Гала изменило беспечную жизнь Дали. Практически сразу от него отреклась семья: сестра Сальвадора писала в своих мемуарах, что, увлекшись Гала, брат стал ценить не творчество, а коммерческий успех. Эти откровения привели художника в ярость: попытки оправдать его хулиганства необходимостью создания продаваемого образа и доводы в пользу его «нормальности» могли разрушить хрупкое творение гения под названием «жизнь Сальвадора Дали». Жизнь  сюрреалиста была четко спланирована и детально продумана им самим: «Обычно писатели издают свои мемуары в конце жизни, подытоживая свой опыт. Наперекор всем мне казалось умнее сперва написать мемуары, а уж потом пережить их».

Отец прекратил отношения с сыном, не простив ему надписи на картине «Священное сердце», представленной на выставке в Париже: «Приятно иногда плюнуть на портрет своей матери!».

Потеряв поддержку семьи, в том числе и материальную, Дали оказался в незавидном положении, несмотря на то, что на тот момент он играл значительную роль в мире искусства. Пожалуй, от унизительной смерти в нищете его спасла прагматичная Гала, которая продавала его работы, устраивала выставки, организовывала «творческие халтуры». 

Сальвадор же всегда был далек от финансовых вопросов. В детстве он придумал игру, позволившую ему «претендовать на сенсационное математическое открытие»: покупал у своих товарищей монеты по 5 сантимов за монеты по 10 сантимов до тех пор, пока не оставался с пустыми карманами и не начинал безудержно праздновать свою победу. Логично, что роль менеджера-экономиста пришлось взять на себя Гала. Этот факт стал поводом для обвинения ее в алчности, ее даже упрекали в том, что она вышла замуж лишь для того, чтобы остаться в истории как муза отца сюрреализма. Естественно, общественности не давал покоя и тот факт, что Гала позволяла себе вольности на стороне, а в интервью супруги прямо заявляли о свободных отношениях.

Как бы то ни было Гала растворилась в жизни Сальвадора, но он прекрасно осознавал эту жертву, и даже подписывал все свои картины «Гала-Сальвадор Дали». Пожалуй, можно было бы закончить на этой оптимистичной ноте: жили они долго и счастливо, если бы это была история не Сальвадора Дали – жизнь, во всех ее проявлениях противопоставленная любым клише. Поэтому красивая история безудержной страсти закончилась тем, что в 60-х годах Гала попросила Сальвадора купить ей в каталонской деревне Пуболь замок, где она предпочитала обществу престарелого мужа компании молодых людей, а супруг мог ее навещать только с письменного согласия.