Украл, женился - джигит!

Сайетбек Абдимуталипов: Да, сейчас разрешено. Если человек сможет осилить это – и в первую очередь, финансово. Но больше трех жен заводить нельзя. АН: И что? Нет проблем? СА: Конечно, в семье главным считается мужчина, но, по-хорошему, все равно обсудить с кем-то надо. Вот и обсуждают с женой, с родителями.

АН: А если первая не разрешит? 

СА: Все женщины разные: кто-то не разрешит, а кто-то и согласится. Я разговаривал с ним, спрашивал, не ревнуют ли его жены друг к другу. Он рассказывал, что первая, конечно, ревнует, потому что вторая жена слишком молодая. Он ее прямо после школы взял, так как у нее были очень бедные родители. А он ее обеспечил, дом построил. Любой мужчина может иметь двух-трех жен, но поддерживать и обеспечивать их надо одинаково, не отдавая никому предпочтения. Если одна жена хочет, например, машину, то он обязан ей купить. Но тогда и второй тоже нужно покупать. Поэтому он сразу две машины и покупал. Чтобы честно было.

Полигамия в Кыргызстане запрещена законом: по статье 153 УК, сожительство с двумя или несколькими женщинами с ведением общего хозяйства наказывается лишением свободы на срок до двух лет. Но фактически эта статья не работает: единственная попытка привлечь многоженца к ответственности была предпринята только в 2010 году, в отношении свергнутого президента Курманбека Бакиева. В основном же киргизы не считают многоженство преступлением. И хотя официально второй брак не заключить, в таких случаях благословляет мулла – а он, как известно, исполняет законы божьи, которые для мусульман часто значат не меньше, чем государственные. 

АН: Ну, проблемы все равно могут быть. Наследство, например. Детей же много получается? А сколько у вас детей положено иметь? Вот у тебя сколько детей?

СА: У меня трое.

АН: А где у тебя жена живет? 

СА: С моими родителями.

АН: А во сколько лет у вас сейчас женятся или замуж выходят? Как принято? Я слышал, что раньше чуть ли не с 16 лет могли девочку отдать замуж. 

СА: Да, это было, но потом прекратилось. Сейчас брачный возраст 18 лет, и для девочек, и для мальчиков. Это сделали потому, что девочка до 18 лет еще ребенок и ей нельзя еще рожать детей. 

По статистике, в Киргизии до совершеннолетия выходят замуж 14,2 процента деревенских девушек и 9,7 процентов городских. Считается, что ранний брак помогает обрести защиту и решить социальные проблемы, что особенно актуально для села. 

АН: А какая разница в возрасте считается нормальной? Допустим, мужчина лет 45 и девушка 18 лет – это нормально? 

СА: Да. Но вопрос решается только через родителей. Как они решат, так и будет. Часто родители сами находят жениха или невесту, и молодые фактически знакомятся только на свадьбе. В моей жизни именно так все и было.  АН: Ну а как же насчет любви? Когда создается семья, все равно любовь какая-то должна быть. Отношения, чувства… Ну, я могу понять – если восемнадцатилетняя девочка идет за сорокалетнего мужчину замуж. Там, может быть, любви нет, но для начала есть хотя бы уважение какое-то. А если ты молодой, тебя родители привели, говорят: «Вот жена». А тебе она не нравится. И что делать? Как традиция говорит? Ну, хорошо, допустим, даже женились. Но надо же жить, домой приходить, сексом заниматься... А если не хочется? Ну, не нравится она тебе – как быть? Бывает же такое? 

СА: Да, бывает. В жизни всякое бывает. 

АН: Вот ты как думаешь – твоя жена тебя любит?

СА: Я, честно говоря, у нее это не спрашивал...

АН: А тут спрашивать не надо. Конечно, она тебе скажет: «Я тебя люблю, Саид». Но у тебя же есть свои ощущения. Хорошо, а если, допустим люди поженились, и не нравится мужу жена, может ли он ей изменять?

СА: Да, конечно. СА: Сейчас все может быть… Вот, например, я свою жену не люблю. Я ее просто уважаю. Почему? Потому что она – моя двоюродная сестра. Мой отец и ее мать – брат и сестра, только у них отцы разные. И бабушка велела так поступить, потому что у нее дом отдельный был, который не хотели ни с кем делить. 

АН: А сколько лет твоей жене?

СА: Ей сейчас 34.

АН: Ну, еще молодая женщина, или по вашим меркам уже нет?

СА: Да, молодая женщина. Она еще может иметь детей. 

АН: Как-то у вас все сложно с этим делом. У нас в России тоже раньше так было, до революции. Могли насильно отдать девочку замуж. И родители решали за молодых, на ком жениться или за кого замуж выходить... Но, тем не менее, анализируя традиции, я считаю штамп в паспорте очень важным для сохранения семьи. И еще очень важна большая свадьба. Вот у вас, кстати, большие свадьбы?

СА: Да.

АН: Я вот хочу сказать: многие мусульманские традиции, на мой взгляд, способствуют сохранению семьи. И думаю, что разводятся в мусульманских семьях достаточно редко. Потому что они лишены плюрализма мнений, вот. Я так подозреваю, что у них в основной массе девочки выходят за более взрослых людей. Разница в возрасте, наверное...

СА: Есть такие, но очень редко. Сейчас самая большая разница в возрасте около восьми лет. Но и такое редко. В основном, оба молодые. Большинство родителей все же спрашивают у своих детей, кто им нравится.

АН: Ну, понятно, родители же не совсем звери... Но вот ты со своими детьми как поступишь? Будешь искать им пару или нет? 

СА: Если мой сын полюбит какую-то девушку, то я дам согласие, заставлять его я не буду. Потому что это у них новая жизнь начинается. Я же не буду жить с его невестой.

АН: Ну, хорошо, ладно. Вот смотри, твоей жене 34 года. Она молодая еще, и ей нужен секс. А ты живешь в России уже несколько лет. Ну и что с этим делать? Может, вы между собой договорились, что можно заниматься сексом с кем-то другим? Я сейчас говорю про традиции. Как это принято у вас? 

Народа сейчас много уезжает на заработки в Россию, и годами дома не бывают…

СА: Мы со своей женой договорились, что у нас может быть секс на стороне. Она дала согласие мне, а я ей. Но она своим правом не пользуется. Говорит, что не хочет. Некоторые привозят сюда своих жен, а если у кого жены нет, то в большом городе легко найти секс. Женщинам в этой ситуации трудней. Потому что во многих семьях любят друг друга, у них дети есть. Среди женщин измен нет, очень редко бывает иначе. Но это для самих женщин плохо, потому что у них появляются женские болезни. 

АН: На самом деле, это целая проблема. Ведь много людей уезжает. Вот с твоего аула много людей в России работают?

СА: Да. Например, мои одноклассники все здесь, и только трое из них с женами. 

АН: Так у вас в ауле одни женщины, получается, остались. А почему, кстати? Почему вся Киргизия едет сюда? Работы нет?

СА: Если сам человек хочет, то работа везде есть. Но никто не платит. Зарплата маленькая.

АН: Ну и какая в Киргизии сейчас зарплата?

СА: Учителя зарабатывают десять тысяч сомов. Это примерно семь тысяч рублей. АН: А почему? Кто сейчас президент Киргизии?
АН: А почему?

СА: Потому что раньше он самый главный у воров был. И сейчас все у него в руках.

АН: А сколько в Киргизии вообще людей живет? Ну, приблизительно...

СА: Больше пяти миллионов. Из них около трехсот тысяч человек получили российское гражданство. Около миллиона работает в России.

АН: Около миллиона – это серьезно. Получается, около двадцати процентов населения! А чем занимаются люди в Киргизии?

СА: Сельским хозяйством. В советские времена много всего производили, а сейчас почти ничего. 

АН: Выходит, что ситуация-то еще больше усугубляется. Вот этот народ, который уехал в Россию, в основном же мужчины… Часть ассимилировалась, в России осталась. Вряд ли ты поедешь в Киргизию в ближайшее время жить. Или собираешься возвращаться? 

СА: Так какой смысл? У меня российское гражданство.

АН: Ну да. И получается, что там целое поколение вырастает – женщины без мужчин, дети растут без отцов. С другой стороны, все равно же едут работать, да? Это еще неизвестно, кто больше деградирует, мы или они. Они хоть работают вместо наших бездельников русских. А что говорят об Узбекистане, например? У нас же было 15 республик – Узбекистан, Киргизия, Казахстан... Вот как-то казахи не ездят сюда.

СА: У них все хорошо. В Россию едет только молодежь на учебу, и возвращаются обратно. И туркмены не едут.

АН: Вот странно: вроде все республики одинаковые, а ситуация сложилась разная. Все-таки зависит, наверное, от человека, от руководителя. 

А Узбекистан? Чего, бедная страна? Узбекистан был богатый. Но узбеков много работает в России.

СА: В первую очередь, едут в Россию из Таджикистана. На втором месте по количеству Узбекистан, на третьем – Украина. И только потом Киргизия.

АН: Ну, и что? Все пытаются осесть в России, да? Привезти жену, получить паспорт?

СА: Не все. У нас в этом году отменили загранпаспорт. Теперь только со своим киргизским паспортом можно работать. У некоторых очень трудная ситуация. Например, у родителей четыре сына, все женились и живут в одном доме – тяжело… Денег не заработать на отдельное жилье, поэтому сюда приходится ехать.

АН: За деньгами?.. Нет, подожди. Земля там, наверное, не проблема. Ты же в ауле, чего там, земли мало, что ли?

СА: Да в ауле-то, в ауле… Вот у нас раньше были колхозы, совхозы. И земли достаточно было, чтобы выделять людям участки бесплатно. А сейчас все земли разобраны – частная собственность уже там. 

АН: А колхоз раньше чем занимался?

СА: В колхозе выращивали хлопок и табак. А сейчас у каждой семьи свое. Президент наш бывший, Аскар Акаев, уже пытался возвратить колхозы и совхозы, но ничего не вышло. В итоге раздали землю народу, на каждого человека по девять соток. У нас было одиннадцать человек, и мы получили гектар земли. На этом гектаре, кроме героина и гашиша, все можно посадить. 

АН: Так а кто будет обрабатывать этот гектар? Вас же немного. Что такое гектар земли и всего одиннадцать человек? Поливать нужно, техника уборочная нужна, руками же все не сделаешь.

СА: Это раньше у нас гектар земли был. А потом семья увеличилась. Потому что дети вырастают и создают свои семьи, у них тоже появляются дети. И этот гектар отец уже на всех и поделил. У нас осталось четыре человека: отец, мать, я и моя жена. 

АН: И сколько земли у вас?

СА: Примерно 64 сотки. Сажаем хлопок и табак. Все равно урожая очень мало, на мировой рынок с таким количеством не пойдешь. Вот чиновники и скупают все по дешевке.

АН: Хорошо, Саид, а что ты думаешь дальше делать? Вот ты получил русский паспорт. Жена у тебя киргизка. И рано или поздно тебе придется либо жену сюда везти, либо ехать обратно в Киргизию. Или здесь новую жену заводить. Какая у вас с женой договоренность? Она же ведь у твоих родителей живет, они за нее отвечают, они ее кормят. Там дети твои растут. Какая перспектива у тебя, получается? 

СА: Если говорить про меня, то возвращаться мне в Киргизию смысла нет. Здесь надо обзаводиться домом... И жена... либо эту сюда везти, либо я могу вторую жену взять. Но мне вот что интересно, мы все живем в одном мире, да? У русского народа молодежь может сначала просто пожить вместе, а потом уже жениться. И в Европе тоже так. Как бы проверяют друг друга. А у нас такого нет.

АН: Это правильно, на самом деле. Лично я ваши традиции поддерживаю. Я считаю, что это абсолютно неверно, когда люди живут до свадьбы каким-то гражданским браком. Это все иллюзия. 

Вот раньше на Руси правильные традиции были... Когда сначала нужно было жениться, а потом уже спать вместе. И в этом есть большой психологический и социальный смысл. 

Например, у вас роман. Ты не женат, она не замужем, все нормально. Но если ты чувствуешь позыв, что пора – ты женись. А до замужества у нее должен быть свой дом. Вы можете встречаться, можешь даже ей свой ключ дать, но вы живете в разных домах. Вот, улови момент. Это очень серьезная психологическая грань. А если ты ее привел к себе домой, перевез ее вещи, и вдруг потом передумаешь, то это уже предательство. Потому что этим ты нанесешь женщине душевную рану. 

Вот почему я мусульманскую традицию поддерживаю? Отдали девушку замуж за человека, которого выбрали родители. И все, это твой муж. И выхода нет. Потому что там все так живут: и мать так жила, и бабушка. Ей отрезали сразу пути отступления. И даже если она этого человека сначала не любит, то через год полюбит. Ну, если он, конечно, не урод моральный… Но поскольку он тоже понимает, что и у него есть традиционные обязательства, он их будет соблюдать. Он ее будет содержать, он будет заниматься с ней сексом, потому что у него тоже отрезаны пути отступления в этой традиции. И таким образом семья становится крепче. Они рожают больше детей, они дольше живут. А вот этот возможный путь отступления – он сразу же все ломает. Потому что общество, что бы мы ни говорили, все равно состоит из семьи. И если рушится сама ячейка общества, то и общество деградирует. 

АН: Слушай, Саид, может, просто в ауле так не принято? Жить до свадьбы. А в больших городах, может, это уже норма? 

СА: Бывает, что молодые живут друг с другом до свадьбы целый год, но без секса. Еще у нас еще такой обычай – угон.

АН: А, то есть, можно украсть невесту? И бывает такое? 

СА: Да. Если полюбил девушку и украл, можешь жить с ней до свадьбы, но все равно без секса. 

АН: То есть без родительского одобрения?

СА: А куда потом деваться? Все равно родители узнают и добро дадут, потому что после такого случая девушку уже никто замуж не возьмет. А сексом можно заниматься только после того, когда пройдет обряд в мечети. Там есть специальная комната, где мулла читает наставление на будущее, чтобы все хорошо было. Когда мулла это читает, все пуговицы должны быть расстегнуты, шнурки на ботинках развязаны, чтобы в будущей жизни не было никаких других связей. Так положено.

Киргизия всегда ассоциировалась со страной, где крадут невест. Данные по годовой статистике разнятся (от 15 до 35 тысяч невест в год), потому что есть два вида кражи: в первом случае влюбленные имитируют «угон», а во втором девушку похищают против ее воли. В октябре 2012 года парламент Киргизии одобрил во втором чтении законопроект об ужесточении ответственности за «ала качуу» – кражу невест. Теперь максимальное наказание за принуждение к вступлению в брак составит семь лет лишения свободы (до десяти лет – если похищена несовершеннолетняя). Раньше соответствующая статья предусматривала три года тюрьмы, при этом кража скота квалифицировалась как тяжкое преступление, а похищение невесты – менее тяжкое. В СССР обычай похищения невесты подпадал под статью «Преступления, составляющие пережитки местных обычаев». Сажали за «ала качуу» на срок до двух лет. 

АН: А религиозные традиции у вас всегда были одинаково сильны, или в советское время было по-другому?

СА: Нет, традиции какие были, такие и остались. 

АН: А есть ли у вас в ауле люди, которые, допустим, не мусульмане или вообще атеисты? Соблюдают традиции, как мы, когда яйца на Пасху красим, но при этом говорят: да нет, нам этот ислам не нужен…

СА: Нет, у нас в ауле за свою религию держатся.

Киргизия – страна светская, но это не мешает увеличению роли ислама в обществе, начиная со второй половины ХХ века, когда начался приток азиатских народностей и эмиграция жителей европейского происхождения. Сейчас почти 90% жителей Киргизии – мусульмане. Религия влияет даже на экономику. В банковский сектор внедряются так называемые исламские принципы финансирования: они предусматривают кредитование бизнеса, который не противоречит законам шариата. К такому относится, например, специализированное кафе, где готовят только пищу, разрешенную Аллахом. При этом заемщик не выплачивает проценты, а делится получаемой прибылью. А вот производство или продажа алкоголя попадает под запрет.