Этюд в классических тонах

Перед Новым годом в оперно-балетных театрах традиционно дают «Щелкунчика». Билеты – не достать. Волшебство и ожидание чуда – все, что нужно усталым взрослым и восторженным детям под конец года, слилось в великолепном сценическом празднике, подаренном гениальными Гофманом, Чайковским и Петипа. Но это раньше: в 2020-м поход в театр – удовольствие не для всех…

Поговорим о балете? Но только недолго: балет не любит слов. Помню, в детстве, приходя на балет, не могла спокойно смотреть на сцену, все время хотелось, чтобы артисты… запели. Сейчас понимаю – незачем. Тело всегда скажет больше, оно редко ошибается и почти никогда не врет. Нет ничего удивительного в том, что танец называют ведущим искусством XXI века. Во времена, когда люди мало верят словам, когда писаные истины сплошь подвергаются сомнению – на сцену возвращается танец во всех его проявлениях.

Поражает живучесть истин хореографических. Времена меняются, но основой танца как был, так и остается батман, эталонной позицией – арабеск, а Нижинский, Уланова, Плисецкая – кумирами миллионов. Врезалось в память замечание Фаруха Рузиматова участнику одной телепередачи про балет: «В “Сильфиде” нет такой кисти…» В танце истина непоколебима.

Каким бы ни был контемпорари-дэнс сегодня – ясно, что вышел он из классического балета. Вечное желание сказать новое слово в искусстве не может не опираться на его основные законы и в любом случае требует точности, выверенности и стремления к идеалу. Движением передать эмоцию, рассказать историю, обнажить чувства, а главное – помочь познать самого себя – ради этого существует танец. Жест, мимика, совершенство линий – без гармоничного балетного «набора» составляющих немыслимо было бы многообразие современного танца.

Жизель - С. Захарова. Большой театр

Нам часто кажется, что в «контемпе» больше энергии, больше жизни, что классический балет, так сказать, слишком идеален для современности. Но разве это так? Любой танец есть олицетворение жизни. Возьмем «Жизель» А. Адана. Танцевать для Жизели значит чувствовать себя живой, любящей. Она танцует и после смерти и этим спасает своего возлюбленного. Или финал «Баядерки» Л. Минкуса: танец как триумф и обещание вечной жизни и любви. Танец может быть способом показать все краски мира: вспомним, например, испанский и китайский танцы в «Щелкунчике» П. Чайковского, венгерский и неаполитанский в его же «Лебедином озере». Танец издревле сопровождал праздник, и сам может быть воплощением торжества, как в «Дон Кихоте» Минкуса. Танец как победа света над тьмой («Спящая красавица» Чайковского), любви над коварством («Корсар» Адана).

Классический балет сегодня сродни глотку свежего воздуха. Он не нуждается в скрытых смыслах, он скорее напоминает нам о стремлении всего живого к прекрасному, гармоничному. Это удивительный по своему изяществу способ преобразования внешней действительности. Тайна великой красоты и великого же труда.

"Щелкунчик" (Н. Цискаридзе, А. Воронцова), Большой театр