Ограниченная монархия

Ну, во-первых, жениться по любви. С этим понятно. Мать Петра I, Наталья Кирилловна, женила его на немилой Евдокии Лопухиной, дабы образумить сына. Едва ли это сильно расстроило Петра, поскольку менее чем через месяц он покинул молодую супругу, а спустя девять лет заточил ее в монастырь. Но бывали случаи, когда деспотизм родителей становился настоящей трагедией для престолонаследников.

Взять хотя бы короля Пруссии Фридриха II Великого. Юный наследник тянулся к прекрасному с детства: танцы, изящные искусства, философия, музыка (он даже написал книгу «Антимакиавелли, или Испытание Принца», где критиковал труд Никколо Макиавелли «Государь»). Увлечения сына не разделял лишь его отец, желавший вырастить принца «настоящим мужчиной» и бравым командиром. Не выдержав родительского деспотизма, будущий король даже попытался бежать в Англию в 1730 году, чем еще больше взбесил властителя. Тот велел обезглавить близкого друга и сподвижника своего сына, повесив тело прямо перед окнами непокорного отпрыска. А еще женить сына на нелюбимой женщине, перед этим «помариновав» его в двухлетней ссылке. Несмотря на трагическую судьбу, Фридрих II сумел преодолеть все тяготы и вдвое увеличить территорию Пруссии, превратив ее в могучую державу, отчего и получил прозвище Великий.

Евдокия Федоровна Лопухина, жена Петра I 

Современным принцам и принцессам повезло: они свободно заключают браки с людьми неблагородных кровей и даже не слишком благородных нравов. Но то в Европе. А вот японская принцесса Саяко в 2005 году вышла за простолюдина, лишилась своих аристократических прав и стала обычной домохозяйкой. Титул императора в Японии все равно передается по мужской линии, да и сама должность сегодня совсем формальна, так что Саяко сделала мудрый выбор между статусом и личным счастьем.

Однако в истории браки по политическому расчету почти всегда были на пользу – если не самим монархам, то государству. Возможно, так и произошло с дочерью первого христианского короля Швеции Олафа Шётконунга Ингигердой. Принцесса должна была выйти замуж за короля Норвегии Олафа II, которого, судя по историческим источникам, очень любила. Но в последний момент ее выдали замуж за другого. Супругом Ингигерды стал не кто иной, как Киевский князь Ярослав Мудрый. Тогда, впрочем, столь почетным прозвищем он не обладал. И некоторые историки полагают, что оно ему и не светило, а характеристику «мудрый» князь получил только благодаря стараниям своей жены – женщины красивой, властной, а главное – очень неглупой. Общеизвестно, что Ингигерда активно участвовала в государственных делах, сыграв положительную роль в отношениях между Киевским и Полоцким княжествами. А вот сама, вероятно, так и была несчастна всю жизнь, обожая своего несостоявшегося супруга.

Но у династических браков есть и другой существенный минус, который выливался в основную проблему многих монархов во все времена. Имя ей – инбредная депрессия, или последствия кровосмешения: снижение жизнеспособности и продуктивности, наследование неблагоприятных признаков, а в целом – общий упадок здоровья и всевозможные патологии. Яркой жертвой кровосмешения был король Испании Карл II Одержимый (1661–1700 гг.), коэффициент инбриндинга (близкородственного скрещивания) которого был равен 25 % – как у детей, рожденных в результате инцеста между родными братом и сестрой.

Достаточно взглянуть на портреты монарха (которые явно еще и приукрашены) – длинная деформированная нижняя челюсть и не менее длинный язык не просто уродовали короля, но даже мешали несчастному говорить и жевать. Он был очень высоким (1,92 м) и имел непропорционально большую голову. Карл – единственный законный ребенок, переживший своего венценосного отца, – был рожден от брака Филиппа IV с его родной племянницей Марианной Австрийской и, в отличие от обычных людей, имел в пятом поколении не 32 различных предка, а всего десять. Причем восемь прадедов и прабабок из них произошли от кастильской королевы Хуаны I Безумной, которая в буквальном смысле сходила с ума по своему мужу Филиппу Красивому (после смерти любимого она не давала его похоронить, везде возила его с собой и регулярно вскрывала гроб, чтобы взглянуть на мужа).

Карл II с детства был инвалидом, пораженным самыми разными заболеваниями: эпилепсией, размягчением костей, золотухой, импотенцией… Его мать и весь двор были озабочены только одним – здоровьем долгожданного наследника, которого вплоть до десяти лет ничему не учили, боясь перегрузить слабый организм. Это сказалось на умственном развитии монарха, который до конца своих дней не занимался ничем, кроме развлечений. 35-летнее правление короля стало одним из самых тяжелых периодов за всю историю страны – она была разорена, процветали коррупция и казнокрадство. Именно этот период приходится на конец Золотого века Испании.

Карл II Одержимый 

Не меньших бед натворила череда династических браков, берущих начало от английской королевы Виктории. Именно от нее унаследовал свой недуг цесаревич Алексей, долгожданный сын Николая II и Александры Федоровны. Мальчик страдал гемофилией – нарушением свертываемости крови, отчего постоянно находился на краю гибели. Понятно, что все мысли фанатичной матери были направлены лишь на спасение наследника. О царской репутации и судьбе страны Александре Федоровне думать было некогда – и ладно бы только ей. «Ничто из забот жены не должно казаться слишком мелким, даже для гигантского интеллекта самого великого из мужей», – эту цитату приписывают супруге Николая II. Навязчивые советы «дорогой Аликс» вынудили последнего русского монарха погрязнуть в семейных драмах. Есть мнение, что, если бы не Александра Федоровна, боготворившая Григория Распутина, который «лечил» ее сына, в стране не случилось бы революции. Впрочем, история, как известно, сослагательного наклонения не имеет.

Генрих VII. Иллюстрация: Helena Perez Garcia 

Проблема отсутствия наследника и, как следствие, колоссальное давление общества на монархов по этому поводу красной нитью протянулась через всю жизнь английского короля Генриха VIII Тюдора, у которого было шесть жен. Об их судьбе английские школьники заучивают мнемоническую поговорку: «развелся – казнил – умерла – развелся – казнил – пережила». От первого брака у короля было десять дочерей (выжила одна), от второго – тоже одна девочка, и только в третьем появился долгожданный наследник Эдуард (именно его Марк Твен описал в романе «Принц и нищий». – Ред.). Учитывая развод, раскол в стране и казнь второй жены, Генрих VIII заплатил невероятно высокую цену за своего единственного сына. Ничего не поделать – статус обязывает.
Да что там наследники! Даже сходить по нужде для государей часто было делом публичным. К тому же Генриху VIII был приставлен специальный паж, который не только ходил с ним «до ветру», но и забирал отходы королевской жизнедеятельности для анализов. Ведь если худо монарху – худо и всему государству. Вплоть до прошлого века среди британских придворных очень почетной была должность «хранителя королевского стула» (монарший туалет выглядел как стул с отверстием посередине). Такой человек оказывал помощь венценосной особе в осуществлении естественных потребностей, в частности – о боги – подтирал ему ягодицы. Во времена царствования английского короля Георга III его придворный Джон Стюарт так хорошо выполнял обязанности хранителя королевского туалета, что дослужился до чина премьер-министра. (Не отсюда ли пошла расхожая поговорка о продвижении по карьерной лестнице?) Ну а что – если справился с такими деликатными обязанностями, то и страну можно доверять…

Другая крайность в 1880 году погубила юную сиамскую королеву: Сунанда Кумариратана утонула на глазах многочисленных свидетелей, когда ее лодка перевернулась по пути во дворец. Ни один из подданных не рискнул спасти Сунанду, потому что в таком случае к ней пришлось бы прикасаться – а это каралось смертной казнью. Закон выглядит атавистическим, но вполне гармоничен в декорациях Сиама. Но вот Елизавете II в ХХI веке отчего-то нельзя фотографироваться рядом с простолюдинами – Юрий Гагарин стал исключением, потому что, по словам королевы, был «небесным» человеком, а не земным.

Но чаще всего, пока монарх правит страной, его повседневной жизнью правит протокол, и иногда его причуды подчиняются не требованиям объективной реальности, а магической формуле «так принято». Когда король Георг VI (отец Елизаветы II) в 1947 году был с визитом в Южной Африке, ему запретили пожимать руку темнокожим людям. Король назвал телохранителей «гестапо», но подчинился. Его царствующая дочь не может прилюдно есть любимую малину, а вся ее семья никогда не попробует моллюски – из-за опасности отравления. А монарший дресс-код основан не только на требованиях придворного этикета (никакого черного, никаких брюк, закрытые руки и непременная шляпка), но и на традициях: например, королева обязана показываться подданным только в одежде отечественного производителя.

По сути, монархи никогда не принадлежали себе – ни в мелочах, ни в выборе жизненного пути. А уж в смерти – тем паче. Сегодня власть регулируется выборами, раньше – цареубийством. На худой конец, заточением в монастырь. Известный почитатель «немечщины» Петр III наводил везде европейские порядки, а главное – отдал «немым» Восточную Пруссию, по сути, «отменив» победу России в так называемой Семилетней войне. Это была пощечина для армии. Ни на какие уступки император не шел. Пришлось убить – несмотря на то, что обстоятельства смерти Петра III до сих пор не выяснены, общеизвестная версия гибели предполагает либо удушение, либо отравление ядом.

Убийство – вообще очень распространенный вариант кончины монарха; лидер государства даже сегодня входит в топ самых опасных профессий. Только в нашей стране от рук цареубийц погибли: великий князь Владимирский Андрей Боголюб, Федор II Борисович Годунов, Павел I, Александр II, Николай II со всей семьей. Иван VI провел почти всю свою недолгую жизнь в одиночном заключении в Шлиссельбургской крепости, куда его поместила Елизавета I только за то, что он был угрозой для ее царствования. Был убит в возрасте 23 лет при попытке его освободить.

 Африканский шаман вызывает дождь в долине Конго

Но тут хоть какой-то «повод», а вот в Индонезии вождя могут казнить только за то, что он не сумел вызвать дождь. Банджары, что живут на острове Калимантан, без тени сомнения приписывают своему властителю способности влиять на погоду. Льют обильные дожди – значит, вождь упорно трудится, стоит засуха – «порфироносец» лодырничает, а стало быть, подлежит порке и оскорблениям. Унижения владыки продолжаются до тех пор, пока не прольется благодатный дождь. Если не успеют убить, конечно. В племени латука (район Верхнего Нила) во время засухи на жилище вождя ночью совершается нападение – имущество грабят, а «самодержца» изгоняют прочь или убивают.

То же самое, кстати, практиковали древние корейцы и индейцы Бразилии. На острове Ниуэ (его еще называют Дикарским), что в Новой Зеландии, в свое время правила царская династия. Но поскольку ее представители считались одновременно и верховными жрецами (сравните с «помазанниками божьими» в «цивилизованных» России и Европе), люди свято верили, что они способны вызывать рост съедобных растений. В голодный год народный гнев обрушивался на царей, и их убивали. После серии таких «импичментов» никто уже не захотел занимать трон. Тогда-то и пришел конец монархическому режиму на Дикарском острове – сегодня это самоуправляемое государственное образование, находящееся в свободной ассоциации с Новой Зеландией. Зато все честно: назвался кесарем – изволь терпеть. В общем, не завидуйте королям!