Нерусский колхоз в русской деревне

Александр Новиков: А кто у тебя заготавливает это сено?

КИ: У меня двадцать человек работает. Два трактора, ворошилка, пресс. Но люди… они в основном нерусские, к сожалению.

АН: То есть ты строишь нерусский колхоз?

КИ: Скорее, у меня будет нерусская деревня…

АН: Ну, кстати, в этом есть фишка. Тут тебе и плов, и барашки. АН: А зачем им «дизел»? Если они на тебя работают?

КИ: А лесовозы мимо проезжают, и водители дизель сливают, хозяев обманывают своих. А мы скупаем его по 16 рублей за литр. Сначала хотел убрать, а потом думаю: может, это фишка такая интересная? Люди проезжают, веселятся.

АН: Да… Удивительное рядом! А платишь им как?

КИ: Плачу, я считаю, много. От пятнадцати до двадцати тысяч.

АН: Двадцать на двадцать — это четыреста тысяч каждый месяц только на зарплату? Это сколько надо продать молока и барашков, чтобы четыреста тысяч отдать?

КИ: Мне столько не продать сейчас, потому и не окупается пока.

АН: Ну, а какая тогда перспектива? 

КИ: На данный момент у меня двадцать человек. И это много. Потому что я строюсь. Постепенно я планирую рабочую силу сокращать. Овчарню, козлятник, свинарник и два дома построил уже. База отдыха – в процессе строительства. И еще два объекта намечается, по минимуму. А когда все будет построено, достаточно и шести человек, которые будут смотреть за всем этим хозяйством.  АН: То есть получается, невыгодно одного барашка везти? Надо тогда забивать несколько, иначе запаришься платить, это ж платная услуга?

КИ: Да. Все платно. Но есть тонкости, о которых я и сам узнал совсем недавно. Если заплатить по безналичному расчету в начале месяца, то справка получится практически по 10 рублей на барашка. А до этого я платил по 10 рублей за каждый килограмм. Если все зарегистрировано официально, то получаются совсем другие цены. Тогда уже это более или менее выгодно. Мне, например, возвращают деньги за дизельное топливо – 16 рублей за литр. Это дотация фермерам, о которой я сначала тоже не знал. У меня сейчас много знакомых, у которых есть фермерские хозяйства. И на практике получается, что выйти в плюс можно только года через три-четыре.

Константин Иванов, Александр Новиков и живописные заросли (фото: Николай Андреев)

АН: Ну, подожди, барашки же болеют, кормить их надо, комбикорм покупать. Одно дело, если они в горах на Кавказе пасутся целый год, а другое – если у нас зимой в загоне сидят, сено жуют. 

КИ: Есть барашки, которые могут искать траву в снегу. Но они, к сожалению, оказались не мясными. Если в среднем баране приблизительно пятьдесят процентов мяса, то здесь всего сорок пять. Но фермерское хозяйство я организовал в первую очередь для того, чтобы самому есть нормальные продукты.

АН: Ну, самому есть продукты – это философия. Для себя так много не надо – 600 барашков…

КИ: Естественно. Но мне нужно еще кормить людей, которые за всем этим хозяйством ухаживают. Поэтому уже приходится позиционировать как маленький бизнес.

АН: То есть в будущем ты не оцениваешь это как бизнес? КИ: Если курдючный, достаточно одного года. После четырех лет он уже считается старым. Мяса много, но оно уже невкусное.

АН: Ну, а экономика-то есть? Выгодно этим заниматься сейчас или нет? Мне интересно потому, что у самого есть земля, но я все-таки считаю, что заниматься фермерством – овчинка выделки не стоит. Для себя – может быть. При условии, что ты там будешь жить и каждый день за этим присматривать. 

А если не будешь, то гораздо легче пойти на рынок и все это купить. Даже сверхдорого. Если тебе утром нужно для каши молоко, то нет смысла для этого выращивать корову. В лучшем случае, если мы едим мясо, то куриное. Но я так понимаю, выращивать кур в фермерском хозяйстве не очень выгодно. 

КИ: Я считаю, что в фермерском хозяйстве нужно выращивать разных животных. У меня есть овцы, коровы, лошади, свиньи, куры, утки, гуси. Гусей особенно хорошо берут перед Новым годом. И сейчас у меня уже спрашивают: «Когда будут у тебя гуси, утки и куры?» Именно вот эти, домашние.

АН: Ну, одно дело – спрашивают, а другое дело – экономика. Тут же вопрос меня непростой волнует. Я лично хочу понять, есть ли вообще перспектива развития сельского хозяйства в нашей стране.

Я часто езжу на машине по Ленинградской, Псковской области. И ни разу на полях вдоль дороги не встретил ни одного трактора, ни одного комбайна. Все заброшено, поросло кустами. И я знаю лично нескольких человек, которые такие земли за бесценок скупили и ничего на них не сажают: поняли, что им это не осилить. Экономически невыгодно, потому как поля заросли березками и бурьяном. И теперь, чтобы превратить их в пахотные земли, нужно практически поднять целину: делать мелиорацию и дороги, рубить березки и все корчевать, несколько лет перекапывать, удобрять, бороться с сорняками. Это до того момента, пока появится первый урожай. Без реальной государственной дотации это сделать невозможно. 

Точно так же и с курами. Птицефабрики тоже не в хорошем состоянии, если я понимаю ситуацию правильно. В теории все выгодно, но при условии, что туда надо вложить десять миллиардов рублей. Надо поменять оборудование советских времен, убрать все лишнее, что-то построить. Вот если все готово, то тогда экономика есть, потому что там огромное количество людей работает. Но где взять столько денег? Государство пообещало, подписало контракт. Но денег не дало. 

Хотя есть несколько крупных предприятий на юге страны, которые экономически выгодны. Они скупили огромное количество полей, у них собственное зерно, собственные комбикормовые заводы и собственный человек в администрации президента, наверное, или в Министерстве сельского хозяйства. Все собственное, понимаешь? И они достаточно динамично развиваются.

У меня ведь тоже есть фермерское хозяйство, которое я открыл много лет назад, когда уволился из армии. Оно называется «Пикник». И я его забросил на много лет. Потом встал вопрос выкупа земли, потому что у меня она была оформлена в пожизненное наследуемое владение. Была такая форма собственности. И, в принципе, я за ней ухаживал. Конечно, не занимался сельским хозяйством, но привел все в порядок: сделал дорогу, вырубил кустарник, скосил траву. Потому что, по большому счету, это не сельскохозяйственная земля. 

И я размышлял, что можно с ней сделать, но не нашел экономического решения. Не понял, как в нашем государстве поднять сельское хозяйство. Как? Нужна техника, комбикорма, у нас длинная зима, нужна стройка, кредиты, удобрения… Кроме того, нужна перспектива. Что такое шесть гектаров? Фермер на шести гектарах – это, мягко говоря…

КИ: Ну, это много для маленького фермера.

АН: Почему? Вот на Украине у моих родственников в деревне почти гектар земли. Ровной, сельскохозяйственной, распаханной. Но они никакие не фермеры. Они могли еще себе земли взять, только работай на ней.

КИ: Так они работают?

АН: Картошку сажают, пшенички немного, потому что свиней держат. Но это так, для себя. У них тоже на Украине экономики нет. Хотя там другой климат, но никакими фермерами они все равно не стали. Фермер сам по себе должен давать какой-то экономический эффект. 

Лет десять назад я был в Германии. У меня там был деловой партнер, который жил под Кельном, условно, в деревне. Потому что немецкая деревня – это такой цивилизованный пригород: асфальтированная аккуратненькая улочка, вдоль которой стоят коттеджи со всеми удобствами. И кругом поля. И что меня особенно удивило, на этих полях стоял ветряк, огромный такой. И поля, и ветряк – все принадлежит фермеру. Мне захотелось увидеть его и поговорить с ним. 

Приезжаем. Обычный дом, технические помещения аккуратненькие, все чистенько. Тракторы стоят какие-то, прицепчики – все такое цивильное по тем временам. Я спросил, кто работает на этих полях, оказалось, что сам фермер и его сын, вдвоем. Только во время уборочной нанимают студентов на почасовую оплату, и все. А поля, между прочим, огромные, типа нашего колхоза «Красный сеятель», где у меня дача. И все дотационное, то есть государство построило, отдало ему, грубо говоря, в лизинг, и за электроэнергию, которая производится на его полях, ему еще доплачивают.

И когда у меня фермерское хозяйство было, я все время думал: как поднять сельское хозяйство в нашей стране? Ты ведь в Финляндию ездишь? Там живут хуторами. Каждый хуторок имеет поле, и оно распахано. Вообще, Финляндия сельскохозяйственная страна. А мы-то находимся даже южнее!..

Когда я получал землю и строил дачу, там был совхоз «Авлога». А до этого был колхоз «Красный сеятель» – судя по названию, там что-то когда-то сеяли. При «Авлоге» был коровник, картошку сажали, а сегодня колхоза как такового нет. Всю землю, а это тысячи гектаров, купили жулики, которые часть этих земель перевели в жилье...

КИ: Я могу проехать с тобой вместе по всем тем предприятиям, которые развились за последние три года вокруг меня. Это Выборгский и Приозерский районы. Там есть фермы, где разводят бычков, коз (очень большие), четыре форелевых хозяйства. Одну ферму я знаю в Гатчине, которая разводит только домашнюю курицу. И в этом году мы у них перекупали кур и перепродавали их. А буквально месяц назад они подняли цену ровно в два раза, сразу. Причина проста: товар пользуется большим спросом, они продают триста-пятьсот куриц в день – для маленького фермерского хозяйства это много. А занимается этим всего лишь один дед и человек тридцать узбеков.  В Мельниково два года назад открыли гусиную ферму. Год назад начали продавать гусей – и уже вышли в плюс. И это по самому минимуму: порядка шести-семи фермерских хозяйств, которые я могу показать, познакомить с хозяевами.

Дальше. По поводу заброшенных полей. Я их арендую у тех, кому теперь они принадлежат, у тех, кто развалил колхозы и купил эти земли за бесценок. И что они делают? Так как Выборгский и Приозерский районы считаются дорогими, они выбрали самые хорошие участки на берегу озера, постепенно переоформили и продают в десять, в двадцать раз дороже. Те земли, которые вдоль дорог, им вообще не интересны, но они и их стараются не отдать. 

И буквально пару лет назад Медведев издает указ о том, что все земли, которые не обрабатываются и поросли бурьяном, нужно отобрать у тех, кто ими не занимается, и отдать тем, кто будет реально на этих землях работать. Я один из тех, кто в очереди стоит на эти земли. Но, по крайней мере, сейчас мне удалось сто гектаров в аренду взять. Аренда государства, всего три тысячи рублей в месяц я плачу – только работай. Правда, далеко от меня, не особо выгодно. Но зато у меня на сегодняшний день есть где сено косить, с гарантией. С одной стороны – мне выгодно, что так дешево, а с другой – я сам и прикрываю хозяев, потому как получается, что их земли обрабатываются.

Теперь по поводу дотаций государства. Возмещают затраты на комбикорма, про дизельное топливо я уже говорил. И еще я получу самые главные дотации, про которые и не знал, – это деньги за фундамент. Приезжала комиссия, сказали, что мне нужно сделать топосъемку, геодезию, бизнес-правку и подать заявку на дотацию. Так как я построил несколько сельскохозяйственных объектов, то получу деньги за фундамент всех построек. Насчитали мне достаточно приличную сумму. Потом, у меня дорога проходит по территории, которую я содержу. Оказывается, за дорогу тоже положена дотация, в размере пяти миллионов. Я разговаривал с другими фермерами, они уже эти деньги получили, все это реально. 

Так что экономика есть, и она довольно-таки неплохая. Может быть, не сверхбарыши, но процентов десять чистой прибыли будет выходить. Да, не так много – десять процентов, но это нормально. Налоги на КФХ – всего шесть процентов, так что жить можно.  КИ: Вот в этом проблема. Вообще, хотелось бы русских взять из деревень и заставить как-то... КИ: Три колхоза. Я уговаривал. Они сидят без работы, на дотации государства, в среднем шесть-семь тысяч. Паи им выдают по полгектара в престижных местах Приозерского района, но они просто не хотят работать. Ко мне пришли четыре человека, посмотрели все и говорят: «Слушай, ну, у тебя ж работать здесь надо. Мы лучше будем шесть тысяч получать, но ничего делать не будем». Есть там у меня механик, он приходит ко мне работать сдельно. Потому что он месяц работает, три – пьет. 

АН: Это еще те люди, которые выросли на земле, деревенские. А их дети – они уже по факту к земле никакого отношения не имеют. Они смотрят дальше, шире. Значит, пройдет несколько лет, и найти людей, которые будут работать в твоем фермерском хозяйстве, кроме тебя самого, будет практически нереально. 

КИ: Нет, согласись, работать надо. Или мы все сейчас будем говорить: «Это невыгодно, и давайте вообще не будем заниматься». Кому-то надо начинать показывать и доказывать.

АН: Ну, хорошо. Буду очень рад, если я ошибаюсь – и действительно у тебя что-то получится с сельским хозяйством. Пусть даже с маленьким фермерским хозяйством.