Глаза как зеркало эволюции

– Леонид Иосифович, сколько уже экспонатов в вашем «музее»?

– Я думаю, сотни четыре за 30 лет набралось.

– И все они снимают?

– В основном да, почти все в хорошем состоянии. Есть редкие вещи, есть аппараты, которые вообще не выпускались – опытные экземпляры. В 2003 году, когда было 50-летие выпуска первой «Смены», руководство ЛОМО (Ленинградского оптико-механического объединения. – Прим. ред.) обратилось именно ко мне – у них все было разорено, и не сохранилось даже фотографий этой модели.

Эта тема очень интересна. В свое время я писал в журналы, даже за рубежом у меня опубликованы статьи по истории советских фотоаппаратов. Сейчас слишком много работы, стал реже писать… Но фотографией занимаюсь.

– А как вы находите экспонаты?

– Началось с того, что ко мне попало несколько старых фотоаппаратов. А в России ведь до недавнего времени даже не было ни одного музея фототехники. Решил, что все это выбрасывается, и начал потихоньку собирать. А потом – когда у тебя есть к чему-то интерес, оно само плывет в руки. Друзья, товарищи, пациенты узнают, приносят. Кое-что я покупал в коллекционных магазинах, но это уже целенаправленно, если искал что-то. Сейчас у меня собрана практически вся советская фотоаппаратура. Как коллекционер я страшно обрадовался, когда развалился Советский Союз: это ограничило мою тему рамками 1918–1991 годов.

– Изменения в технике проследить легко, а изменилось ли зрение человека за последние лет пятьдесят?

– Думаю, одно из серьезных изменений, которое внесло существенные коррективы в характер работы зрительного анализатора, – это, конечно, компьютеризация. Изменения начались в 80–90 годы, когда компьютер начал широко внедряться в деловую жизнь, а сегодня вообще все пронизано этим, начиная от быта. А это совершенно новые условия. Эволюционно глаз для этого не создавался. У Всевышнего была программа более утилитарная: эволюция биологического вида, в результате которой появился и человек, направлена, прежде всего, на выживание. А что было нужно для выживания нашего вида? Обнаружить движущийся объект, а потом идентифицировать, угроза это или средство питания. Грубо говоря, человек должен был определить, лев перед ним или заяц, убегать надо или догонять. Ну и какая-то работа на близком расстоянии – поискать друг у друга вшей, палочку построгать... Это две задачи, которые нужно было решать, и глаз к этому приспосабливался миллионы лет.

А компьютеризация ворвалась в нашу жизнь в течение каких-то 20 лет и стала повседневной нормой. Естественно, зрительный анализатор к этому не готов, и возникают проблемы – начиная с синдрома усталости глаз. И потом, это же не только нагрузка на зрение. Дети стали меньше двигаться, меньше бывать на воздухе – и пошла цепочка. В итоге ребенок вырастает неполноценным – он уже не может догнать зайца, это уже совсем другой вид. Поэтому я думаю, что современная цивилизация способствует не эволюции человека, а инволюции, то есть обратному процессу. В этом основная угроза, которую несут с собой компьютерные технологии. С одной стороны, они дают человеку колоссальный материал для умственного развития, но с другой – как живое существо они его отбрасывают назад.

– А как именно влияет компьютер на зрение?

– Дело в том, что компьютерное изображение – оно другое. Это изображение растровое, и на экране оно только кажется неподвижным, на самом деле картинка все время в движении. Мы этого не видим, не осознаем, но это дает дополнительную нагрузку на органы зрения. Другая сторона – когда ребенок проводит много времени за компьютером, у него всегда повышена нагрузка на аккомодационный аппарат: маленькая цилиарная мышца, которая сжимает хрусталик, постоянно напряжена. А существует резерв аккомодации: физиологи показали, что в напряженном состоянии – без ущерба для зрения – эта мышца может находиться минут 20, ну 30. Дальше ей нужен отдых. Постоянное же напряжение вызывает спазм аккомодации и миопизацию глаза: глазное яблоко начинает увеличиваться, развивается близорукость и так далее. Это называют школьной близорукостью, но если раньше ребенок рисковал только в школе (ну и дома за уроками), то сейчас он приходит с занятий – и за компьютер. Для зрительного анализатора это ненормальные условия работы.

– А что происходит с глазом взрослого человека, офисного работника, который по 9 часов сидит за компьютером?

– Ничего хорошего – все те же проблемы. И более того, взрослому человеку еще труднее поддерживать эту аккомодацию постоянно.

А к 40–45 годам аккомодация исчезает – по крайней мере, резко ослабляется. И 45-летний человек уже должен иметь очки. Ему нужны очки для экрана, для монитора, очки для чтения. Конечно, не самая хорошая перспектива. Но цивилизация так устроена. Мы считаем, что с ней жизнь становится более безопасной, хотя я в этот тезис абсолютно не верю. Вся наша цивилизация делает человека зависимым от самых разных факторов.

– Помогают ли зрению всяческие защитные экраны, компьютерные очки?

– So-so. Это стремление хоть немного уменьшить вред, но они не решают главную проблему.

– Американский исследователь Дафна Бавелиер (Daphne Bavelier) утверждает, что компьютерные игры «экшн» улучшают зрительные возможности – способность одновременно отслеживать несколько объектов, способность сосредоточения внимания...

– Помилуйте, да ведь это же совсем разные вещи! Я абсолютно уверен, что компьютерные игры, как, скажем, тот же конструктор, развивают у ребят и любознательность, и реакцию, и способность к мелким движениям... Мой Мишка – у меня сын семи лет – обожает собирать «Лего», и делает это лучше меня и быстрее в десять раз. И конечно, это развивает его моторные функции, его кору. Но компьютерные игры несут в себе и недостатки – о них я уже говорил. И потом, среди них очень много жестоких игр, что портит психику. Поэтому тут двоякая проблема. Они развивают – кто же будет спорить. Но это не значит, что они хорошо влияют на организм человека в целом, в том числе и на зрение.

– В какие компьютерные игры играет ваш сын?

– У нас с ним есть несколько любимых финских сайтов… Мне вообще очень импонирует финская система воспитания. Все их игры построены на простых приземленных вещах: как разложить костер, как зажарить сосиску, как посадить растение, как постирать белье, а потом повесить его на прищепочку, как застегнуть пуговицу, как тратить деньги и так далее. Эти игры понятны! И ребята получают те элементарные навыки, которые действительно нужны. А что изучаем с первого класса мы? Треугольник, квадрат, арифметика…

– Есть ли игры, полезные для зрения?

– Вряд ли можно выделить игры, полезные именно для зрения, это же все комплексно… Глаз – это просто анализатор, он только видит, что нужно делать. Но игры для детей, которые связаны с мелкой ручной работой, – они развивают и моторику, и зрительный анализатор, который с ней связан. Суть зрения в том, чтобы правильно дать команду на исполнительный механизм. И когда ребенок занимается мелкими детальками, собирает их, смотрит инструкции, у него развивается и моторика, и способность к логическому мышлению, и зрение – и я считаю, что такие игры очень полезны. Развивающие, в первую очередь.

– Есть ли у вас любимая игра?

– Я уже давно забыл об играх…

– Спортивная, может быть?

– В свое время я занимался лыжами, борьбой. Но я же военный человек, у нас физкультура всегда была на первом месте. Поэтому я ее возненавидел после военной службы, и всегда вспоминаю Черчилля, который, когда у него спросили, как дожить до 90 лет, ответил: «Все очень просто: там, где можно было сесть, я сидел, но там, где можно было лечь – я лежал». У каждого мотора есть ресурс: вы можете убить его за год, а можете за 10 лет. У человеческого организма ресурс тоже есть, сердце имеет заданное количество сокращений: вы можете загнать его на Олимпийских играх за 2 года и стать инвалидом, а можете растянуть на определенный период. Так что о пользе физкультуры можно поспорить. Да, двигаться надо, иначе кости срастутся. Но не факт, что, бегая по нашим закопченным дорогам по утрам, вы будете здоровеньким – вероятность получить инфаркт у вас гораздо выше.

– А можно ли натренировать глаза?

– Определенная тренировка возможна. Мы, например, проводим тренировки для близоруких детей, когда близорукость только начинается, есть тренировки на бинокулярное зрение, есть аппаратура для таких тренировок… Это целая наука.

– Для взрослых она тоже подходит?

– Относительно. Чаще это нужно все-таки в детском возрасте. Взрослому человеку, когда анализатор уже сформировался, тренировки не нужны.

– А есть ли смысл в современных средствах для глаз – витаминах для зрения, например?

– Действительно, есть целые серии препаратов – «Окувайт» и другие… У человека со временем развивается патология сетчатки – изменения в ее центральной зоне, которая отвечает за ясность зрения, в результате накопления токсических продуктов обмена. Такие средства как «Окувайт» содержат лютеин, каротиды (те самые, что в морковке) и другие вещества, из которых составляется биохимия, отвечающая за зрение. Например, без каротидов не может осуществляться акт зрения, потому что электрический импульс, который образует зрительный сигнал, имеет биохимическую природу.

Идея такая: если кормить человека морковкой, или уже очищенным веществом в составе витаминов, то вероятность развития дистрофии сетчатки будет меньше. Может, оно и так, но это очень тонкий вопрос. Вот передо мной материалы недавней конференции по функциям макулы – той самой центральной зоны сетчатки. В них – статья Ю.А. Иванишко, организатора конференции: «Витаминотерапия: за и против». А вот то, о чем вы спрашиваете, цитирую: «Продолжительное использование лютеина повышает риск развития немелкоклеточного и тотального рака легких. Учитывая тот факт, что препараты с лютеином используются только последние 15 лет и только недавно в высоких дозах, это может быть потенциальным фактором риска рака легких».

То есть не все так просто. Кто вам мешает вместо того, чтобы объедаться бифштексами, приготовить зеленый салат – с морковочкой и красным перцем? Там огромное количество этих препаратов! И живите себе на здоровье. Если же копаться глубже, мы опять возвращаемся к истокам: образ жизни плюс генетика. Если вы плюете на свое здоровье, вас не спасет никакой лютеин.

Лекарства появляются из изъянов цивилизации. Мне 73 года, у меня 1,5 единицы visus, и абсолютно никакого зеаксантина и лютеина мне не нужно по определению, вот и все.

– Значит, прежде чем бежать в аптеку за витаминами для глаз…

– …ведите разумный образ жизни!

– Как влияет на зрение популярное 3D-изображение?

– К счастью, 3D пока требует больших затрат – вы должны купить фотоаппарат, который может снимать в 3D, должны купить совместимый экран, да еще и специальные очки. «Сидеть» в 3D постоянно вы не будете при всем желании. Фильмы, которые снимаются в этом формате, молодежь, конечно, смотрит с удовольствием… Это действительно здорово, но я пока не думаю, что 3D-изображение несет что-то новое. Единственное – этот стереоэффект, который мы получаем на экране, он неестественный. На самом деле это не 3D, это 2D. В стереофотографии вообще плоскости фиксированы. Возьмите морской бинокль – цейсовский, 20-кратный, я таким на рыбалке пользуюсь. Когда смотришь в этот бинокль (заметьте, бинокль, бинокулярно!) – дерево, которое расположено в 100 метрах от тебя – оно плоское. Ты видишь стерео, да, но следующий план, следующее дерево – тоже плоское. У него нет объема. То есть 3D-изображение все-таки не идентично реальному, и это потенциально может оказывать неприятное воздействие на органы зрения. Тем более, это искусственно разделенные поляризационным фильтром два изображения. Но пока я не видел работ на эту тему, не думаю, что уже можно четко сказать, насколько это будет сказываться на зрении, утомлять его. Надо подождать.

– С современными технологиями связывают синдром сухого глаза...

– У меня свой взгляд на эту проблему. Знаете, когда я учился в Военно-медицинской академии – а это 70-е годы – такой проблемы не было вообще. Диагноза сухого глаза не существовало. Я знал только один вид патологии – слезотечение: слезные пути не работают, и тогда слеза не идет в точку, канал, мешок, нос, и у большинства, особенно у пожилых людей, когда мышцы становятся более дряблыми, они не проводят слезу – люди «плачут», особенно на улице.

Что такое вообще сухой глаз? Это значит: либо не работают железы, которые выделяют слезу (что бывает крайне редко), либо денервирована роговица – тогда человек просто редко моргает, глаз «не знает», что надо увлажнить роговицу, потому что нервы не посылают импульс. И все!

Но сегодня об этом пишут книги: «Синдром сухого глаза»! Откуда это появилось?

А появилась искусственная слеза. Стали делать рефракционные операции: после них иннервация нарушается, глаз реже мигает, и временно, в период восстановления, мы назначаем эти капли. Сухой глаз породили фирмы, которые производят искусственную слезу. Потому что когда вы занимаетесь бизнесом, делая некую водичку, вы должны найти потребителя. Это известная история: фирмы, которые производят лекарства, активно их пропагандируют, навязывают пациентам. А как их навязать? Надо подкармливать врачей, которые будут доказывать пациенту, что ему обязательно надо покупать слезу. Я не утверждаю, что все именно так, но в целом схема такая. Это большая проблема. В новом законодательстве об охране здоровья, которое вносится сейчас в Думу, целый раздел посвящен тому, чтобы отсечь производителей от врачей.

– Думаете, у нас это возможно?

– А почему нет, в Америке есть это регулирование, но оно разумное, мягкое – понятно же, что контактов не избежать. Надо просто с умом все это делать.

Я не думаю, что работа с компьютером вызывает «сухой глаз». Видите ли, что тут нужно понимать… Раньше нам говорили: откуда берется близорукость? От ума. Ребенок совсем маленький, а уже начинает копаться в книжках, глаз у него увеличивается, приспосабливается к близорукости. Ну хорошо, тогда я приведу пример: вот я принадлежал к числу любознательных ребят, был безнадежный отличник. Но у меня никогда не было никакой близорукости, и «сухого глаза» не было, и ничего не было! Почему? Да потому, что в основе лежит генетика.

Если человека хорошо сделали, то он как «мерседес»: 240 тысяч ходит – и никаких проблем. Купили «жигули» – и хоть ты ему искусственную слезу капай, он развалится через два года. Возможности две: или вы адаптируете окружающую действительность под себя, или вы себя адаптируете к действительности. Так вот когда ты сделан хорошо, то ты легко адаптируешься к неблагоприятным условиям среды. Но если ты сделан плохо, то малейшее превышение над твоими возможностями выбивает тебя из колеи и запускает цепь патологий. Это больше философская проблема, но в жизни так и бывает. Наше послевоенное поколение – мы бегали босиком по снегу, голые, голодные – и ничего, выросли нормальными людьми.

– Просто сейчас медицина достигла больших высот, а раньше выживали только сильнейшие.

– Абсолютно верно. Вот эволюция вида как такового – и человеческого, и любого другого – именно на это и направлена: выживает сильнейший. Россия сейчас скатилась в первобытное состояние, и у нас это особенно хорошо видно. Святослав Николаевич Федоров тех, кто сегодня владеет Россией, называл суперанималами: это люди, которым надо больше всех. Но это эволюция первобытная: кто сильнее, кто наглее, кто бессовестнее, тот побеждает. Что такое капитализм? В чистейшем виде та же эволюция: выживает сильнейший. Более умный, более приспособленный, более здоровый, "Кeep smile!" – вот их лозунг.

Но у них уже выработаны правила игры – у нас-то их еще нет. Поэтому понятно, что сегодня, когда мы активно начали вмешиваться в эволюцию, появились проблемы.

Пример. Есть правила (я не ручаюсь за точность этих слов, но меня поправят педиатры): если ребенок родился раньше срока с весом, допустим, 500 граммов – вы обязаны его выходить, иначе вас будут склонять, наказывать и так далее. Результат: ретинопатия, врожденная катаракта, куча других заболеваний – и эти люди будут давать потомство. Какое оно будет – нетрудно догадаться. Значит, мы сами целенаправленно ухудшаем популяцию. Поэтому эволюция человека как вида сегодня пошла в обратную сторону.

– И что же нас ждет?

– Знаете английского физика Стивена Хокинга? Я с удовольствием прочитал его книгу о Вселенной, потрясающий ученый! Но он не встает с кресла. У него нет тела – только голова. Голова профессора Доуэля – вот к этому идет цивилизация.

– Но ведь есть в ней то, что не может не потрясать?

– Скорость технологий. Я не говорю об офтальмологии – это моя профессия, здесь тоже колоссальное количество изменений. Но возьмем фототехнику, с которой я знаком практически профессионально. Как говорит молодежь, я балдею от темпов, которыми развиваются технологии. Я начал заниматься фотографией еще школьником, в 50-е годы – снимал трофейной немецкой «гармошкой» 6х9 – и что теперь? Это же просто невероятно!

У меня хранится отпечаток первой цифровой фотографии. Святослав Николаевич Федоров привез цифровую камеру: «Покажи, как ее включить?» А я сам не знаю! Это была черно-белая картинка, вся в пикселях… И что мы видим сегодня! Взгляните хоть на это фото. Какие тут пиксели? Пленка уже такого не дает…