СЕКРЕТЫ СЧАСТЬЯ

– Так, стажер, важное задание, – вместо приветствия сообщил шеф, – на Ленинцев у бульвара по четной стороне сплошной каток. Опасно. Нужно устранить.

– Ну, Ефим Петрович, – заканючил я. – Дайте что-нибудь серьезное.

– Что может быть серьезней, чем жизнь людей?

– Но я учился…

– Я знаю, чему ты учился. Я твой наставник. Забыл? Живо на Ленинцев. Старушки уже вышли на промысел.

Изобразив вздох, я потек к выходу. Спорить с ним было бесполезно.

Шеф не обманул, от бульвара до самого загса тротуар даже не проглядывался. Лед был чистым и ровным, будто его специально заливали. И обойти никак: газон вдоль дороги разрыли, и теперь по всей длине его украшали кучи рыжей, мерзлой земли, хлипкие ограждения и куски толстых пластиковых труб.

Я, конечно, не специалист, но перекладывать канализацию зимой, на мой взгляд, совсем не логично. И рыть тяжело, и работники мерзнут, и снег во все щели лезет. Одни минусы. Впрочем, мне эти раскопки как раз на руку.

Я взмахнул ладонью. Слабый ветерок, лениво трепавший полосатую ленту ограждения, усилился, поднял в воздух обрывок газеты и покатил по льду пластиковую поллитровку. С земляных куч скатилось вниз несколько комков, но рассыпаться по льду они не спешили.

Хорошо. Пусть земля холодная и твердая, но в ней же могут быть семена и черви?

Воздействовать на птиц, в отличие от людей, не запрещалось, и вскоре сотни голубей долбили земляные отвалы, ища, чем поживиться.

Понаблюдав за ними пару минут, я удовлетворенно кивнул и покинул улицу.

– Справился? Молодец, – похвалил шеф. – Есть работа по твоему профилю: в парке у усадьбы горку раскатали, прямо между деревьями. Опасно.

– По моему профилю? Я кафедру «Семейного счастья» закончил. Диплом по «Зависимости уровня счастья от количества детей» защитил. Где тут моя специализация?

– А разве, если ребенок о дерево расшибется, в семье счастья прибавится?

Мысленно выругавшись, я направился к парку.

У самой ограды вдруг остановился.

Вдоль дороги на четвереньках полз человек. Полз медленно, рывками, шатко покачиваясь из стороны в сторону. Спутанная борода обледенела, коричневая засаленная куртка была распахнута на груди, а из стоптанных кроссовок торчали голые пятки. Люди безразлично огибали его, спеша по своим делам.

Человек на четвереньках в минус пятнадцать, и никому нет дела. Как так?

Я поднял ветер и швырнул снегом в одного, второго, третьего прохожего. Они одинаковыми движениями спрятали лица в воротники и даже не замедлились.

– Иди к горке. – Тяжелая рука шефа легла мне на плечо. – Здесь я разберусь.

– Но…

– Никаких но. Иди.

Я поплелся в парк, но грязный, продрогший мужчина никак не шел из головы.

Как так?

Разве можно быть счастливым, зная, что другому человеку плохо? Не за тысячи километров, а тут, прямо у тебя на глазах плохо. Можно ли вообще построить свое маленькое счастье рядом с чужим горем?

На лекциях про это ничего не говорили.

Почему даже высшее ангельское образование не готовит к реальной жизни?

Спрошу у шефа, он должен знать. Если не он, то кто?

Иллюстрация: Uncle Rico, dribbble.com