Дофаминовый рай

– Давайте встретимся в окно с 16 до 17. До – у меня будут пациенты, а после приедут телевизионщики. – Кажется, Влада Титова принимает пациентов и журналистов ежедневно, а в перерывах читает открытые лекции, на одной из которых мы и познакомились. Врач-психотерапевт, психиатр и нарколог, она долгое время занималась изучением героиновой зависимости. Последние несколько лет посвятила исследованию киберзависимости и утверждает, что у химических и нехимических аддикций (навязчивых потребностей. – Ред.) много общего. «Кстати, трудоголизм – тоже зависимость», – говорит Влада Викторовна, и мы обе расплываемся в улыбке.

– Влада Викторовна, разговоры о киберзависимости уже успели наскучить. Неужели привязанность к компьютеру и смартфону – это реальная опасность?
–Тут надо прояснить важную вещь: все зависимости действительно похожи, но по механизму своего формирования делятся на две группы: химические (когда человек становится любителем алкоголя или наркотика) и нехимические – когда человек приобретает аддикцию и становится зависимым, не употребляя ничего. В этом контексте киберзависимость – новый вид, и я с ним сталкиваюсь как практикующий врач.
Многие люди проводят все больше времени в Интернете, постепенно отгораживаются от остального мира, становятся раздражительными, у них нарушается сон, страдает концентрация внимания. Могут даже не следить за своим внешним видом.
По симптоматике киберзависимость схожа с другими видами аддикций. Человек переключается на зависимый агент и постепенно проводит с ним все больше времени. Радость возникает только в момент взаимодействия с агентом, есть предвкушение взаимодействия, а к остальному человек становится равнодушен.
Лично я эти признаки у пациентов вижу.
Отказаться от использования Интернета, гаджетов и смартфонов сегодня невозможно – они серьезно облегчают жизнь. Но дозировать общение с ними точно не помешает.

БОКС 1
Основные типы компьютерной зависимости:
– навязчивый интернет-серфинг (постоянный поиск информации в Интернете);
– виртуальное общение;
– страсть к биржевым интернет-торгам и азартным онлайн-играм;
– киберсекс (зависимость от порносайтов);
– компьютерные сетевые игры.

– Вы замечаете признаки киберзависимости у себя?
– Многие оправдывают бессмысленный серфинг усталостью, желанием релаксации – когда начинаешь с чтения новостей, а заканчиваешь просмотром фильма. Конечно, и у меня такое бывает. Но мне нравится анализировать, сколько времени я провожу в Интернете, потому что время – самый ценный и самый необратимый ресурс. Дотошные нейрофизиологи еще, по-моему, в 1999 году измерили, сколько длится момент настоящего – то, что еще не стало прошлым и пока еще не стало будущим. Это всего 10 микросекунд, которые еще нужно умудриться почувствовать! Когда человек вовлекается в измененное состояние сознания, то в настоящем он не способен не только ощутить момент, он иногда не способен просто увидеть или услышать то, что происходит вокруг.
Расскажу историю, за которую мне не скажут спасибо коллеги. Нас, группу ученых, судьба забросила в Лас-Вегас. Мы, конечно, решили посмотреть на игроков, потому что, как нам казалось, это уже какие-то окончательно подсевшие на игру граждане, которых мы просто будем лицезреть. Каково же было мое удивление, когда люди с высочайшим образованием, занимающиеся профилактикой зависимостей, с квадратными глазами играли все дни и при этом вели себя по классике жанра: улыбались, уверяли, что отыграются, радовались выигрышам и дискредитировали проигрыши. Вот это меня очень поразило.

– А как понять границы нормального? Вот я ищу информацию, перехожу по все новым и новым ссылкам и в итоге провожу за компьютером пять часов вместо трех. Это уже зависимость?
– Это можно считать одним из симптомов. Вообще киберзависимость складывается из целого ряда факторов, и время – не единственный критерий. Но если пять часов сложились не потому, что вам было мучительно тяжело найти информацию, а потому, что вы бесконечно переключались на что-то иное, – тогда это маленький штришок в определении зависимости.
Один из признаков любой зависимости – что химической, что нехимической, – отсутствие самокритики. Зависимый всегда считает, что у него нет никаких проблем, что он может остановиться в любой момент, просто сейчас не хочет.
А граница – это ваша цель. Человек всегда заходит в Интернет с какой-то целью, и даже если цель – общение, то это общение с каким-то определенным человеком. Компьютерная аддикция – замещение потребности решать что-то в жизни на виртуальное пространство, где все удовлетворяется молниеносно, часто – без всякой ответственности. В этом преимущества анонимного общения перед реальным. Мы, например, сейчас с вами разговариваем и думаем о том, как мы сидим, не развалившись ли, как мы смотрим друг на друга, чем мы пахнем и во что одеты; мне приходится отслеживать стилистическую грамотность речи и так далее. Это определенное напряжение. А в Интернете написал и забыл. Плюс – там можно искусственно создать некий образ, который в жизни реализовать не получается, так что просмотр собственного профиля в социальной сети даже может повышать самооценку. А у некоторых людей изучение чужой страницы – то есть сравнение себя с другими – вызывает чувство ущербности. Потому что создается ощущение, что у друзей жизнь ярче, насыщеннее, жены красивее, мужья богаче, и при этом у них нет никаких проблем. Есть даже новый термин – фейсбук-депрессия: когда причиной депрессии становится постоянное сравнение себя с другими людьми на основе их профилей в социальных сетях.

БОКС 2
В 2016 году, по экспертной оценке, 80 % новобрачных Санкт-Петербурга познакомились в Интернете: на форумах, в социальных сетях, через сайты знакомств, в сетевых играх. Это легко объяснить замещением потребностей: в Интернете люди знакомятся почти без риска быть отвергнутыми, потому что в их распоряжении чрезвычайно высокий выбор партнеров по общению.

– Как приобретается зависимость с точки зрения биологии?
– За этот процесс отвечают нейроны – угловатые клетки с крупными ядрами и кучей отростков – коротких дендритов и длинных аксонов. Однако нейроны, дендриты и аксоны между собой не соприкасаются. Они обмениваются информацией с помощью посредников – нейромедиаторов. Вам знакомы их имена: серотонин, норадреналин, мелатонин… И дофамин – самый коварный нейромедиатор, который отвечает за то, что мы становимся зависимыми. В народе дофамин называют гормоном удовольствия, хотя к гормонам он отношения не имеет.
Как только мы переживаем приятный опыт (вкусная еда, секс, для кого-то – алкоголь, взаимодействие со смартфоном), наши нейроны вырабатывают дофамин, вызывающий приятные ощущения, которые нам хочется повторить. Коварство дофамина в том, что, когда мы предвкушаем возможное повторение, он снова вырабатывается маленькими порциями и шепчет: «Давай-давай, ищи и находи желаемое». При этом человек всегда будет создавать ситуацию, которая может дать мощный всплеск дофамина: он будет искать эту еду, хотеть этого секса, снова и снова брать в руки смартфон.
По статистике, 67 % людей проверяют смартфон, который не звонил, не вибрировал и не посылал уведомлений. Когда такому человеку приходит сообщение – для него это всегда интрига, неизвестность. Это предвкушение – абсолютно дофаминовая ситуация, и именно на эту интригу люди подсаживаются.

БОКС 3
В 1950-е годы американский психолог Беррес Скиннер провел эксперимент с двумя колониями мышей. Одна из них при нажатии на специальную педаль получала каждый раз одну и ту же вкусную еду, в одном и том же количестве. У второй колонии были другие условия: нажимая на педаль, они не знали, что получат. Мыши могли получить много вкусной еды, могли получить ее в небольшом количестве, а могли не получить совсем (что было чаще всего). И именно эти мыши, а не первые, нажимали на педаль чаще. Причем не потому, что были голодны, а потому, что главную роль в их поведении играл фактор неопределенной награды.
По аналогии с этими мышками, которые хотели больше интриги и удовольствия, поступают люди, которые то и дело проверяют смартфоны. В данном случае на выброс дофамина влияют три фактора: неизвестность, порционность информации и фактор награды (бонус в компьютерной игре, удовлетворительное количество лайков).

– Можно ли чем-то заместить выработку дофамина?
– Да, но все зависит от интересов человека. Это может быть любая интеллектуальная деятельность, творчество или просто новизна. Сюда же относятся приключения, путешествия, общение, экстрим, соревнования, где есть возможность что-то доказать себе и миру.

– Как лечат киберзависимость?
– Технологий немало, многие из них универсальные. Зависимость часто сопровождается депрессией и другими психическими расстройствами, но основная работа – это не только снятие самого болезненного состояния. Главное – научить человека более гибкой эффективной самоорганизации (в психологии это называется внутренний локус контроля). Потому что зависимые не способны воспринимать критику типа: «не сиди долго в интернете, это плохо». И вот это уже более сложная задача, решаемая в рамках психотерапии. Прежде всего, нужно замотивировать человека, чтобы он понял, что проблема существует: это болезнь, и болезнь серьезная. Это нарушения, связанные, в том числе, и с биохимией мозга. Нужно, чтобы человек это понял и признал. А среди методов лечения можно выделить гештальт-терапию, психодраму, терапию искусством, творческим самовыражением, интегративную психотерапию и другие подходы. Все эти технологии работают по-разному. Люди же тоже разные. Кому-то нужно пересмотреть свои принципы, другим важно, чтобы у них на глазах произошло чудо, третьим надо показать живой пример – бывшего зависимого, который уже поборол недуг.
Как правило, в среднем на реабилитационную программу требуется два месяца работы, если делать ее с умом. И есть такие клиники, отделения, где реально с 7 до 23 часов пациенту будет чем заниматься.

БОКС 4
Существуют специальные приложения и программы, помогающие контролировать время, проведенное в интернете. Например, Freedom.to заблокирует на нужное время выбранные приложения и сайты, а приложение для смартфона Digital detox выключит ваш телефон на период от 30 минут до месяца.

БОКС 5
Рядом с Сан-Франциско есть популярный летний лагерь для взрослых, в котором запрещено пользоваться телефонами и Интернетом. Digital detox summer cump посещают обитатели Силиконовой долины и обычные программисты.

– В какой момент люди обращаются за помощью?
– По доброй воле нехимические зависимые приходят редко: это могут быть игроки, которые проиграли все сбережения или даже поставлены на счетчик по долгам, любители спортивных ставок, изредка – зависимые от порносайтов и покупок в Интернете. Однако самый распространенный случай – это когда родители буквально за руку приводят молодых людей, причем последние активно сопротивляются. Но если родители грамотно себя ведут, то они не затаскивают детей силой и обманом, а честно говорят, что, может быть, это им надо угомониться, и никакой зависимости нет.

– Грозит ли нам поколение несчастливых людей?
– Надеюсь, что нет.
Существует такая зеркальная я-концепция, в которой мы видим себя глазами окружающих. И если я получил за свое фото меньше лайков, а кто-то за свое – больше, и вообще он где-то в Ницце, и ему там весело и хорошо, то, конечно, сравнение подпортит настроение.
Но я не думаю, что от этого вырастет поколение несчастливых людей. Просто нужно вовремя остановиться и понять, что жизнь хороша там, где ты есть, и от тебя зависит, как ты ее будешь проводить. И бесконечное сравнение с другими еще никого не делало счастливее. А главная расплата за перфекционизм – это отсутствие возможности порадоваться тому, что есть. Я как-то смотрела интервью со спортсменом, который установил мировой рекорд. Он шел к этому целую жизнь. К нему подбежали журналисты и начали спрашивать: ну как вы, что вы чувствуете теперь? «Я немножко не доработал, но ничего. Я еще потренируюсь, и вы услышите об этом». Он даже не понял, что он уже лучший, он даже не порадовался. И, честно, меня это удивило и даже испугало, как плохо быть перфекционистом. И так же плохо сравнивать себя с другими. Всегда найдется тот, у кого что-то лучше и интереснее.

– Пользуетесь ли вы смартфоном?
– Да, я пользуюсь смартфоном, но, признаюсь честно, «донашиваю» его за дочкой. Подросткам почему-то важно обновлять модели, для них это, наверное, способ самоутверждения. Для меня это просто телефон. Конечно, я пользуюсь мессенджерами и другими полезными приложениями, облегчающими жизнь. Но чаще всего телефон использую для звонков, потому что жизнь слишком хороша, чтобы тратить ее на обслуживание гаджетов. Это мое личное мнение – не в обиду и не в укор никому.