ЧЕТЫРЕ ЛЮКА ДО МОСТА

– Как ты? Можешь говорить?

Стас покачал головой и положил руку на опухшее горло.

– Ты очень горячий. Не хочется, конечно, покидать нашу уютную каморку, но я снова схожу на поиски медикаментов. Буду болтать с тобой по рации, поэтому не пропадай.

Я вылез из нашего подвала и прикрыл вход досками, достал рацию и продолжил разговор с другом.

– Помнишь, когда война только началась, девочки спорили о том, как лучше маскировать вход в штаб? В итоге оказалось, что для этого лучше всего подходит то, что могло свалиться само собой.

Я сегодня проверю дома Седьмого района. За восемь лет все, конечно, хорошенько обнесли, но тот, кто не ищет, тот не пьет таблетки.

За четырнадцать домов я не нашел ничего, кроме банки протухшей тушенки. Начинают сгущаться тучи, главное – самому не заболеть.

– Мы пережили много всего: бомбежку, войны банд и даже голод, но кто же мог подумать, что нас всех по одному подкосит чертова простуда. Я сейчас захожу в дом Дани, давай сходим к нему в гости?

В целом тут все, как и прежде: пустые комнаты с разбитой мебелью. В его комнате такой же хламовник, какой был и всегда, ха-ха.

Из трубки донесся слабый хрип, видно, смешок Стаса. Я покопался под мебелью, там не было ничего, кроме обломков, клочков одежды и браслета.

– Знаешь, что я нашел? Рюкзак! Помнишь, я прятал рюкзак с аптечкой? Это было последнее, что я прятал. Его никто не нашел, браслет перешел Дане, и мы забросили эту игру.

За рацией послышались сильный кашель и тяжелые вздохи. Похоже, Стас вспомнил. Я побежал на улицу и буквально увидел старую картинку одновременно с настоящей. Вот площадка, от которой мы начинали игру. Школу, Шестерочку, в которую мы бегали за сырками каждую перемену. Сейчас она обчищена подчистую, даже окон не осталось. Я выбежал в частный сектор и начал считать люки. Четыре люка до моста, по ним я ориентировался в детстве.

– Знаешь, почему никто не нашел рюкзак? Потому что я спрятал его дальше зоны игры. Да, я был еще тем хитрым жуком в детстве. Наверно, поэтому мы и перестали играть. Помнишь мост за частным сектором, который взорвали шесть лет назад? В канаве рядом с ним я и спрятал рюкзак.

В ответ я услышал, как Стас чуть ли не задыхается от кашля. Начался дождь.

– Все, я уже тут, канаву завалило обломками, но я помню, где его спрятал, убрать пару камушков, и все.

Стас продолжал кашлять в рацию. После часа перетаскивания камней под дождем я тоже начал кашлять, но нашел выемку в канаве, в которую я закапывал портфель, и еще сорок минут откапывал его обратно. Когда я было отчаялся и совсем промок, я увидел лямку от портфеля.

– Я нашел его!

Еще немного повозившись, я достал несчастный прогнивший рюкзак, открыл его и… Оказалось, что он был пустым.

– Дружище, – хриплым голосом я обратился к Стасу, – я кое-что забыл. Нам запретили закапывать настоящую аптечку, и мы решили притвориться, что она там есть…

По ту сторону рации больше не доносилось звуков. С такой температурой люди долго не живут. Да и мне, похоже, осталось немного.