Бумажная страсть: история почтовой марки

      У почтовой марки есть несколько официальных отцов, но главным ее создателем стал прогресс. В разгар промышленной революции, когда уже появились авторучка, двигатель внутреннего сгорания и даже аналитическая машина (предок компьютера), передовой Англии впору было стыдиться своего почтового ведомства. Это была дорогостоящая и коррумпированная организация, работающая по устаревшим моделям. Она никак не помогала росту свободной торговли, погрязла в цензуре, а простых людей отпугивала сложными тарифами. Сумма зависела от расстояния и объема письма, платить за пересылку приходилось адресату, и люди наловчились передавать самое важное «снаружи» послания: можно было повертеть его в руках, узнать главное и отказаться от получения. Есть версия, что изобретатель Роуленд Хилл однажды стал свидетелем такого трюка и задумался о сути почтовой реформы. До этого Хилл успел организовать образцовый учебный процесс в отдельно взятой школе (без розг, но с научной лабораторией) и помогал грамотной колонизации Южной Австралии. Очевидно, что его привлекали сложные задачи.

В 1837 году Хилл направил правительству доклад «Реформа почты, ее значение и целесообразность» – очень смелый документ, в котором предлагалось сделать почтовые услуги доступными для простой публики, а для начала хотя бы их удешевить. Тарифы должны были стать едиными и учитывать не расстояние, а вес отправления. За пересылку письма массой в пол-унции (14 г – как три современных стандартных листа А4) предлагалось брать предоплату, всего лишь один пенни – монетку в 1/240 фунта стерлингов. Высшие почтовые чиновники восприняли такие предложения как личное оскорбление: план Хилла назвали «диким и неосуществимым», а также «нелепым, абсолютно голословным и полностью основанным на предположениях». К счастью, за него вступились торговцы и банкиры, которые страдали от существующей неповоротливой почты не меньше простого люда. Они организовали специальный комитет, который два года пробивал почтовую реформу, и наконец лед тронулся. Как только почтовый тариф снизился, объем оплаченной корреспонденции вырос на 120 %. Сработало! Парламент дал проекту Хилла добро.

ВАРИАНТОВ ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ предоплаты было два. Первыми в продаже появились почтовые листы – иллюстрированные конверты Мюльреди. Конвертов, к которым мы привыкли, тогда еще не было, а такой вот почтовый лист требовалось свернуть по разметке: внутри оказывалось место для сообщения, снаружи – строчки для адреса. Вроде бы удобно и оригинально, однако новшество оказалось жутко непопулярным. Над ним так издевались в прессе, что простым объяснением неудачи кажется зависть производителей канцелярии. В общем, конверты Мюльреди были уничтожены еще до того, как успели себя проявить. А главным героем реформы стал «маленький кусочек бумаги, достаточный для того, чтобы поставить на нем почтовый штемпель, и покрытый с одной стороны клеем» – марка, подобная тем, что уже приклеивались на документы в подтверждение уплаты налогов. У нее были и другие предшественники, причем задолго до 1840 года и далеко от Лондона. Например, реформатор французской почты Ренуар де Вилайе еще в XVII веке ввел бумажные ленточки оплаты почтового сбора стоимостью один су – ими оборачивали письма или вставляли их внутрь конверта, так чтобы видел почтальон. Поэтому Роуленд Хилл стал для марки не создателем, а тем, кто вывел ее в большой мир.

Облик первой почтовой марки выбирали из 2700 проектов. Победил лаконичный дизайн: профиль Ее Величества королевы Виктории на черном фоне. Марка по прозвищу «Черный пенни» появилась в продаже 6 мая 1830 года, и ее можно использовать даже сейчас – если она не гашеная, конечно. (Только тариф изменился за почти 180 лет – теперь он составляет шесть пенни, так что придется доплатить.) Опыт Великобритании подхватили другие страны, и к концу XIX века марки выпускались повсюду.

В России первые марки появились 10 декабря 1857 года. Они стоили 10 копеек, и на них изображался государственный герб. Через семь лет произошла реформа, после которой в стране заработала земская почта. В каждом из 162 уездов стали выпускаться свои марки, которые должны были отличаться от государственных, поэтому дизайн их был максимально разнообразным. Марки различались не только рисунками, но и размерами, формой, некоторые имели корешки, которые отрывались при гашении. Такого разнообразия не было больше нигде в мире, и сегодня русские земские марки очень ценятся филателистами.

«ЧЕРНЫЙ ПЕННИ» – не такая уж редкость в современных коллекциях: он появился, когда почти не было конвертов и марки клеились прямо на письма. Однако он ценится за свою биографию. Может, это и не первая марка в истории, но совершенно точно – первая в филателии. Британский зоолог Джон Эдуард Грей, который называл себя пионером-филателистом, а марки собирал еще до 1840 года (гербовые и фискальные), купил «Черный пенни» блоком, с прицелом на коллекцию. Даже если бы до сих пор в Великобритании выпускались одинаковые марки с профилем монарха, все равно нашлись бы люди, собирающие образцы, например, какого-то одного года, или напечатанные на определенной бумаге. У ученых есть несколько объяснений того, что нам так нравится коллекционировать. Это и желание самореализации, и стремление принадлежать к какой-то группе, и азарт погони за недостижимым, и обычная любознательность. А филателия отличается от прочих страстей еще и тем, что доступна людям разного статуса, достатка, возраста и любой эпохи.

КАЗАЛОСЬ БЫ, «МАЛЕНЬКИЕ КУСОЧКИ БУМАГИ» уже достаточно долго нас удивляли, пора бы их очарованию поблекнуть на фоне инноваций. Но одно другому не мешает: современные марки соревнуются в оригинальности как раз при помощи технологий. На них помещают рассказы и даже фильмы (длиной в секунду), их делают из шелка, керамики и шоколада, их снабжают ароматами, бриллиантами и даже технологией дополненной реальности…

Но самое интересное и ценное в марках – не материал и не способ изготовления, а их «личная» история. Подтверждением тому служат наиболее дорогие экземпляры. Например, два «Маврикия», розовый и голубой, за которые на аукционах дают по $15 млн. Конечно, они почтенного возраста – выпущены в 1847 году, но ценятся не только поэтому. Во-первых, это первые британские марки, напечатанные в колонии. Во-вторых, на них допущена ошибка. Как это часто бывает, столица распорядилась использовать нововведение, а самого главного – образцов – не прислала. Марки сделали своими силами, с помощью местного гравера, и разве он обязан был догадаться, что написать надо не Post Office, а Post Paid? А потом большая часть этих марок оказалась на конвертах с приглашениями на бал, который устраивался, чтобы замять скандал из-за свежего запрета на использование французского языка в местном суде… Так в одной марке слились проблемы колоний, местечковый конфликт и тонкости светской жизни на острове в Индийском океане в середине XIX века.

ИЛИ ВЗЯТЬ «ГАВАЙСКИХ МИССИОНЕРОВ» – марки, выпущенные на Гавайях в 1850-х годах. Они ценятся из-за низкого качества бумаги: она очень тонкая и ломкая, так что сохранившиеся «миссионеры» дошли до наших дней чудом. Эти марки выпускались номиналом 13, 5 и 2 цента, и последних в мире всего 10, из них только один экземпляр негашеный. И он стоил жизни одному из своих хозяев. Когда Гастона Леру летом 1892 года нашли убитым в его парижской квартире, полиция сломала голову, пытаясь понять мотив преступника. Наконец, один из лучших детективов города обнаружил, что в коллекции Леру не хватает двухцентового «Гавайского миссионера». Детективу пришлось самому вжиться в роль филателиста, чтобы сблизиться с предполагаемым убийцей, и однажды тот сознался-таки в преступлении. Упрямый Леру не хотел продавать раритет ни за какие деньги – пришлось его убить! В 2000-е годы этот злополучный двухцентовик оценивался в $660 тыс.

ВПРОЧЕМ, МАРКЕ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО быть очень старой, чтобы иметь ценность. Немецкая марка с Одри Хепберн – точнее, со знаменитым кадром из «Завтрака у Тиффани» – выпущена в 2001 году в составе серии, посвященной любимым актерам ХХ века. Тираж был многомиллионный, марок хватило бы и нам с вами. Но в последний момент Шон Хепберн-Феррер, сын актрисы, забрал права на публикацию. Не хотел, чтобы мать, запечатленная со щегольским мундштуком, косвенно пропагандировала курение. Теперь «Одри Хепберн» считается самой дорогой современной маркой. Из всего тиража сохранилось три листа по 10 марок, каждый оценивается в полмиллиона евро. ЗАПОЛУЧИТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНУЮ МАРКУ подобно этим – счастье для коллекционера, но для большинства филателистов их увлечение – не погоня за редкостями. Как и в любом деле, здесь самое интересное – идея коллекции, стремление выразить ее тщательностью подбора, осмысленный поиск. Собираются марки с богатым прошлым – например, побывавшие в определенных военных походах или выжившие в катастрофах. Есть коллекции, посвященные животным, городам, театру, огню, напиткам, металлам и т. д. Когда-то марка стала требованием и следствием прогресса, и он подхватил ее как один из методов образования, способов общения. Как жителю тундры увидеть шедевры Русского музея, не покидая малой родины? Как мальчишке из степного аула начать мечтать о море, не увидев «Линкор “Севастополь”» на конверте? Многие годы марка была, наверное, самым доступным способом познавать мир – видеть экзотические острова, знакомиться с диковинными обычаями и произведениями искусства, узнавать о достижениях науки и техники. С этой точки зрения государство как монополист в выпуске почтовых марок всегда не только выполняло просветительскую и пропагандистскую функцию, но и давало людям доступное хобби. Филателия – одно из немногих увлечений, поощряемых государством. В нашей стране это особенно было заметно в советскую эпоху, когда каждый школьник за копейки мог купить в киоске «Союзпечати» пакет марок на новую тему – пусть и «гашеными». И эта покупка была еще и очень выгодна родной стране. Развитое коллекционирование даже самых обычных марок может приносить хороший доход казне. Цена марок в почтовых отделениях в сотни раз превышает себестоимость, и весь этот доход идет государству. Поэтому во многих странах филателия продолжает стимулироваться «сверху». Кстати, немецкая марка «Одри Хепберн» должна была стать почтово-благотворительной: дополнительный номинал таких марок отчисляется на благие цели. Важная миссия! В России рынок почтовых марок очень сократился по сравнению с СССР. Казалось бы – есть у нас потери и посерьезнее. Однако годовой доход от продажи почтовых марок сейчас превышает 4 млрд рублей – при условии, что марки имеют в основном утилитарную функцию, то есть печатаются для писем. Но если заняться этим рынком всерьез и расширить его хотя бы в десять раз, получится куда более привлекательная сумма.

И КАЖДОМУ ИЗ НАС ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО заняться филателией – в первую очередь ради удовольствия и интереса. Но, как мы сегодня узнали, даже скромный кусочек бумаги может стать любопытным видом инвестирования. Надо только быть готовым надолго заморозить свои средства и, конечно, изучить сферу. Совсем свежий и близкий пример – марки, выпущенные в честь инаугурации нашего президента шесть лет назад. Тираж составлял 400 штук, и стоили марки в 2012 году 75 рублей. Сегодня их цена – четверть миллиона за набор. Стоило подождать несколько лет, правда? И сейчас еще не время торопиться…

Но самое важное в филателии – не растущая стоимость марок и даже не их приключения, а их возрастающая роль в науке. Когда-нибудь филателия вполне может стать научной дисциплиной – ну, хотя бы вспомогательной, а марки – приобрести ту же ценность для ученых, что имеют официальные документы и личные письма, беспристрастные свидетели далеких эпох.