Теперь ты мой!

Именно здесь я позволю себе прервать гимн мужскому разуму. Ведь посудомоечную машину изобрела женщина!

Очередная «травма», полученная фарфоровой драгоценностью, исчерпала терпение хозяйки дома, и в один прекрасный день она произнесла историческую фазу: «Если никто не собирается изобретать посудомоечную машину, то это, в конце концов, сделаю я!» Для столь амбициозного заявления у Жозефины Кокрейн были веские основания. Успех ее предприятию сулили… гены.

Ее прадед Джон Фитч прославился в конце XVIII века как изобретатель одной из моделей парохода, прошедшей успешные испытания на реке Делавэр. Построенное им судно приводилось в движение механическими веслами, а в роли гребца выступала паровая машина.

Уже в 1790 году, задолго до появления парохода Фултона, пароход Джона Фитча совершал регулярные грузовые рейсы между Филадельфией и Трентоном. Увы, талантливый изобретатель Фитч не был примерным семьянином, и его жена воспитывала общего сына в одиночку. Но мальчик благополучно вырос и вступил в брак, результатом которого стало появление на свет Ирен Фитч – матери Жозефины.

В семье, где 8 марта 1839 года родилась будущая изобретательница, царила атмосфера творчества, постоянно обсуждались научные открытия и появление технических новинок. И это вовсе не была дань памяти знаменитому предку. Отец Жозефины – Джон Гарис, инженер, также сумел прославиться на новаторском поприще. Он сконструировал гидравлический насос, который позже широко использовался при строительстве Чикаго.

Нужно ли объяснять, что для девушки с такой наследственностью и воспитанием решение технической задачи было занятием даже более естественным, чем, скажем, шитье или вязание крючком. Однако очевидным для окружающих это сделалось далеко не сразу, и жизнь Жозефины складывалась вполне тривиально. После смерти матери она какое-то время жила вдвоем с отцом. Позднее, после пожара в частной школе, которую посещала юная мисс Гарис, отец отправил ее к старшей сестре в Иллинойс. В 19 лет Жозефина, как и положено, вышла замуж. Избранником стал 27-летний политик и бизнесмен Уильям Кокрейн. Жизнь молодой пары, поселившейся в уютном особняке в графстве Шелби, предполагала развлечения, приемы и званые обеды, от уровня организации которых напрямую зависела карьера господина Кокрейна, а значит, и благосостояние семьи в целом. Жозефина с головой ушла в заботы о муже и доме.

К 40 годам госпожа Кокрейн превратилась в настоящую светскую львицу. Твердо решив однажды спасти от гибели свою гордость – фамильный фарфоровый сервиз, она вовсе не собиралась мыть его собственноручно. Жозефине была нужна соответствующая машина, которой еще не существовало. Справедливости ради отметим, что предприимчивые соотечественники уже пытались трудиться на этой ниве, но…

Запатентованная Джоном Гоутоном в 1850-м году «машина, моющая посуду» делала этот процесс долгим и невероятно сложным. Посуда слоями закладывалась в вертикальную цилиндрическую шахту, а затем снова и снова окатывалась горячей водой, которая стекала в специальные резервуары внизу устройства и с помощью рычага отправлялась наверх. Качество такого мытья оставляло желать лучшего, с чем ни одна уважающая себя хозяйка никогда бы не примирилась, и уж тем более Жозефина Кокрейн!

Чтобы получить первый опытный образец, Жозефина обратилась за помощью к специалистам. Каждый из них, руководствуясь предложенной идеей, конструировал что-то свое, но в итоге получалось вовсе не то, чего пыталась добиться госпожа Кокрейн. Оставался один выход – приспособить под опытную лабораторию подсобку собственного дома и начать творить самостоятельно.

Кокрейн наняла себе в помощники механика иллинойской железной дороги Джорджа Баттерса и уже через два месяца смогла продемонстрировать миру первую машину, которая действительно мыла посуду, а не просто создавала видимость этого процесса. 28 декабря 1886 года Жозефина Кокрейн получила патент на «Посудомоечную машину Garis-Cochran». В патентном письме принцип действия своего изобретения она объясняла следующим образом: «Мое изобретение имеет отношение к усовершенствованию машин для того, чтобы мыть посуду под непрерывным потоком мыльной пены или чистой горячей воды, которая подается к вращающейся корзине, держащей стойки и клетки с посудой…»

Как наглядно демонстрирует случай с машиной Гоутона, получить патент – это еще не значит достичь успеха. Соседи и приятели Жозефины в один голос восхищались ее твореньем, называя новую машину «благословением для человечества», но теперь изобретательнице нужно было добиться признания другого рода. Ей предстояло стать бизнес-леди и заинтересовать своим товаром потребителя.

Продать первые «посудомойки» домохозяйкам было невозможно. Их мужьям не хотелось выкладывать 150 долларов за машину, работу которой женщины на кухне ежедневно выполняют бесплатно. По совету знакомого бизнесмена Жозефина решила искать покупателей среди владельцев крупных отелей и ресторанов в Чикаго. Первым ее покупателем стал один из самых знаменитых отелей в стране – Palmer Hotel, вторым – не менее известный Sherman House.

Сегодня уже и представить себе нельзя серьезности той проблемы, с которой Жозефина столкнулась в первую очередь. Ей пришлось нарушать табу! До того памятного визита в Чикаго она, взрослая женщина, никогда не появлялась в общественном месте в одиночку, без отца или мужа. «Фойе Sherman House показалось мне шириной в милю. Я думала, что потеряю сознание, но я все выдержала и заключила сделку на 800 долларов, это моя победа», – много лет спустя рассказывала госпожа Кокрейн в одном из интервью.

За первой победой в бизнесе последовали другие, а потом был настоящий триумф мирового уровня. В 1893 году девять посудомоечных машин Garis-Cochran демонстрировали безупречное качество своей работы перед посетителями Всемирной выставки в Чикаго и получили приз «За оптимальную конструкцию и надежность».

Вскоре новые кухонные помощницы стали неотъемлемой частью пищеблоков многочисленных госпиталей и учебных заведений, уделяющих больше внимания санитарной обработке посуды. Машины Garis-Cochran теперь выпускались на заводе, который Жозефина сумела открыть, отремонтировав заброшенное школьное здание. Продажи росли с каждым годом – на товар, предлагаемый госпожой Кокрейн, наконец-то обратили внимание американские домохозяйки.

В 1912-м, в возрасте 73 лет, Жозефина еще была полна сил и самостоятельно руководила предприятием. В 1913-м ее не стало. Спустя три года компания Жозефины Кокрейн была приобретена производителем известного бренда бытовой техники KitchenAid – фирмой Hobart, в настоящее время влившейся в Whirlpool Corporation, число сотрудников которой уже перевалило за 70 000. Среди разнообразия выпускаемой здесь бытовой техники видное место занимают посудомоечные машины.

«Внучки» и «правнучки» того первого образца Garis-Cochran значительно эволюционировали. Производитель уверяет, что сумел снабдить их даже «шестым чувством»: теперь они сами определяют степень загрязнения посуды, выбирают температуру, количество воды и продолжительность мытья, экономят каждый грамм моющего средства и каждый киловатт электричества. Однако принцип, предложенный Жозефиной Кокрейн более века назад, до сих пор остается вполне актуальным, за что она как изобретатель посудомоечной машины в 2006 году была включена в список американского Зала славы изобретателей (National Inventors Hall).

Вернемся к разговору с уже известным нам сторонником патриархальных ценностей. Познакомившись с этой историей, он, естественно, возразит: «Жозефина Кокрейн – это лишь исключение, подтверждающее правило». Не стану спорить. Конечно, пусть мужчина изобретает, создает, творит... Ведь иначе за него это сделает женщина.