я могу 
Все гениальное просто!
Машины и Механизмы
Все записи
текст

Хищные пешки авиации

Современная высокотехнологичная война – удовольствие не из дешевых. А если учесть, что львиная доля боевых задач ложится на крылья авиации, так и вообще разорительное. Стоимость машин пятого поколения, вроде F-22 или отечественного ПАК ФА, описывается астрономическими цифрами. К тому же не забывайте, что рядовой летчик обходится государству в 5 миллионов долларов и 10 лет интенсивного обучения. Нет ли способа как-то сократить расходы? Конечно, есть.
Хищные пешки авиации
Можно встать на путь тотального и глобального нейтралитета и быть готовыми смиренно встретить наскоки «зубастых» соседей. Можно держать большую армию впроголодь, надеясь измотать вероятного противника числом. Да вот беда: нынешний враг предпочитает фронтовым операциям точечные удары силами небольших, но крайне эффективных подразделений. Бороться с таким терроро-спецназом обычными средствами – танковыми батальонами и штурмовыми эскадрильями, даже трижды гвардейскими, – бессмысленно. Здесь нужны инструменты ювелирные, но, быть может, не такие дорогие.
Беспилотные летательные аппараты (БЛА или БПЛА, в англоязычных источниках – Unmanned Aerial Vehicle (UAV)) – отнюдь не изобретение XXI века. Еще на заре авиации вдохновленный стрекотанием «этажерок» братьев Райт военный инженер Чарльз Кеттеринг (Charles Kettering) предложил проект летающей торпеды – аэроплана, который по сигналу часового механизма в нужном месте отстреливал бы крылья и… валился на голову противника. Самое удивительное состоит в том, что Кеттеринг сумел пробить финансирование столь безумной и авантюрной затеи, построить несколько самолетающих агрегатов и провести серию испытаний!

Однако первый реальный беспилотник – а под ним надо понимать устройство многократного использования, а не крылатую ракету или управляемую авиабомбу – появился только в 1930-х. Еще в Первую мировую войну, едва фанерные «этажерки» обзавелись пулеметами и бомбами, инженеров озадачили вопросом: как научить стрелять авиацию и по авиации? Это ведь не пехота на стрельбище, здесь нужна отработка навыков поражения движущихся во всех возможных направлениях целей. Ни о каких симуляторах тогда, понятное дело, не было и речи. Так и появились самолеты-мишени, сначала буксируемые, а в 1933 году – и дистанционно управляемые.

Заказчиком летательного аппарата DH82A, получившего легкомысленное прозвище Tiger Moth («Мотылек»), стал королевский флот. Моряки планировали использовать мишень для отработки корабельных зенитных расчетов и тренировки истребителей прикрытия строящихся авианосцев. «Мотылек» эксплуатировался флотскими аж до 1943 года, заодно вдохновив американцев на создание клона – самолета-мишени Radioplane OQ-2.

Сумрачный германский гений в эти годы больше заботился о другой сфере применения БПЛА – ударной. И здесь достижения немцев неоспоримы. Так, первое же боевое применение радиоуправляемой планирующей бомбы с реактивным двигателем (по сути – крылатой ракеты) Fritz-X стало успешным: немцы потопили 45000-тонный итальянский линкор Roma, шедший сдаваться союзникам на Мальту, всего двумя бомбами. Да и про V-1 Vergeltungswaffe 1, детище немецких конструкторов Роберта Луссера (Robert Lusser) и Фрица Госслау (Fritz Gosslau), широко известное как «Фау-1», первую серийную крылатую ракету с реактивным пульсирующим двигателем, попортившую англичанам немало крови, тоже не стоит забывать.

После окончания Второй мировой войны в эволюции беспилотников наступила вынужденная пауза. Военные инженеры осмысливали, какую роль могут играть эти устройства в будущих войнах. Самой перспективной областью стала разведка, с которой начинали военную карьеру все летательные аппараты.

Казалось бы, какие самолеты-разведчики в космическую эру? Ведь спутники настолько зорки, что могут «разглядеть» звездочки на погонах офицеров! В принципе, конечно, могут, но для этого нужно стечение многих обстоятельств: кристально чистый воздух, безоблачная погода и, самое главное, пролет над интересующим объектом в строго определенное время. А военные действия редко «привязаны» к орбитам спутников-шпионов. Поэтому разведка (как тактическая, так и стратегическая) и смежная с ней корректировка огня остаются важнейшими задачами военной авиации. Но развитие систем ПВО делает разведку смертельно опасной. Преодолеть зенитно-ракетный «зонт» над интересующим объектом для одиночного самолета, каким бы совершенным он ни был, дело исключительно сложное. Даже такие выдающиеся в техническом отношении машины, как стратегический разведчик Lockheed SR-71 BlackBird и высотный разведчик Lockheed U-2, не дают гарантии успешного выполнения миссии (история с Ф. Г. Пауэрсом, приведшая к Карибскому кризису, тому подтверждение). А если обходить зоны ПВО, то придется наблюдать за противником с больших дистанций и неудобных углов обзора, рискуя «проглядеть» подразделения противника, пути его перемещения, артиллерийские и ракетные позиции.

Совсем не зря первый успешный опыт применения беспилотников связан не с зоркими и быстрыми орлами и даже не с бесшумными глазастыми совами, а с пчелами. И не простыми, а огненными! Именно на базе реактивной воздушной мишени Firebee американцы построили радиоуправляемый БПЛА AQM-34 с максимальной скоростью 675 км/ч, высотным потолком в 23,7 км и дальностью полета около 2000 км. Только в небе над Вьетнамом он совершил почти 3,5 тысячи вылетов. И это при том, что система ПВО Северного Вьетнама (в реальности – советская) была признана военными специалистами одной из самых эффективных за всю историю авиации!

Практика боевых действий позволила конкретизировать задачи, выполняемые беспилотниками. Это визуальная разведка в оптическом и/или инфракрасном диапазонах, корректировка огня дальнобойной артиллерии, контроль результатов нанесения ударов, выявление радиоэлектронных средств, ракетных пусковых установок, постановка помех радиолокационным станциям, отвлечение огня ПВО, ретрансляция радиосвязи. Небольшие малозаметные и малошумные самолеты, прозванные «дронами» (от английского drone – шершень), способные «висеть» буквально над головой противника, к тому же дешевые в сравнении с обычной пилотируемой авиацией, стали непременными участниками практически любого театра военных действий.

В 1970-х «дроны» вышли на качественно новый уровень, перейдя из эфемерной области экспериментального вооружения в штатное расписание разведывательно-диверсионных частей. К тому же очень кстати пришлись новые решения в авиа- и двигателестроении (легкие композитные материалы, высокоточные методы обработки металлов, системы компьютерного моделирования и т. д.), но более всего – в микроэлектронике. Беспилотники, ранее обязанные возвращаться на базы для «сдачи» фото- и киноотчетов, теперь снабжались компактными телекамерами высокого разрешения и могли работать с оператором командного центра в режиме online.

В это же время сложилась и система классификации беспилотных аппаратов. В комплексы тактической разведки, действующие в интересах небольших подразделений, вошли «дроны» классов «микро» (масса до 5 кг, время полета – не более часа на высоте до 1 км) и «мини» (масса до 200–300 кг, время полета – несколько часов, потолок – 5 км). Аппараты среднего («миди») класса относятся к оперативно-тактическим и работают в интересах крупных войсковых соединений. Их масса достигает тонны, а время полета – 10–12 часов на высоте до 10 км. Тяжелым (и дорогим) беспилотникам с высотами полета до 20 км и временем полета от 24 часов задаются уже стратегические задачи. По данным экспертов, «дроны» примерно 80 моделей стоят на вооружении армий более чем 40 стран мира, причем 5/6 от общей численности беспилотников приходится на долю тактических машин.

До начала 1980-х все, что касалось разработок и практики применения беспилотных летательных аппаратов, было скрыто завесой строжайшей секретности. Только в 1982 году «дроны» отчасти стали медийными персонажами: тогда Израиль развернул войсковую операцию «Мир для Галилеи» в ливанской долине Бекаа, дабы уничтожить лагеря террористов Организации освобождения Палестины. На стороне боевиков Арафата выступила Сирия, располагавшая достаточно сильными средствами ПВО. Что же сделали израильтяне? Группы истребителей начали барражировать на границе, провоцируя включение радиолокационных станций сирийских зенитно-ракетных комплексов. По «засвеченным» объектам сразу же наносился удар самонаводящимися противорадиолокационными ракетами Kilshon (израильская модификация американской AGM-45 Shrike). В итоге Сирия потеряла 18 батарей ЗРК и практически лишилась системы ПВО (израильская авиация понесла основные боевые потери в обычных воздушных боях).

Но в самом начале обнаружить вероятное расположение сирийских батарей помогла информация тактических разведчиков Scout, разработанных израильской фирмой IAI (Israel Aerospace Industries) и впервые представленных на Парижском авиасалоне в 1979 году. Внешне аппарат с размахом крыльев 5 метров и массой чуть менее центнера напоминал изделие продвинутого кружка авиамоделистов, ударившихся в гигантоманию. Однако телевизионная камера Tamam с мощным длиннофокусным объективом и система передачи видеоданных в реальном времени вкупе с малошумным поршневым двигателем мощностью 22 лошадиные силы и 7 часами автономного полета на высоте 4,5 км сделали систему Scout одной из самых успешных, до сих пор стоящей на вооружении Израиля, Сингапура, ЮАР и Швейцарии.

Совсем не случайно Scout, сам по себе компактный и сравнительно недорогой летательный аппарат, назван системой. Как огромный ударный авианосец ценой в миллиарды, но лишенный эскортных кораблей, базы, служб разведки, обеспечения и обслуживания, представляет собой плавучий склад металлолома, так и беспилотник ценен только тогда, когда он – важный, но отнюдь не ключевой элемент головоломной мозаики – единого информационного пространства поля боя, в котором есть место и спутникам-«шпионам», и донесениям полевых агентов. Сегодня командиру совсем не обязательно идти в бой в первых рядах, увлекая за собой подчиненных. Прежде всего, он должен быть готов к быстрой и адекватной обработке данных, поступающих непрерывным потоком. И в этой Ниагаре информации беспилотники играют роль динамических узлов, опираясь на которые командование может фокусировать внимание на ключевых объектах.

По оценкам экспертов, БПЛА в современных боевых действиях могли бы применяться гораздо шире. Препятствие этому – вовсе не авионика, не надежность, не высокая цена и не ПВО вероятного противника, а «забитость» каналов связи! Что толку в бортовой камере Ultra HD, способной прочитать серийный номер автомата террориста, если оператор не видит «картинку» в реальном времени? Именно невозможность «прокачать» большие объемы данных по радиоканалам стала одной из причин ограниченного применения беспилотников в Югославии, Афганистане и Ираке.

В попытках преодолеть недостаток пропускной способности конструкторы пускаются на разные ухищрения. Это применение и лазерно-оптических каналов связи, и передатчиков с автоматическим управлением доступными диапазонами частот, и передачи кодированного сигнала по коммерческим линиям спутниковой связи, и новых алгоритмов сжатия и шифрования информационных пакетов (они особенно важны в контексте защиты от так называемого спуфинга – перехвата данных или управления БПЛА посторонними). И, наконец, интеллектуализация бортовой компьютерной техники, на которую теперь возлагается часть задач по опознанию целей, отбору и распределению информации, ранее выполняемая наземными операторами. Вообще, современный беспилотник с полным на то правом можно назвать летающим компьютером, ведь на электронику (навигационную систему, видеокамеры, модули обмена информацией, бортовую вычислительную технику и т. д.) приходится значительная доля стоимости. В большинстве моделей класса «миди» и выше, построенных по самолетной схеме, применяются инерциальные навигационные системы, интегрированные с приемниками спутниковой навигации (не обязательно только GPS).
К началу 1990-х БПЛА достигли такого уровня, что военные посчитали перспективным создание ударных систем. И если в операциях в Персидском заливе и Югославии противоборствующие стороны весьма активно применяли разведывательные машины, предпочитая наносить ракетно-бомбовые удары с пилотируемых боевых самолетов, то в начале XXI века лаврами охотников за террористами были увенчаны именно беспилотники. Ведь даже чисто экономически не очень разумно рисковать дорогими штурмовиками и опытными пилотами ради нескольких главарей, окруженных десятками парней со «стингерами». Конечно, уничтожение лидеров вовсе не погасит терроризм как таковой, но если разнести в пыль десяток колоритных злодеев, то шансы на получение дополнительных ассигнований на борьбу с другими существенно вырастут.

Одними из первых «жертв» новой доктрины стали «фантомы», легендарные машины, уже полвека стоящие на вооружении многих стран. На их базе были созданы ударные беспилотники QF-4, предназначенные для подавления и уничтожения средств ПВО. Во всяком случае, официальная цель программы переоборудования F-4 провозглашалась именно такой, но универсальность «фантомов» наводит на мысль, что спектр их применения гораздо шире, а стоимость модернизации в силу почтенного возраста машин не так высока. Быстрота и мощь удара, нанесенного 12 марта прошлого года по военным складам «Аль-Каиды» в окрестностях йеменского города Джаар, косвенно это предположение подтверждают. Так же как и ряд других операций по уничтожению ключевых фигур из «Талибана» и той же «Аль-Каиды», проведенных в течение последних двух лет.
Однако ударным может быть не только бывший истребитель или «умная» крылатая ракета, способная барражировать в поисках цели, но и медленные разведывательные машины. Так, знаменитый MQ-1 фирмы General Atomics, более известный как Predator (в переводе с английского – хищник), запущенный в серию в 1997 году и развивающий скорость всего до 240 км/ч на высоте в 7 км, успешно поражал цели управляемыми ракетами AGM-114C Hellfire с полуактивным наведением по лазерному лучу, при этом подсветку целей выполнял сам аппарат. «Хищник», в начале 2000-х ставший эталоном беспилотника, успешно отработал в Афганистане и Ираке и вызвал к жизни весьма интенсивные конструкторские разработки. А между тем Predator стоимостью в 4,5 млн долларов – только часть масштабной программы Tier (с английского – ярус или эшелон), призванной создать комплекс БПЛА разных классов, действующих от поверхности земли до самой стратосферы.

Флагман программы – стратегический разведчик RQ-4 Global Hawk фирмы Northrop Grumman, самый тяжелый и дорогой (более 120 миллионов долларов штука!) беспилотник. Его главная задача – обнаружение целей на удалении 500–700 км от базы, наблюдение за обширными районами и передача изображения с высоким разрешением. «Глобальный сокол» за сутки непрерывного полета может провести детальную съемку квадрата со стороной 300–350 км. Надежность машины подтверждена в автономном испытательном полете протяженностью почти 14 000 км, совершенном в апреле 2001 года из Калифорнии в Австралию.

Стратегическая разведка не предполагает частых возвращений на базу, поэтому Global Hawk следит за противником днем и ночью через объектив цифровой камеры и тепловизора высокого разрешения, позволяющих «видеть» на расстоянии до 60 км, а также с помощью «навороченной» РЛС с синтезированной апертурой дальностью до 200 км, унаследованными от знаменитого разведчика Lockheed U-2. Однако, несмотря на выдающиеся характеристики, машина оказалась слишком прожорливой, требуя полноценной взлетно-посадочной полосы и многолюдного аэродромного обслуживания. В итоге программа строительства Global Hawk переведена в резерв, а в свете мирового финансового кризиса – практически свернута в угоду менее дорогим альтернативам.

А их очень много! С большими на то основаниями можно считать БПЛА самой бурно развивающейся отраслью авиации за всю ее историю. Ведь летчики, особенно опытные, это «золотой запас» нации, тратить который следует очень осторожно. Совсем не обязательно рисковать тяжелыми фигурами, если вражеского короля можно загнать в угол пешками. Особенно если они зорки, быстры и сообразительны. Как настоящие «Хищники».

Технологии

Машины и Механизмы
Всего 0 комментариев
Комментарии

Рекомендуем

OK OK OK OK OK OK OK