Оцифруй

Старик шагал неторопливо, но ходко, раздвигая заросли мощных желтоватых хвощей и безошибочно различая едва заметные вешки. Болотная жижа жадно чавкала под его сапогами, но ни разу даже не плеснула за голенище. Молодой, который шел следом, то и дело оступаясь и проваливаясь по колено, поглядывал на старика с плохо скрытой завистью. Тяжко переводил дух и утирал пот, отмахиваясь от туч мошкары, но не уставал поражаться своему невероятному везению.

В самом деле, стать подручным лесника при конкурсе больше сотни на место было настоящим чудом, тем более без профильного образования. В раскаленных каменных лабиринтах городов при нынешних ценах на электричество для кондиционеров люди живут тяжело и недолго, не говоря уже о степях дальше к югу, окончательно сдающих позиции пескам. А здесь, на северах, пускай сыро, но чистой воды в достатке и есть еще чем дышать.

Почему же все-таки старик предпочел его сотне других кандидатов, куда более образованных? Ну, то есть по лесному делу образованных. О своей первой специальности, полученной в угаре юношеского интереса к запрещенному, молодой человек благоразумно умолчал. А так... абсолютное здоровье, атлетическое сложение, успехи в спорте, выдающаяся память – неплохо, но и все. На что он сдался сверхопытному леснику, какая от него профессиональная помощь в обережении новых лесов?

Бывшая вечная мерзлота, поросшая хвощами, мелким ельником и ольховником, раскинулась бескрайним жарким болотом, уходя за холмистый горизонт к теплым волнам бывшего Ледовитого океана. Кое-где из трясины торчали причудливые нагромождения скал, похожие на развалины древних башен. Старик знал здесь каждый камушек, каждую былинку, всех зверей и птиц. Даже проклятая мошка его, казалось, не донимала. Однако годы уже сказывались, и ежедневный многокилометровый обход давался все труднее. Придя домой, лесник без сил валился на лежанку и диктовал подручному отчет о состоянии участка. Молодой по неопытности уставал не меньше, но послушно вбивал в сетевую таблицу номера участков и комментарии, почесывая распухшее от укусов лицо. Потом готовил немудреный ужин из концентратов – охота и рыбная ловля были давно запрещены повсюду, и съестные припасы раз в месяц доставлял вертолет. Оружие лесник носил только для самозащиты от зверя.

Маршруты обходов каждый день менялись, и сегодня они впервые шли по самому дальнему, к холмам, – и самому интересному, как давно обещал старик. Впрочем, его младший спутник пока не ощущал разницы: все те же осточертевшие мохнатые хвощи с елками, топь и мшистые кочки под ногами. Разве что чаща погуще да мошкары побольше...

Ох! Он в очередной раз не попал в след ведущего и ушел в трясину почти по пояс. Уцепился за ветку хилого деревца и стал с трудом выбираться.

Услышав его кряхтение, лесник с усмешкой обернулся:

– Ничего, со временем научишься, пообвыкнешь... Эх, да что ж тебе рожу-то так разнесло?! Показывал же тебе ту травку вчера!

– Угу, – смутился напарник.

– Так что ж лицо не натер? – Старик с досадой отвернулся. – Говорил тебе – всех летучих тварей отпугивает! Забыл?

Не услыхав ответа, он вновь оглянулся на подручного, но тот так и стоял по колено в болоте, изумленно приоткрыв рот и обратив застывший взгляд на пригорок впереди, где вздымался каменный останец фантастических очертаний.

– Ну и что? – хмыкнул старик. – Первый раз, что ли, видишь? Мягкая порода вымылась, выветрилась за тысячи лет, а камни остались...

– Да нет... – Молодой человек показал пальцем. – Вон там, сбоку – колышется, белое, мутное такое... на человека похоже. Неужто привидение?

– А, углядел... Молодец, приметливый! – Старик довольно ухмыльнулся и махнул рукой. – Нет, не привидение это никакое... это оцифруй.

– В смысле? – не понял подручный.

– В том смысле, что... Вообще, это большой секрет, от всех, я и сам только случайно... того, нос сунул. – Старик недовольно покрутил головой. – Ладно, дойдем, расскажу. Все равно когда-нибудь дела тебе передавать, пускай хоть кто-то после меня в курсе будет.

Остаток пути оба шли молча.

– Ну вот, – продолжил он, со вздохом облегчения усевшись на сухую траву рядом со скалой. – Видишь оцифруя того?

– Нет. – Молодой человек покрутил головой. – Пропал...

– А потому пропал, что мы сюда пришли. Появился, когда меня заметил, чтобы не заплутали, а теперь пропал. – Лесник раздраженно пожевал губами, снова вздохнул. – Короче, такое дело... – Он вдруг остро прищурился, глядя в глаза подручному. – Ты об искусственном разуме слыхал? А об оцифровке сознания?

Молодой человек похолодел. Неужто знает? Тогда всей вольной лесной жизни конец... Да нет, откуда ему?

– Слыхал краем уха, – небрежно пожал он плечами, – байки какие-то... сказки.

– А потому сказки да байки, что запретили все это сто лет назад, – жестко фыркнул старик, – по всему миру запретили. Были тогда... кое-какие неприятности – теперь вот на воду дуют. Никто не помнит уже... и я забыл... а потом вот вдруг пришлось вспомнить! – Он кивнул на скалу. – Подойди ближе, глянь – там, где тот оцифруй стоял, есть что?

– Да вижу, светится, – боязливо обернулся к скале молодой. – Круглое, будто дыра вырезана, у самой земли.

– Ну вот, и я тогда приметил, сперва фигуру эту, потом свет из дырки, куда она ушла. Молодой был, взял, да и сунул туда голову. А там... Ладно, не буду томить, мир там целый отдельный, вот. Еще в старые времена, до запрета, богатые люди решили в цифру перейти – жизнь свою, так сказать, там навечно продолжить. Реактор в глубину камня законопатили, наносхемами набили, все дела... Все там у них славно, и воздух, и жратва, и войн никаких, и на другие планеты, прикинь, летают – только все нарисованное, искусственный разум по заказу сочиняет. Вот там я и оказался! Стал, как они, оцифруй – ну, это я сам их так для себя называю. А уж они как рады были, словами не описать! Сеть они, конечно, ловят со спутника, но с живым человеком отсюда поговорить – совсем другое дело же, сам понимаешь. Лет сто там у них я прожил... поместье у меня на Марсе было свое собственное... а женщин сколько... да что теперь говорить! Да только помнить, что все это не настоящее, невмоготу оказалось. Вернулся. Там сто лет цифровых – здесь едва минута прошла, тело целехонько. Очнулся, как был, лесником. Теперь вот, как прохожу, стоит оцифруй этот, назад зовет... но я не вернусь, нет. Ненастоящая у них жизнь, хоть люди и настоящие вроде как... ну все равно не то, понимаешь?

– Вроде понимаю, – неуверенно кивнул подручный. – Только... им-то самим почему не скучно? Знают же, что все ненастоящее. – Он слегка нахмурился.

– Хороший вопрос... Тут, наверное, от человека зависит. Кто-то стихи сочиняет, кто-то рисует... опять же, с живыми по сети общаются... как там отличишь, к примеру, кто живой, а кто нет? Вопрос!.. – Старик задумчиво покрутил носом. – Интересно, раз живут... а по ихнему времени уже многие тыщи лет живут! Ну хочешь, сам глянь, сунь голову туда в дыру! А я твое тело здесь посторожу... или нет, лучше давай я первый, хоть предупрежу их, скажу, кто ты такой и вообще, чтоб готовы были встречать – а?

– А давай! – рассмеялся молодой. – Была не была!

– Тогда так, слушай внимательно! Я суну голову и отключусь, свет погаснет. Оттащишь мое тело чуть в сторону, а когда там внутри снова засветится и замигает – запомни! – лезь следом. Вместе там окажемся, поживем маленько и вернемся. Тут времени всего ничего пройдет... Хорошо понял?

– Да чего ж тут не понять, – хмыкнул молодой человек. – Давай, лезь!..

Держа на руках обмякшее тело, он дождался, пока погасшая дыра снова вспыхнет, и сунул его обратно головой в светящийся круг. Когда свет погас, оттащил в сторону и снял с плеча старика ружье.

Тот дернулся, приходя в себя. Взглянул на молодого и вытаращил глаза в ужасе, увидев наставленный ствол.

– Э... ты что? Ты что?!

– Сам знаешь что, – спокойно ответил подручный. – Проверил тебя, ясное дело. Если что, я бывший специалист по программированию, и твоя байка насчет цифрового мира меня не убедила. Такое невозможно даже с нынешними вычислительными мощностями, не то что сто лет назад... а вот засунуть в скалу простейший ретранслятор сознания типа «сунул-вынул» – это было реально уже тогда... Ладно, лучше скажи мне, сколько человек ты убил, чтобы жить дальше в их телах? Сколько у тебя за сотню лет перебывало подручных – молодых, здоровых, умных?

– Были... но я... нет, клянусь!

– Врешь! Молись, гад, своему цифровому богу! Теперь я лучше понимаю, почему запретили все эти игры с искусственным интеллектом и прочим – чтобы не пользовались такие, как ты.

– И как ты! – злобно ощерился старик.

Молодой человек ничего не ответил и взвел курок.