текст
ММ-блиц
Добрая традиция «ММ» и литературного клуба «Астра Нова» – сообща выбирать хорошую прозу. В этом номере мы публикуем работы победителей очередного литературного конкурса «Астра Блиц».
Иллюстрация: Luc Desmarchelier. www.livlily.blogspot.ru
Иллюстрация: Laura Mossop. www.lauramossop.deviantart.com
Тестировщики
Автор: Семен Сергеев
– Ничего не помню, – поморщился я, ощутив новый ментальный удар.
– Немудрено, старичок, – ухмыльнулся Дим. – Вчера центром твоего внимания была Ирка. Вернее, ее ноги. Договор ты подмахнул, не читая.
– Погоди, погоди. – Я сложился пополам и какое‑то время не дышал. – Припоминаю что-то такое. Подписал и… выпил зелье?
– Коктейль, – уточнил Дим. – Коктейль, старичок.
– Чертов Пашкин коктейль, – мрачно добавил я, пригнув голову, словно это могло спасти от очередного удара какого-то сердитого читателя.
Это утро я встретил в квартире Дима, куда мы завалились после встречи однокашников. Я действительно пялился на Иркины ноги и плохо следил за происходящим. А тем временем, оказывается, Пашка соблазнил нас протестировать его изобретение. По словам Пашки, все люди где-то как-то понемногу оставляют частичку своей души. Например, когда «с душой» делают работу. Другими словами, поскольку душа является частью личности, они раздают себя по кусочкам. Чтобы не быть голословным, Пашка предъявил зелье, якобы способное подтвердить сей сомнительный постулат. Мол, после его принятия мы сможем ощутить в полной мере те эмоции, что посылают нам люди, вступая в контакт с частичками нашей души.
– Так что, старичок, – заключил Дим, – удары, которые ты получаешь, на самом деле получает твоя душа, заложенная тобой, например, в последний роман.
– Ты хочешь сказать, он совсем-совсем никому не нравится? – жалобно спросил я.
– Может, и нравится, но, видишь ли, симпатия гораздо менее ярко выражена, нежели антипатия. Увы.
Снова удар.
– И долго это будет продолжаться? – спросил я, отдышавшись.
– В договоре указана неделя.
Неделя!
Так. Надо что-то делать.
Я бросился к компьютеру. Для начала закрываю все аккаунты. Убираю из свободного доступа тексты.
Блин! Пиратки!
Блин! Пиратки!
Всякие там флибусты и иже с ними!
Что за дурная манера тащить к себе всякую хрень? Буду надеяться, что с пираток качают только мэтров – Кукляненко там, Сивова. Бромыко на худой конец.
– А ты не пиши хрень, – мудро посоветовал Дим.
Я пообещал, что не буду. Чуть не накатал в издательство, чтобы расторгнуть договор. Но вовремя вспомнил про неделю. Спросил:
– А как это вообще работает?
– Я не очень понял, – ответил Дим. – Пашка толкал что-то про квантово-волновой дуализм душевной материи, про пространственно-временной континуум, где располагается, длится, продолжается наше тело.
Удары прекратились. Более того, я ясно ощутил пару ментальных поцелуев. Наверное, в благодарность за удаление текстов.
Удары прекратились. Более того, я ясно ощутил пару ментальных поцелуев. Наверное, в благодарность за удаление текстов.
– Не забудь ежедневно посылать Пашке отчеты, – сказал Дим.
Я посмотрел на друга. Спросил:
– А ты разве ничего не чувствуешь? Как поживают частички души, которые ты вкладываешь в криво оформленные сайты?
– Я никогда не вкладываю душу, – нравоучительно заметил Дим. – И зря ты так про сайты. Я все делаю с любовью. А не с душой. Чувствуешь разницу, старичок? В этот момент он сложился пополам, а во дворе завыла сирена. Я подошел к окну.
В новенькую Димкину машину со всей дури влетел черный крузак.
Немного больше, чем поэт
Автор: Станислав Романов
Утром, в половине двенадцатого, пришел с визитом Манн. Молодой еще человек, но с измученным лицом и седыми висками.
Утром, в половине двенадцатого, пришел с визитом Манн. Молодой еще человек, но с измученным лицом и седыми висками.
– Александр Сергеевич, умоляю, – сказал гость. – Я слышал от князя Голицына, что вы в некоем роде Spezialist…
– Что у вас за беда? – спросил Пушкин.
Манн рассказал.
Месяц назад он схоронил отца, который был отчаянный игрок и окончил дни в нищете. Сыну он не оставил ничего, тот нынче служил в канцелярии, жил во флигеле на Васильевском. На другую ночь после возвращения с похорон в доме начались жуткие чудеса. В полночь стала приходить ужасная старуха и требовать исполнения давнего карточного долга; с каждым разом ее появления становятся все несноснее. Она изводит его, сводит с ума…
– Покажите ваш дом, – сказал Пушкин. – Надобно все увидеть.
– Дом совершенно разгромлен, – сказал Манн, смутившись. – Прислуга сбежала, прибираться некому.
– И ладно. Я хочу увидеть следы.
По дому словно прошла армия Бонапарта: стулья опрокинуты, повсюду разбросаны книги, вещи из гардероба и прочая утварь. И карты – они лежали на полу по всем комнатам, лицом книзу. Пушкин поднял три карты. Это были червонная тройка, семерка бубен и туз треф.
Иллюстрация: Laura Mossop. www.lauramossop.deviantart.com
Сердцу вдруг стало холодно.
– Что с вами? – встревожился Манн. – Вы переменились в лице.
– Ждите меня вечером, в одиннадцать, – сказал Пушкин. – Надо будет приготовиться.
Вернувшись домой, он закрылся в кабинете, велел не беспокоить. Достал тяжелый сундук, снял замки. Белый мел, черные свечи, ром в темной бутылке, арабский кинжал…
Вернувшись домой, он закрылся в кабинете, велел не беспокоить. Достал тяжелый сундук, снял замки. Белый мел, черные свечи, ром в темной бутылке, арабский кинжал…
Зажег свечи, налил ром в два стакана. Сделал из одного глоток и заговорил нараспев:
Papa Legba ouvri baye-a pou mwen.
Pou mwen pase.
Le ma tounen, ma salyie lwa yo!
Pou mwen pase.
Le ma tounen, ma salyie lwa yo!
Словно сквозняк прошел в комнате; пламя свечей задрожало, звякнули стаканы на столе.
– Ойе, Папа Легба, – сказал Пушкин. – Нужен совет…
Манн был бледен, но держался твердо. Приготовления заняли почти час. На полу залы Пушкин вычертил веве, к стене поставил два кресла. Сели ждать.
– Где вы такому научились? – спросил Манн.
– От деда, Ганнибала, – ответил Пушкин. – Но мало – отец был против…
Часы начали бить полночь.
Дверь, что отражалась в зеркале, – отворилась. Старуха в белом прошла до края рамы, переступила через край и оказалась в зале по эту сторону зеркала. Тут она увязла, веве опутали ее.
– Что это? – вскричала она. – Как?
Манн вскочил, Пушкин удержал его на месте.
– Черный маг! – молвила ведьма. – Я слыхала о тебе. Зачем ты здесь?
– Оставь юношу, – сказал Пушкин. – Не он тебе должен.
– Бремя предков несут потомки, – отвечала старуха. – Тебе ли не знать…
Пушкин обнажил принесенный кинжал. Ведьма мерзко засмеялась.
– Этим мне не навредишь.
Пушкин вынул из кармана карту, даму пик.
– Твоя вольта.
Старуха затряслась. Пушкин пронзил карту кинжалом – ведьма вскрикнула и стала таять, словно туман.
– Белый офицер отомстит за меня, – прошептала она, исчезая.
– Кончено! – сказал Пушкин.
– Но о чем она говорила? – спросил Манн. – Кто тот офицер?
– К вам это не относится, – сказал Пушкин. – Живите покойно, только не играйте в карты – никогда!
Простые функции
Автор: Семен Скорынин
Опергруппа бурно обсуждала предстоящее задание. Наконец молодой сотрудник запальчиво рубанул:
– Что тянуть, надо брать эту «точку» сегодня!
Но, скользнув взглядом по начальнику, тут же осекся.
Хозяин кабинета до этого момента глядел на окружающих задумчиво, со стороны даже могло показаться – безучастно, но теперь уверенно встал и, успокаивая спецов, выставил широкую ладонь. В кабинете воцарилась тишина. Все уставились
на главного.
на главного.
Он несколько секунд сверкал лакированной лысиной, обхваченной «лавровой ветвью» седоватых волос. Мышцы на лице напряглись, вид стал мучительно серьезным. Наконец, начальник кивнул:
– Одобряю!.. Приступайте к выполнению!..
На следующий день опергруппа радостно гудела в своей уютной каморке.
– Ну, что, еще одно дело сделали! – ухмыльнулся бывалый.
– Да еще какое дело! – выбивал из своей груди последнюю дрожь молодой.
– А где наш Лаврыч? – вспомнил третий.
– Да, говорят, его переводят на новую работу.
– Как? Уже на повышение?!
– Хех! В какой-то НИИ, каким-то проектом управлять… Нам, как передовому отделению, обещали нового, еще лучше прежнего…
***
Актовый зал. Собрались профессора и аспиранты, бизнесмены, спонсоры и несколько случайных лиц. В первом ряду сверкал лысиной новый начальник отдела.
Докладчик, пригладив творчески взъерошенную шевелюру, начал описывать суть идеи, вдохновившей его и коллег. Без формул было не обойтись, и висевшая на стене доска быстро покрылась закорючками. Финансисты поджали челюсти и наморщили лбы, случайные люди заскучали, лишь начальник глядел вперед невозмутимо ровно.
Докладчик вошел в раж. Он бодро стер каракули, провел линию, перечеркнул второй и место скрещивания отметил жирным пятном:
– Так вот! – пропел он вдохновенно. – Если мы возьмем эту точку!..
Небольшой паузой он решил придать значимости моменту, но продолжить не успел. Со своего места встал начальник и, усмиряя докладчика, выставил вперед ладонь.
– Одобряю!.. – кивнул он. – Приступайте к выполнению!..
В зале вдохнули – выдохнули. Враз зазвенели голоса и стулья. Кто-то подошел к обладателю творческой шевелюры и хлопнул по плечу: «Молодец!»
Спустя полчаса коллеги обедали в столовой.
– Так я не понял?.. Я же только начал?.. – буркнул бывший докладчик.
– И что? – отозвался второй. – Главное, что начальство увидело твой запал, блеск в глазах, понимаешь?!.. Вот если б ты выступал вяло, неинтересно, оно могло и пальцем погрозить и еще чего хуже… В него ведь, главным образом, что заложено? Первичные знания психологии человека! А ты что еще от начальства ждешь?
– Да хотя бы слов побольше…
– Ну, тут уж извини. Я узнавал у завода-изготовителя – эта модель простая как правда! Свои функции выполняет, и ладно. К нему даже инструкции не прилагается. Вот когда запустят вторую, тогда будет даже речи на корпоративах произносить! Только когда? Очередную пробную партию забраковало заводское начальство, инициативу не одобрило… Психологи, понимаешь!..
Общество
Машины и Механизмы
Машины и Механизмы
Всего 0 комментариев
Машина гениальности
Индюк
Ртуть в рыбах: биохимическая индикация
Склеить историю
