После вершины

Камилла Андреева: Желающих покорить Эверест очень много, и, несмотря на все страшные истории об этой горе, с каждым годом таких людей становится все больше. Зачастую на тропе стоит очередь, и приличная.

Александр Новиков: Конечно, там есть очередь, потому что на Эверест можно подняться только в определенный период, условно – два дня в год. И понятно, что за эти два дня выстраивается очередь на подъеме, а во все остальные дни люди готовятся. Для того чтобы подняться на Эверест, а это 8848 метров, нужно много тренироваться, нужны кислородные баллоны…

КА: Но есть те, кто и без кислородных баллонов поднимается.

АН: Наверное, какие-то отдельные экземпляры есть, но это очень редкая ситуация, потому что без кислорода «крышу уносит» сразу. И это необратимо. Даже думать об этом не имеет смысла.

Я смотрел фильм Валдиса Пельша «Ген высоты, или Как пройти на Эверест», и я тебе честно скажу, что мне было страшно смотреть, как они в этом фильме поднимаются на вершину. Даже если мне заплатят за восхождение, я туда не пойду, потому что я был в горах и знаю, что это такое. Туда можно пойти только в двух случаях: либо ты молод и бесшабашен и не знаешь, что такое риск, либо ты профессионал.

КА: Но на Эльбрус вы ходили. Что туда понесло?

АН: Журнал «Машины и Механизмы»! У одного из моих приятелей возникла фантастическая идея – подняться на Эльбрус на машине. Я тогда купил новую машину – Audi Q7, вот на ней и собрались подниматься. Ну, прямо как дети! Решили, что это будет рекламная акция для журнала. Сколотили бригаду и поехали на машине из Петербурга в Предэльбрусье. Это был 2006 год, середина июля, погода отличная, жара. И никто из нас реально не осознавал, что ждет нас на самом деле.

Приехали, наняли местного проводника и начали исследовать ситуацию. Через какое-то время выяснилось, что наша идея не просто фантастическая, а глупая – на машине, в лучшем случае, можно было подняться до первой базы, до снега. И дальше ни на какой машине туда никак, только если вертолетом занести ее на Эльбрус. И то в хорошую погоду. Но поскольку мы туда уже приехали, решили все-таки подняться.

Тут нам популярно объяснили, что нужно серьезно подготовиться, поэтому мы и остались там на неделю. Подготовка, в общем-то, состояла из прогулок по горам. Сначала невысоко, потом все выше и выше. И вот настал день, когда мы отправились на последнюю станцию подъемника и арендовали там специальную бочку. Это своеобразная база для отдыха перед восхождением на Эльбрус.

Живем мы там день или два, гуляем. Снег кругом, тренировки даются тяжело, кислородное голодание чувствуется даже на такой высоте (4000 м). Было и такое: человек из нашей группы стоял, разговаривал, вдруг глаза закатились, и он упал. Когда очнулся, то ничего не понял – что с ним было.

КА: Вы с проводником совершали такие прогулки?

АН: Да, он нас учил ходить, дышать, правильно двигаться, а кроме того, организм должен адаптироваться, привыкнуть к высоте.

И вот в один прекрасный день идем, солнышко светит, хорошая погода, мы в гору идем уставшие, несколько шагов – и остановка, дышать тяжело.

КА: Сбежать не хотелось?

АН: Ну, на момент подготовки у нас была цель – подняться все-таки, раз мы уже приехали. Все здоровые мужики. И тут я поднимаю глаза и… вижу: на горизонте стоит женщина, в бикини, на лыжах!

КА: Это было кислородное голодание?

АН: Я и говорю: «Смотрите, что это?» И все, как сумасшедшие, побросали палки и бегом к этой девушке.

КА: Зачем?

АН: Не знаю зачем.

КА: Догнали?

АН: Она не убегала. Когда мы подбежали, то поняли, что идет фотосъемка, а девушка – модель, которую привезли туда на ратраке. Мы почему-то ей очень обрадовались, сфотографировались с ней и, воодушевленные, отправились на базу.

На следующий день нам предстоял подъем на вершину, он осуществляется за один день, без ночевок и перерывов, поэтому вставать надо было в 4 часа утра. Еду тоже практически не берешь, так, шоколадку или батончик ореховый и бутылку воды. Подъем настолько тяжелый, что мы взяли с собой маленькую дыньку и не донесли ее.

КА: А бочка – это дом в форме бочки?

АН: Да, круглый такой дом. Утром мы проснулись и не смогли выйти наружу. Бочку занесло снегом, мы даже двери сами не смогли открыть. Правда, к вечеру большая часть снега уже растаяла.

Естественно, подъем на вершину пришлось перенести на другой день. Подъем был очень красивый и очень тяжелый. Кажется, вот же она, вершина, но идешь час, два, три, а она все не приближается и не приближается. А когда восходит солнце, ты ощущаешь себя вообще летящим в космосе, потому что ты идешь уже над облаками: чистое небо, а под тобой облака…

Тропа натоптана, цветные колышки забиты, местами веревка натянута, то есть предприняты некоторые меры безопасности, чтобы люди не заблудились. Групп много, склон крутой, идти очень тяжело. Честно скажу тебе, я еле-еле забрался на вершину. Кислородное голодание настолько сказывается на организме, что приходит ощущение полной беспомощности, когда ты лег, и в голове у тебя только одна мысль: все, дальше не пойду, – и неважно, вышлют за тобой вертолет или случится «я здесь умру».

КА: Все дошли?

АН: Не все, пара человек вернулись. Но вот что примечательно: когда мы поднялись на вершину, ни у кого не было никакой радости подъема. И это я помню хорошо. Когда я забрался на вершину, кстати, она очень маленькая, упал и минут пятнадцать лежал в полном отупении, пока ко мне не вернулись мысли. Только прагматичная мысль сработала: ребята, давайте сфотографируемся!

КА: И назад!

АН: Единственная радостная мысль – что мы уже идем назад. Но дорога назад оказалась еще тяжелее, и это было крайне неожиданно. Потому что, когда ты идешь вниз, то наступаешь на пятку, а нога не приспособлена наступать на пятку. Когда ты в кошках, нужно ноги задирать чуть повыше или идти боком, все устает. Опять же – одышка, кислородное голодание никуда не девается.

В результате мы спустились только до места, куда доезжают ратраки, и нас подвезли. Я был просто счастлив, что не пришлось спускаться самостоятельно.

И вот что странно: когда мы только начинали подъем, я думал, что по возвращении мы это событие обязательно отметим. Но спустились мы полностью опустошенные, никаких эмоций, поужинали, не глядя в глаза друг другу, и ушли спать. Эмоции вернулись к нам только через пару дней, когда мы уже ехали домой, и только тогда мы стали обсуждать это событие. На тот момент это было самое тяжелое испытание в моей жизни.

КА: То есть делать этого не стоит?

АН: Почему не стоит? Конечно, стоит.

КА: Зачем?

АН: Затем, что человеку свойственно покорять вершины. Физические, духовные… разные. И способность преодолевать их нужно воспитывать и тренировать. А вершин у нас много – и в жизни, и в работе, и в отношениях с другими людьми, везде. 

КА: Ну, вот вы покорили Эльбрус, страшилок насмотрелись, вроде должны были успокоиться. Но вас опять понесло в горы. Почему?

АН: Я четыре раза забирался в горы и уже точно не помню, в какой последовательности. Скорее всего, самые первые горы были все-таки Гималаи, в Индии, потом Алтай. С этими путешествиями было связано много загадочных историй, но давай оставим их для следующего номера «ММ», про Индию. Там-то я впервые и услышал про Кайлас – самую большую святыню для буддистов и индусов. Они считают, что на этой горе живут боги.

Спустя некоторое время на Алтае я познакомился с проводником, который водил группы на Кайлас. Он мне рассказал много мистических историй про эту гору, и я твердо решил увидеть все своими глазами. Кайлас – это, конечно, совершенно другая история. Другие горы. Это совершенно другой поход, мистический и, в общем-то, довольно опасный.

КА: И какие были ощущения?

АН: Мы ночевали в палатке, на высоте 5800 метров – это выше, чем Эльбрус. Со снаряжением, в снегу. Но физически это было не так тяжело, как морально. Было страшно!

Наше путешествие началось с Катманду – это Непал. Цветущий город, кругом зелень, фрукты, добродушные люди. Ну, такая добрая грязная Индия. Но потом мы подъехали к китайской границе с Тибетом, а там стоят уже грозные китайцы в форме. Получается, переходишь границу – попадаешь в другой мир. А дальше подъем, который очень впечатляет, особенно человека, никогда не бывавшего в горах. Ты поднимаешься, поднимаешься, поднимаешься… Серпантин, серпантин, серпантин… И ты думаешь: когда же он закончится?

И потом вдруг выезжаешь на равнину, раз – и поселок. А дальше степь. И понять не можешь, где горы. И это, конечно, впечатляет.

КА: Вы на машине поднимались?

АН: Мы наняли несколько джипов и поехали. От Катманду до Кайласа больше 1000 километров по серпантину. Это очень далеко, неделю ехать надо, с учетом ночевок и плохих дорог. Хотя это было уже достаточно давно, в 2011 году. Сейчас, может быть, все изменилось. Все равно подъем происходит достаточно быстро, и горная болезнь сразу же дает о себе знать. Состояние такое, что хочется лечь и умереть. Ну, в лучшем случае просто не шевелиться. И ты с этим ничего сделать не можешь. И это, в общем, нормально. Утром тебя, не выспавшегося, грузят в джип, ты ложишься, шапку на лицо, чтобы не видеть солнца, и вот таким овощем едешь, особенно в первый день. Потому что резкий подъем снизу вверх, в общем-то, чреват очень негативными последствиями. Только к концу первой недели организм начинает привыкать.

Худеешь сразу килограммов на десять, потому что ни есть, ни спать первую неделю не можешь. Минимум неделю надо, чтобы начать осмыслять, где ты находишься и что ты собираешься совершить.

КА: Вы совершали кору?

АН: Да, вокруг Кайласа делают обход, называется кора. Это около 60 километров. Мы шли три дня, с двумя ночевками, стараясь каждый день подойти к одной из сторон Кайласа, их еще называют лицами. Ориентировочно Кайлас расположен по сторонам света и похож на четырехгранную пирамиду, которая выглядит как единый монолит. Создается ощущение, что она состоит из искусственного камня, как будто гальку смешали с раствором. Ну, не обошлось, конечно, без интересных событий.

В первый день мы решили зайти на плато Сорока Муфтиев, это кладбище, известное такое ритуальное место. Оказалось, что на этом кладбище живут дикие тибетские мастифы. В Тибете же людей не хоронят. По легенде, труп выносят на кладбище, и его съедают птицы. Но здесь мы застали другую картину – вместо птиц орудовали дикие собаки. Зрелище было жуткое. И вот эти собаки увидели нас… разворачиваются, и вся эта свора идет к нам. Что делать? Мы стали по кругу, спинами друг к другу, благо, это каменистая такая пустыня, берем камни в руки и начинаем отбиваться.

КА: Ужас, как страшно.

АН: Очень страшно. Понятно, что просить помощи там не у кого, вот мы такой пирамидой и стали двигаться по тропе, отбиваясь от собак камнями. Дошли таким образом до границы кладбища, и собаки от нас отстали.

КА: Повезло. Могли и разорвать, они привыкли есть человеческое мясо. И все же собаки не помешали вам продолжить поход.

АН: Мы собирались рано утром идти к западному лицу Кайласа. Наш проводник утверждал, что в прошлый раз ему случайно посчастливилось там побывать, а по официальным записям у западного лица Кайласа не бывал никто. Там достаточно заковыристый путь: от западного лица днем течет ручей, который ночью замерзает. И вот по этому замерзшему ручью нам и предстояло лезть. Он невысокий, метров пять, но отвесный, как стена.

Мы готовились, конечно, купили по ледорубу, кошки, веревки. Я даже взял несколько уроков, чтобы научиться спускаться на веревке. Думал, что мы по тропе идем, а тут тебе такая история. Двое из группы не пошли с нами: один исчез ночью, вместе с палаткой, второй утром. Остались мы втроем и пошли по руслу реки в узкую расщелину искать замерзший водопад. Дальше надо было лезть по водопаду, а поскольку у нас опыта нет, пришлось сначала залезать проводнику с двумя ледорубами, забивать крюк и спускать нам веревки. Ночь. Темно. В общем, влезли мы туда кое-как, выдохнули, а оказалось, что еще надо почти целый день идти по каменистой осыпи.

Конечно, мы дошли. У меня есть в кабинете фотография, где я лежу на этом западном лице… Мы легли на эту пирамидку, сделали много фотографий. Отдышались. И пошли обратно с чувством выполненного долга, поскольку проводник нас уверил, что никто кроме него здесь никогда не был.

Подошли мы к нашему ледяному водопаду, а он растаял. И назад не спуститься, холодная вода льется ручьем.

КА: И как вы выбирались?

АН: Мы спускались на веревках по отвесной боковой скале. Вбили крепления, которые там и остались, как и веревки, потому что не было возможности их снять. И спустились в русло этого ручья.

Много было сюрпризов на Кайласе. Например, идем, хорошая погода, солнышко. И вдруг сгущаются тучи, начинает валить снег. Сразу становится темно, тропы не видно. За 20 минут снега выпало по колено, и неизвестно, сколько он будет идти. Решили поставить палатку и переждать.

Утром я проснулся, вылез из палатки, на улице мороз, но небо чистое. Все кругом белое, ни тропинок, ни входов, ни выходов. Ну и куда идти? Решили все-таки идти вперед. И вот мы уперлись в скалу, входа не видно. Где пройти эту скалу? Как на нее залезть? Назад, вперед – скала, и все. Прохода нет. Замерзли. Промокли. И тут идет такая бодрая украинская группа. Проводник у них местный, шустрый такой, раз – и полез на скалу. Мы еле успели сообразить дать ему веревку, чтобы он ее закрепил, и мы тоже смогли залезть.

В общем, вот так, с многочисленными приключениями – чтобы описать которые, не хватит страниц журнала – нам удалось прикоснуться ко всем лицам Кайласа.

Когда мы вернулись в Катманду, то узнали, что в этот день российская группа вернулась с Эвереста. Нам удалось встретиться с ними и пообедать вместе. Но поговорить не получилось, потому что у них был такой же синдром, как у нас, когда мы спустились с Эльбруса. Они ели молча, с угрюмыми обожженными лицами, в темных очках. Ноль эмоций. Мне удалось совсем немного поговорить с парнем, который сидел рядом со мной. Оказалось, что их группа вернулась не в полном составе, один человек умер, и им пришлось оставить его на Эвересте.

Когда мы прощались, я рассказал ему о нашем походе и о том, что нам удалось пройти все лица Кайласа. Он сначала не поверил, а потом сказал, что завидует нам, так как он два раза был на Эвересте, а Кайлас так ни разу и не обошел, хотя несколько раз пытался это сделать. Вот это было приятно и удивительно. Человек, который был на Эвересте, отдал нам должное и оценил ситуацию. А я в тот момент думал, сколько мне надо сил и мужества, чтобы только решиться пойти на Эверест.

Полную версию интервью вы найдете на сайте в разделе «Видео», а также на нашем YouTube-канале.