Вечность. Часть вторая

Бедл стоял на краю кратера и смотрел на следы катастрофы. Среди обломков разбившегося корабля он разглядел капсулы, в которых, находясь в состоянии искусственного анабиоза, обычно путешествовали космические пассажиры. «Только бы они были целы. Больше нельзя терять ни минуты, у меня и так слишком мало времени», – подумал он и стал быстро спускаться вниз. Уже через пять минут, достигнув дна кратера, он остановился в паре десятков метров от обломков корабля и еще раз внимательно их осмотрел. Одна половина корабля лежала на своем правом борту и опиралась на большой обломок отколовшейся скалы, которыми был опоясан кратер, и теперь в любой момент она могла соскользнуть с камня и рухнуть. И самое страшное заключалось в том, что прямо под этой частью корпуса Бедл увидел пассажирскую капсулу, и если обломок соскользнет, то он неминуемо раздавит ее своим весом. Осторожно подойдя к капсуле, он нагнулся и стал аккуратно, стараясь не задеть находящиеся рядом обломки, вытаскивать ее. Оттащив капсулу на безопасное расстояние, он очень внимательно осмотрел ее и заметил на боку небольшую трещину. Действовать надо было очень быстро. Ядовитые газы атмосферы планеты могли проникнуть внутрь капсулы и убить находящегося там человека. Да и сам Бедл, после того как он выпустил из скафандра часть воздуха, должен был как можно скорее добраться до «сторожки». Делать все надо быстро, но не суетиться. Он еще раз осмотрел капсулу. Трещина была небольшой. «Надеюсь, внутренняя оболочка не повреждена и остается герметичной. Пока ядовитые газы будут скапливаться в пространстве между внешними оболочками и внутренними слоями капсулы, есть еще немного времени. Но медлить нельзя. А пока надо попробовать заделать трещину». Из небольшого кармана на рукаве Бедл взял маленький блестящий тюбик и выдавил липкую, густую жижу на трещину пассажирской капсулы. «Ну вот сейчас герметик застынет и увеличит шансы на спасение этого бедолаги внутри, а мне пока надо осмотреть остальные капсулы, несколько минут на это у меня еще есть». Бедл обошел обломки и обнаружил еще двадцать три хаотично разбросанные пассажирские капсулы. Внимательно осмотрев каждую из них и убедившись, что все они в полном порядке, он оттащил их подальше от обломков корабля и вернулся к единственной поврежденной. Проверив, как застыл на трещине герметик, и бросив взгляд на таймер на рукаве скафандра, Бедл увидел, что времени у него остается совсем мало, и он должен очень торопиться, чтобы как можно скорее добраться до спасительной «сторожки». Взбежав по склону кратера к проходу в скалах, он достал отвертку и начал с ожесточением крушить все выпирающие каменные выступы, стараясь как можно сильнее расширить проход. Он так увлекся этой работой, что совсем перестал контролировать время, а когда прошел сквозь ущелье, ставшее достаточно широким и взглянул на таймер, понял, что времени на спасение у него осталось слишком мало. Стараясь подавить в себе отчаяние, Бедл гигантскими прыжками понесся в сторону «сторожки», и, когда она была уже близко и можно было различить ее очертания, он начал задыхаться. Зуммер индикатора, сигнализировавший о нехватке кислорода, назойливо звучал в ушах, как бы заставляя Бедла бежать еще быстрей. И он старался, старался оставаться спокойным. Пытался дышать равномерно в такт прыжкам, которые становились все короче и короче. «“Сторожка” уже совсем близко, ты сможешь. Ты должен добраться до нее, чтобы потом спасти людей». Дышать становилось все труднее, он, мучительно преодолевая нехватку воздуха и стараясь не потерять сознание, с усилием проделывал прыжки. «Еще пару прыжков, ну же, давай! – подбадривал себя Бедл. – Вот совсем близко уже». Но тут перед его глазами все запрыгало, потом поплыло и потемнело. Последнее, что он увидел перед тем как упасть, это мчащуюся к нему Дарью. Очнулся он уже в «сторожке». Открыв глаза, он увидел Дарью, которая стояла рядом с открытой аптечкой и вставляла какую-то ампулу в небольшой пневмопистолет для инъекций. 

– Не надо уколов, не люблю, когда в меня что-то втыкают.

– Уже очнулся? Ты никогда не повзрослеешь. 

– А зачем? 

– Что с тобой произошло? 

– Я спас человека, но нужно капсулу притащить в «сторожку». Долго не протянет. А ты что здесь делаешь? 

– Я же знала, что ты без меня не справишься. Ладно, через десять минут можешь встать и пойдем спасать человека. Твой скафандр я снова наполнила воздухом. 

Спустя полчаса, облачившись в скафандры, прихватив с собой электрический бур и складную тележку с электромотором, они отправились к кратеру. Через несколько часов они стояли перед ущельем в скалах, сквозь которое уже проходил Бедл. Дарья, немного отдохнув, взяла бур и стала крушить каменные стены, для того чтобы расширить проход, но вскоре устала, и ее сменил Бедл. Минут через сорок интенсивной работы проход в скалах был расширен настолько, что стало возможным протащить сквозь него пассажирскую капсулу. Напарники прошли через ущелье и прыжками спустились на дно кратера. Там Дарья осмотрела поврежденную капсулу и проверила другие. Потом они начали готовить треснутую капсулу к подъему из кратера. Они давно привыкли понимать друг друга без слов и сейчас за все время перекинулись едва ли парой фраз. Все приготовления к переносу пассажирского контейнера они сделали слаженно и быстро. Обвязав капсулу пластиковыми ремнями, подняли ее и начали медленно подниматься по склону кратера наверх, к зубчатым скалам. Спустя полчаса они были возле ущелья. Сквозь расширенный проход они шли очень осторожно, стараясь не зацепить капсулу за острые выступы стен, и, когда, наконец, вышли, остановились, чтобы немного передохнуть. Затем они аккуратно поместили пассажирскую капсулу на тележку и закрепили ее ремнями. Дарья взяла пульт управления, включила электропривод колес, и та послушно покатила по желтому грунту планеты. Они медленно побрели рядом с ней в сторону «сторожки».

– Так мы долго будем идти, – сказал Бедл.
– Тележка не может двигаться быстрее. Хорошо, что аккумуляторы не сдохли и она хоть так едет, и нам не приходится толкать ее. 

Дальше они шли молча, каждый занятый своими мыслями. Уже совсем стемнело, на небосводе замерцали первые двойные звезды, и, чтобы осветить себе дорогу, напарникам пришлось включить фонари на шлемах скафандров. Обратный путь до «сторожки» занял у них почти вдвое больше времени, чем если бы они добирались прыжками, и Бедл, даже несмотря на очень слабую гравитацию, почувствовал сильную усталость. Дарья, которая все всегда замечала, сразу поняла, что он устал, но ничего ему не сказала, а просто замедлила шаг. Бедл тоже не произнес ни слова, с благодарностью посмотрел на нее и улыбнулся. И вот спустя несколько часов монотонного пути они, наконец, дошли до модуля. Та же скрипучая дверь. Дарья открыла ее и завезла тележку в шлюз, потом пропустила туда Бедла и зашла сама. Обработав скафандры и капсулу и удалив всю ядовитую пыль, осевшую за время пути, через систему очистки шлюзовой камеры, они смогли, наконец, войти во внутреннее помещение «сторожки». Внутри модуля они первым делом сняли с себя скафандры, от которых очень устали. Бедл смог сесть и, прикрыв глаза, позволить себе расслабиться. Дарья не стала терять времени и, еще раз осмотрев капсулу, закрепила на внешнем клапане шланг пневмонасоса и откачала из пространства между внутренней и внешней оболочками скопившийся там ядовитый газ. Потом она села и, посмотрев на Бедла, произнесла: «Ты только постарайся не принимать близко к сердцу, если вдруг окажется, что там уже некого спасать. Ты сделал все, что было в твоих силах, и ты ни в чем не виноват». Он ничего не ответил и лишь устало кивнул головой. Посидев несколько минут, они молча встали, подошли к капсуле и, отстегнув защелки, аккуратно подняли тяжелую крышку. Внутри находилась еще одна капсула, изготовленная из сверхпрочного стекла. «Кажется, нам повезло! Она цела, это ты спас его, Бедл! – улыбнувшись, сказала Дарья. – Теперь нам нужно отключить систему анабиозного сна и осторожно открыть оболочку». Дарья осмотрела капсулу в поиске панели управления сном, но не нашла ее. 

– Скорее всего, система управления вынесена за пределы капсулы и находилась в самом корабле. Мы не можем оставить капсулу без внешней оболочки, автономно она проработает недолго, потом человек там очнется и задохнется.
– Разбить стекло! Он, конечно, испытает стресс при пробуждении, но останется жив.
Дарья ничего не ответила, она лишь пристально посмотрела на своего напарника, но Бедл хорошо знал этот взгляд, и для него он был красноречивее всех слов. Он достал из шкафчика лазерный нож, включил его и начал аккуратно резать стеклянную оболочку. Стекло оказалось гораздо крепче, чем они предполагали, и Бедлу понадобилось почти десять минут, чтоб перерезать оболочку пополам. Когда все было закончено, Бедл и Дарья осторожно вынули остатки крышки и тщательно собрали все осколки стекла. Внутри, накрытый термоизоляционным покрывалом и специальным оборудованием для анабиозного сна, лежал человек. «Какой-то он слишком маленький», – подумала Дарья. И когда они сняли с его головы защитную маску, то увидели перед собой маленькое детское лицо. 

– Это же ребенок! – вскрикнула Дарья. – Зачем они начали отправлять в космос детей?
– Как ты думаешь, сколько ему лет? – спросил Бедл, задумчиво глядя на ребенка.
– Откуда я могу знать? – ответила она немного раздраженно.
– Ты же женщина, а женщины лучше в этом разбираются.
– С чего ты это взял?
– Почему он не просыпается? – спросил Бедл.
– Не знаю. Наверно, у детей этот процесс длится дольше, чем у взрослых. Нам нужно быть очень осторожными. На всякий случай я приготовлю противошоковую инъекцию. 

Бедл смотрел на детское личико и размышлял. Какое оно маленькое и смешное, совсем не похожее на взрослое. А он уже и забыл, как выглядят дети. 

– Давай оставим этого ребенка себе! – неожиданно предложил Бедл.
– Это похищение. Наверняка на этом корабле у него были родители и его будут искать. И что мы будем с ним делать? Ты представляешь, какая судьба его ждет на этой планете?
– А нас с тобой что здесь ждет, вечность? Бесконечное сегодня! Как будто нас заморозили, и мы сами в вечном анабиозе. 

Они снова замолчали. Так часто было. Как только появлялся малейший намек на назревающий конфликт, у них словно срабатывал рефлекс, и они оба надолго замолкали.
Между тем ребенок начинал постепенно приходить в себя. Сначала задрожали ресницы, потом он глубоко вдохнул, открыл глаза и пристально посмотрел на незнакомых ему взрослых людей. 

– Как ты себя чувствуешь, малыш? – спросила Дарья.
– А вы кто?
– Кажется, с сознанием у него все нормально. У тебя ничего не болит?
– Я уже на планете ЗЕТ-763980?
– Нет, ты на совсем другой планете, под названием вечность, – сказал Бедл.
– А как я здесь оказался? Мы должны были лететь на ЗЕТ-763980.
– Малыш, произошла авария, но все живы, только твоя капсула была немного повреждена, и поэтому нам пришлось извлечь тебя, чтобы спасти. Не волнуйся, скоро прибудут спасатели, и ты вернешься к своим родителям.
– У меня нет родителей.
– А с кем же ты тогда летел?
– С другими детьми. Нас отправили на планету ЗЕТ-763980, чтобы основать там колонию. Мы были вторыми, а первыми полетели взрослые, которые должны были создать там для нас все условия. Школа, жилье и все такое. 

Дарья и Бедл переглянулись. 

– А как же твои родители? Они остались на Земле? И почему они согласились отпустить тебя?
– Мои родители погибли на необитаемой планете, когда пытались основать там колонию.
– А ты не хочешь остаться на нашей планете? – вдруг предложил Бедл.
– А как у вас здесь? Хорошо? Много людей? Есть другие дети? 

Бедл промолчал, не зная, что ответить. Да и что он мог ему сказать. Ребенок никогда не согласится остаться здесь. Там, куда он летел, ему наверняка будет гораздо лучше, по крайней мере, там будут другие дети, с которыми он сможет общаться. 

– Так, значит, во всех остальных капсулах тоже дети? – продолжала расспрашивать его Дарья.
– Нет, с нами было еще двое сопровождающих взрослых.
– Мои родители тоже погибли на необитаемой планете, – вдруг произнес Бедл.
Ребенок неожиданно прижался к нему и крепко обнял, как будто встретил родного человека.

Бедл, не привыкший к таким проявлениям чувств, немного растерялся от неожиданного всплеска эмоций маленького гостя, но вовремя спохватился и тоже приобнял его. Так они простояли минуту. Потом ребенок освободился от объятий и кулаком вытер бежавшие по щекам слезы. 

– Оставайся с нами, – снова предложил Бедл ребенку.
– Я не могу, нас послали на другую планету.
– Но вас же не заставляли туда лететь, ты сам выбрал, и теперь у тебя есть шанс передумать. 

Ребенок замолчал, было видно, что он никак не может сделать выбор для себя, чего же ему нужно. До сих пор все важные вопросы за него решали его опекуны, и это они уговорили его полететь на другую планету, рассказывая удивительные истории о неизвестных мирах, и в конце концов он согласился, думая, что принимает первое самостоятельное решение. И сейчас, когда он получил такое неожиданное предложение от совершенно незнакомых людей, он был в растерянности, не зная, как поступить дальше, он не знал, правильно ли он сделает, если останется здесь. Но ему почему-то очень хотелось верить этому незнакомому дяде, он вдруг почувствовал какое-то душевное родство, как будто после долгих скитаний он, наконец, встретил очень родного человека, и ему так не хотелось снова его потерять. Ребенок вдруг почувствовал, как теплая волна душевного спокойствия, какой-то тихой радости и чувства домашнего уюта ласково окутала его, и ему стало так хорошо и спокойно на душе, как будто он снова попал в отчий дом и там его ожидали живые родители. Он уже почти готов был заявить о своем желании остаться, как вмешалась Дарья. Она пристально посмотрела на Бедла и сказала: 

– Ты понимаешь, на что ты обрекаешь этого ребенка? Да через пару лет, когда поймет, какая жизнь его здесь ожидает, он возненавидит тебя. И зачем тебе ребенок, ты сам как…
– Замолчи, замолчи! Ты черствая и бесчувственная, как все эти механизмы, которые тебя окружают, ты только работаешь, и тебя ничто больше не интересует, не тревожит. Ты не человек уже.
– А как бы я, по-твоему, смогла продержаться на этой планете так долго? Если бы я раскисала по каждому пустяку и пускала слюни и сопли, то давно бы уже наложила на себя руки. Разве я была такой, когда жила на Земле? Обстоятельства сделали меня такой. И ты не имеешь права меня за это осуждать.
– А зачем вообще такая жизнь, в чем ее смысл? Зачем жить вечно, если жить именно так?
– Ради самой жизни!
– Не надо ссориться! – вдруг вмешался ребенок. – Я могу остаться здесь, если вы этого хотите.
– Нет, не можешь! – закричала Дарья. – Ты не можешь губить свою жизнь.
– Но я хочу остаться с Бедлом.
– Нет, малыш, там, на далекой планете, ты еще встретишь людей, которые смогут заменить тебе родителей, и проживешь прекрасную жизнь. А здесь нет жизни, здесь живые мертвецы, обреченные на вечность. Скоро прилетят спасатели и заберут тебя туда, где ты будешь по-настоящему счастлив. Они привезут с собой новую пассажирскую капсулу, и ты заснешь в ней, а когда проснешься, то будешь уже на прекрасной новой планете, и все, что ты пережил здесь, будет вспоминаться как сон. 

Вскоре прибыли спасатели. Они погрузили на свой корабль уцелевшие капсулы и принесли в «сторожку» новую. Потом вместе с Дарьей они о чем-то долго разговаривали с мальчиком, и спустя какое-то время, грустно вздохнув, ребенок лег в капсулу, и спасатели ввели его в состояние сна. После чего они герметично закрыли контейнер с маленьким пассажиром и вынесли его из «сторожки», сухо попрощавшись с Бедлом. Поместив капсулу в кузов планетохода, они сели в кабину и поехали в сторону спасательного корабля. Бедл молча наблюдал за ними в окно «сторожки» и провожал их взглядом. Он смотрел до тех пор, пока освещенный огнями планетоход не превратился в едва заметную светящуюся точку на горизонте. Потом он беззвучно заплакал, и по его щекам катились скупые слезы. Бедл отвернулся, чтоб Дарья не видела его таким. Она неподвижно сидела в кресле, пристально смотрела в одну точку в углу и молчала, думая о чем-то своем. Так они просидели почти час. Потом, не поднимая головы и не меняя позы, она со вздохом произнесла: «У нас с тобой вечность, и это все, что у нас есть».