Как устроен экстрасенс?

Ученые честно пытались зафиксировать случаи телепатического взаимодействия у тех, кто заявлял, что с ними это происходит постоянно. Не сказать, чтобы у них была огромная выборка испытуемых, телепаты не кошки. Может, поэтому результаты выходили неубедительные. О том, каким тестам подвергали предполагаемых телепатов с 1930-х годов, вы можете прочитать на страницах 025-029. В мои задачи критика этих экспериментов не входит.

Любопытно другое. Некоторые исследователи так старались избежать всякого контакта между телепатом и человеком, которого тот «читал», что, к примеру, устраивали для экстрасенса погружение на атомной подводной лодке. Зачем? Честное слово, если бы выяснилось, что какой-то человек способен неведомым науке отделом мозга, скажем, испускать мощную радиоволну, сканирующую чужую голову, я бы нисколько не обиделась, что эту волну может задержать трехметровый слой бетона или обшивка подводной лодки. Всякая природная способность имеет свои пределы. Но те исследователи, видимо, искали телепатию сверхъестественную, работающую за гранью физических законов. Мне такой подход не интересен. Мне подавай ту самую зону мозга в снимках томографа.
В чем, собственно, проблема? Изловить телепата да засунуть его в прибор для визуализации работы мозга? Сделано. Вероятно, даже не один раз. Последний из мне известных: в 2007 году в Гарвардском университете Сэмьюэл Моултон сотоварищи тестировали группу людей, якобы обладающих телепатическими способностями. Методика была проста невероятно: томограф плюс набор картинок, которые последовательно показывали испытуемым. Соль была в том, что часть изображений в тот же момент демонстрировали их близким на экране удаленного компьютера. Близким, потому что «психический резонанс» между условными приемником и передатчиком – одна из аксиом теоретиков телепатии. Что надеялись увидеть ученые? Когда наш мозг обрабатывает поступающую информацию, его активность различается в зависимости от новизны этой информации и того, ожидаем ли мы сообщения. На повторы мозг реагирует более вяло, чем на новинки, ожидаемое сопровождается скачком. В общем, исследователи ждали устойчивой зависимости между «телепатическими» картинками и активностью мозга. Но телепаты тест провалили. Или его провалили исследователи – что-то не учли, не туда смотрели? 

Да ведь и непонятно, куда смотреть. С «родственниками» у телепатии тяжелые отношения. Если и существует у мозга такая способность, то она на правах приживалы в общем доме. Человек о человеке может получать информацию разными путями. С ним можно говорить, можно его обнять или обнюхать, и вместо тысячи слов не прислать коробку конфет, а написать полотно «Демон сидящий» – и тоже таким образом передать информацию. При этом в мозге будут задействованы зрительная кора, зоны Брока и Вернике, отвечающие за речь, или парагиппокампальная извилина подскажет, что парень, который пахнет «Шипром», – плохой вариант для свидания. А если на ваших глазах кто-то ударится мизинцем ноги о табуретку, его жалостливое «ой-ой-ой» и искаженное болью лицо, пройдя через слуховые и зрительные анализаторы, вызовут активность в средней части поясной извилины, и вы почувствуете сострадание. Не хочется писать банальности, но у всех простых чувств есть органы, подключенные к мозгу напрямую. Сложные эмоции, неясные ощущения и далеко идущие выводы рождаются в результате обмена информацией об этих простых чувствах между разными зонами мозга. Только у шестого чувства нет своего приемника. 

А может быть, наоборот, телепатия – не бедный родственник, а очень важная персона, и приемником для нее служит весь мозг? Тогда попробуем выяснить устройство нашей «кошки» генеалогическим путем – используя то, что мы знаем о прочих способностях мозга по части передачи и приема сигналов.
Когда в 1924 году немец Ганс Бергер изобрел электроэнцефалографию – метод считывания электрических потенциалов мозга прямо с кожи головы, без сверления черепа, ученые очень обрадовались. Но больше всех обрадовался сам Бергер. Не только потому, что предвкушал почетное место в истории нейрофизиологии, но и потому, что интересовался природой экстрасенсорного восприятия. Придумав метод исследования электрической активности мозга, он попытался найти в физиологии объяснение феномену телепатии. В 1940 году вышла его публикация Psyhe, где он разрабатывал электроволновую модель деятельности мозга и с осторожностью признавал, что ее для объяснения телепатии явно недостаточно. Отчего же? 

Электроэнцефалография работает, потому что химические сигналы, которыми обмениваются нейроны, с точки зрения физики представляют собой электрический ток – перемещение положительно и отрицательно заряженных ионов по мембранам клеток. Ток рождает электромагнитное поле, изменение напряженности которого фиксируют с помощью закрепленных на голове электродов. При этом к каждому электроду еще и подключен усилитель сигнала – иначе запись ЭЭГ выглядела бы не как горная цепь, а как легкая неровность линии, и читать ее надо было бы с лупой. Но никакие технические ухищрения не способны преодолеть ограничения, которые ставит методу сама природа. На расстоянии (жидкость, в который плавает мозг, плюс кости черепа, плюс мягкие ткани головы) можно засечь только достаточно мощное суммарное поле мозга или очень большой его части. «Тонкий голосок» одинокого нейрона удастся расслышать, лишь в прямом смысле воткнув электрод в саму клетку. Но и шум многомиллиардной толпы будет разборчив, только если это хоровое пение. Поэтому результаты ЭЭГ, как правило, это обнаружение специфических ритмов мозга. Альфа-ритм – спокойное бодрствование, бета-ритм – умственное напряжение, гамма-ритм – решение задач при максимальной концентрации, дельта-ритм – глубокий сон, кома. Смысл в том, что эти ритмы – общая «песня» большого числа нейронов, в ней поется о состоянии сознания в целом, но не о конкретных образах или чувствах. Вообще, было бы действительно круто, если бы кто-то мог улавливать даже такой сигнал от мозга через миллионы километров и обшивку подводной лодки. Но, увы, электромагнитное поле мозга едва уловимо уже на расстоянии пары сантиметров. А значит, волновая модель телепатии себя действительно не оправдала.

То, о чем я вам сейчас рассказываю, это фактически архив столетней давности. Для первой половины XX века было характерно упование на телеграф, радиоволны и попытки найти их аналоги в живой природе: как сейчас все подряд сравнивают с компьютером, так сто лет назад везде искали какую-нибудь волну. Но потомки радиолюбителей, даже не обладая профильным образованием, достаточно читали про гормоны радости, гнева, страха, а также гены азарта, интеллекта и чувствительности к вкусам, чтобы понимать: весь букет настроений, ощущений, идей, который мы зовем сознанием, – это скорее химия, чем радиотехника. Активность мозга – это тысячи ежесекундных химических превращений, главную коммуникативную роль среди которых играет обмен веществами-нейромедиаторами. Я не буду здесь устраивать их химический разбор. Для нас важно другое. Если один человек чувствует то же, что другой, значит, в его мозге происходят те же химические процессы. По идее, именно такую «молекулярную» информацию должен получить телепат, чтобы «увидеть» чужую боль.

И я вам больше скажу, в нашем мозге даже есть для этого определенный механизм. Выше мы уже о нем говорили и обозвали литературно – состраданием. В науках о мозге этот процесс называется эмпатией и не сводится только к сопереживанию боли: мы так же настраиваемся на чужой гнев, делим радость, заражаемся смехом. За подобное поведение у нас отвечают нейроны с говорящим названием – зеркальные. Они были открыты итальянским нейрофизиологом Джакомо Риццолатти (Giacomo Rizzolatti) в 1990-х годах у обезьян, а потом обнаружены у человека и других млекопитающих. Сейчас говорят, что зеркальные нейроны сделали для эволюции человека как существа социального чуть ли не больше, чем появление речи, потому что позволяли нам по-настоящему понимать друг друга и приспосабливаться. Но для активации зеркальных нейронов нужна зрительная информация. Мы сочувствуем, когда видим. Само по себе на телепатию не тянет, но, быть может, телепаты – это такие дистанционные эмпаты? Они просто умеют использовать для запуска программы какой-то иной сигнал?

Тут мы возвращаемся к проблеме приемника – передатчика. Как можно понять, что на химическом уровне происходит в живом мозге? Обычно по результатам функциональной магниторезонансной томографии. Еще немного физики. Ядра атомов любого вещества имеют такую характеристику, как спин – квантовый момент импульса. Характеристика эта векторная, то есть имеет не только числовое выражение, но и ориентацию. Если поместить ядро в сильное магнитное поле, а потом воздействовать на него электромагнитным излучением, то вектор спина на какое-то время изменит свое направление и снова вернется в исходное состояние. При этом будет выделяться энергия в виде того же электромагнитного излучения, которое можно засечь. Частоты, на которых ядра совершают эти квантовые кульбиты, свои для каждого вещества. Это явление лежит в основе МРТ. Томограф – это, по сути, огромный магнит, генерирующий поле, плюс источник излучения и система сбора данных. Вещество же, на которое происходит воздействие, – водород. Он входит в состав практически всех биологических молекул, но в зависимости от того, кто его соседи по молекуле, откликается на электромагнитный вызов по-разному. Есть и другие способы заглянуть в голову, но все они – про плотность тканей и их морфологию, не про химические перемещения. Дальше эту версию можно не разрабатывать. Если мы не полагаем, что где-то по свету, притягивая вилки и сводя с ума сотовые телефоны, ходит человек со сверхмощным и гиперкомпактным магнитом внутри, то дело о химической телепатии позвольте считать закрытым.
Первое, что приходит на ум, когда объяснения из биологии и классической физики себя исчерпывают, – квантовая механика. В конце концов, научились же проводить квантовую телепортацию. Напомню, это когда две элементарные частицы, запутанные (это термин) по законам квантовой физики, разносятся в пространстве, но изменение состояния одной из них тут же отражается на состоянии другой. Существует и квантовая теория сознания, которую предложил в 1989 году американский физик Роджер Пенроуз (Roger Penrose). Теория не отличается полнотой, ведь Пенроуз – не нейробиолог, и критикуется порой до степени «запишите ее в список с драконами и единорогами». Однако это попытка объяснить, почему, несмотря на всю мощь современных суперкомпьютеров, работающих на линейной логике, им недоступны многие задачи, с которыми справится любой человек. Пенроуз полагает, что в работе нашего мозга важную роль может играть тот самый эффект квантовой запутанности. Его критики полагают, что квантовые системы способны устойчиво существовать только в условиях, близких к полному вакууму и абсолютному нулю, и человеческий мозг для этого точно не подходит. Про телепатию никто из них, естественно, не говорит. Про нее в контексте квантового сознания говорят на эзотерических форумах. Я тоже честно попрактиковалась в фантазировании на эту тему. Но даже в мире моего воображения нерешенным остался технический вопрос. Откуда, например, в моем мозге возьмутся элементарные частицы, запутанные с элементарными частицами из мозга какого-нибудь телепата? В лабораториях их получают целенаправленно, способами, описание которых достойно отдельной статьи.

Недостаток знания – главная лазейка для телепатии. Но натужная попытка закрыть ее всегда оборачивается историей про чайник, вращающийся по орбите вокруг Солнца, и доказательства того, что его там нет. Того, кому хочется верить во «что-то такое», ни один аргумент не убедит. Надеюсь, по крайней мере, мы разобрались, где ничего «такого» искать точно не стоит.