Иллюстрация: Sasha Krasutska, codastory.com
Вначале была оспа
В Средние века население Европы регулярно выкашивалось эпидемиями инфекционных заболеваний. Оспа была особенным злом. В отличие от чумы, появлявшейся раз в несколько десятилетий и даже столетий, оспа «бродила» среди людей постоянно, слабых убивала, а тем, кто выживал, оставляла на коже уродливые отметины. Лица без них в Старом Свете в те времена были редкостью.
Чаще других оспой заболевали младенцы. Британская статистика XVII–XVIII веков свидетельствует, что на протяжении нескольких столетий их смертность из числа заболевших составляла от 6 до 10 %. Семьи, столкнувшиеся с этой бедой, были рады прибегнуть к любому средству, лишь бы уберечь детей от опасности. Однако европейская медицина, при всем ее развитии, была бессильна, а идея прибегнуть к чему-то по ее меркам нетрадиционному вызывала глубокий скепсис.
Первые антипрививочники – британские ученые
Точнее – британские медики. Именно они в 20-е годы XVIII века возглавили «оппозиционную общественность», когда супруга посла Британской империи при дворе турецкого султана леди Мэри Уортли-Монтегю привезла в Лондон практику вариоляции – прививания от оспы (лат. variola – оспа), широко применяемую в Османской империи.
Мэри Монтегю, wellcomecollection.org
Вариоляцию проводили по-разному. Суть процедуры была в том, чтобы заразить здорового человека малой дозой живого вируса оспы. Для этого содержимое оспенных пузырьков заносили в ранку тому, кто получал прививку. В ход шел острый нож, которым вначале надрезали пузырьки на теле больного, а затем – кожу здорового. Иногда вместо ножа использовали иглу с ниткой, пропитанной все той же жидкостью из пузырьков. С их помощью нить заводили под кожу в несколько аккуратных стежков. А затем накладывали повязку.
1. Девочка из Бангладеш, больная натуральной оспой (1973 г.) Фото: CDC/James Hicks, phil.cdc.gov
2. Поражения вирусом оспы хориоаллантоисной мембраны развивающегося цыпленка. Фото: CDC/Dr. David Kirsh, phil.cdc.gov
Европейские мужи посчитали вариоляцию методом сугубо «ориентальным», а значит, не совсем цивилизованным. Насчет происхождения они, кстати, были правы – традиция прививать людям оспу ради профилактики действительно зародилась на Востоке. Индусы приписывали первенство в этом вопросе жрецам-браминам, получившим знание напрямую от богов, а китайцы – даосским или буддийским монахам. Однако англичан смущал сам метод – заражение здорового человека содержимым оспенных язв больного им казалось неприемлемым.
Леди Мэри было непросто убедить общество в безопасности процедуры при явном сопротивлении врачебного сообщества. И она предложила эксперимент, к гуманности которого сегодня явно возникли бы вопросы. Вначале прививки сделали семерым заключенным-смертникам в обмен на помилование, а затем – шести сиротам из приюта. Все они выжили. Таких железных аргументов хватило для признания ее успеха на высшем уровне, и прививку получили дети монаршей семьи. Для коронованных особ в этой истории было много личного, поскольку под угрозой была преемственность высшей власти. Еще свежа была память о смерти от оспы в 1694 году 32-летней королевы Марии II.
В течение
8 лет оспу в Англии привили 845 людям, 17 из них умерли. Процент смертности от прививки был явно ниже, чем во время эпидемии. Цивилизованный мир раскололся пополам. В России вариоляцию приняли с надеждой, а главным ее пропагандистом стала императрица Екатерина II. Во Франции победили антипрививочники – метод обвинили в распространении оспы и запретили.
От рогов и копыт до долговой ямы
Но антипрививочное сопротивление британских медиков вскоре споткнулось о факт – самую упрямую в мире вещь. В 1796 году английский врач Эдвард Дженнер привил безопасную для человека коровью оспу сыну своего садовника и экспериментально доказал, что такая прививка защищает от натуральной оспы. В статье «Исследование причин и действий коровьей оспы» свой метод он впервые назвал «вакцинацией» (от лат. vaccinae – коровья).
Эдвард Дженнер, английский врач. Оспа остановлена. Иллюстрация: Роберт Алан Том, ollections.nlm.nih.gov
Главные недостатки прививочной практики, таким образом, были преодолены, метод не мог распространять оспу и был безопаснее, поэтому государство задумалось о всеобщей вакцинации граждан. Волна негатива поднялась там, где ее не ждали, – среди рабочих, крестьян и духовенства. Оспа пугала людей меньше, чем перспектива отрастить коровьи рога…
Иллюстрация, символизирующая вакцинацию и ее последствия. publicdomainreview.org
Так наметились контуры будущей теории заговора. Популярность идеи о том, что государство занялось не богоугодным делом, набирала обороты пропорционально введению драконовских мер.
Билль 1853 года требовал вакцинации всех детей до 6 месяцев, нарушившим закон родителям грозили штраф или тюрьма.
Закон 1867 года вводил детские прививочные сертификаты, за их отсутствие семья платила штраф. За неуплату имущество выставлялось на торги, а при нехватке средств отец отправлялся в долговую тюрьму.
Антипрививочники против государства – 1:0
К концу XIX столетия возник парадокс: с одной стороны, оспа отступила благодаря массовой вакцинации по всей Европе. С другой – часть британского общества продолжала ей противиться в силу самых разных предрассудков, но использовала в свою защиту тот же аргумент – оспа отступила.
Дело дошло до учреждения Национальной Лиги противников обязательной вакцинации (National Anti-Compulsory Vaccination League). Вдохновителями движения опять стали британские ученые, которые теперь то защищали вариоляционные практики, то сомневались в безопасности вакцины, священники, считавшие прививку смертным грехом, юристы-правозащитники и рабочие-активисты, сопротивлявшиеся любому давлению. Под влияние перечисленных лидеров общественного мнения попадали обычные люди. В результате в центре сопротивления – промышленном районе Лестершире – три четверти населения платили штрафы за неисполнение закона о вакцинации.
Карикатура из публикации, направленной против вакцинации, декабрь 1894 г. Фото: Историко-медицинская библиотека Колледжа врачей Филадельфии, theatlantic.com
Крупнейшим выступлением антиваксеров стала
100-тысячная демонстрация 1885 года в городе Лестер, организованная членами Лиги. Требования сводились к недопущению посягательств на частную жизнь и проведению вакцинации исключительно на добровольной основе. После длительных разбирательств государство уступило –
в 1898 году приняло закон, позволяющий отказаться от прививки по идейным соображениям, а к концу первого десятилетия XX века полностью отменило обязательную вакцинацию.
Свобода или деньги?
С появлением новых вакцин врачи занялись разработкой календаря рекомендованных детских прививок, от которых родители могли отказаться. Казалось, уважение к личной жизни и свободе выбора достигнуто, а значит, основная проблема антиваксеров решена. Но не тут-то было. В начале 1970-х тематика протестов изменилась.
На мысли о новом векторе активности антиваксеров, судя по всему, натолкнула история, которая к вакцинам не имела никакого отношения. Зато она имела отношение к деньгам, полученным ее участниками в качестве компенсации от фармкомпаний.
Незадолго до описываемых событий мир пережил «талидомидовую трагедию», когда с 1956 по 1962 год по всему миру родилось от 8 до 12 тысяч детей с врожденными уродствами из-за того, что их матери принимали талидомид во время беременности. Пострадавшим семьям удалось доказать в суде, что во всем виноват производитель препарата, и они получили солидную компенсацию, которую государство к тому же освободило от налогов. Историю бурно обсуждали в СМИ и, конечно, на телевидении.
Домохозяйки, прильнув к экрану, сочувствовали пострадавшим. Те, у кого были серьезно больные дети, невольно примеряли ситуацию на себя: кто виноват в том, что у внешне здорового ребенка внезапно проявлялась шизофрения или аутизм? Может, тоже фармацевты, ведь малышу делали прививки строго по графику, а приступ начался вскоре после одной из них.
В результате новыми антипрививочниками стали родители детей с различными заболеваниями. Логика их протестов была такова: вакцины тоже недостаточно безопасны, если бы родителей предупреждали об опасности страшных побочных явлений, они могли бы выбирать, делать прививку или не делать. И если государство этого не сделало, не обязано ли оно оказывать поддержку семьям, пострадавшим от вакцин?
В том, что семьи с больными детьми обвиняли в своих страданиях вакцинацию, не последнюю роль сыграли британские ученые.
В середине 1970-х английский невролог Джон Уилсон
поставил под сомнение безопасность вакцины против коклюша (АКДС). Он предположил, что она способна вызывать повреждение головного мозга у маленьких детей. Журналистов заинтересовала его работа, и они представили на суд общественности увлекательный документальный фильм.
Разразился скандал, доверие общества к вакцине было утрачено. Уровень вакцинации против коклюша в Англии и Уэльсе, который в 1971 году составлял 78,5 %, за три года упал до 37 %. Итогом истории стала тяжелейшая вспышка коклюша зимой 1978/79 года, а уровень вакцинации восстановился лишь в середине 1980-х.
Медицинское сообщество опровергло доводы Уилсона, но то, что участники событий добились компенсаций, породило новую конспирологическую теорию – государство погрязло в коррупции и покрывает недобросовестные фармацевтические компании.
За доверие обидно
Второй скандал, разразившийся в 1995 году, касался MMR (КПК) – вакцины против кори, паротита и краснухи. Активисткой по борьбе с ней стала Джеки Флетчер – мать ребенка, страдающего эпилепсией. Она сумела сплотить вокруг себя семьи с аналогичными проблемами. Вместе они собрали в единую базу данные 1200 детей, которые заболели эпилепсией, аутизмом или умерли. Учитывая контекст, не стоит удивляться, что виноватыми были назначены производители вакцины MMR. Логика была железной: все пострадавшие дети получили прививку, значит, именно она спровоцировала пагубные последствия.
Неожиданно активистов поддержал английский врач Эндрю Уэйкфилд, что существенно повысило градус дискуссии антипрививочников с министерством здравоохранения Великобритании. Совместно с 12 другими авторами Уэйкфилд опубликовал в журнале The Lancet исследование, в котором пришел к выводу о «возможной» связи между вакциной MMR и аутизмом. Журнал предусмотрительно напечатал рядом со статьей опровержение, но Уэйкфилд собрал пресс-конференцию, чтобы заявить, что MMR опасна.
Доктор Эндрю Уэйкфилд (в центре) и его жена Кармел (вторая справа) прибывают на слушания Генерального медицинского совета, на которых было установлено, что он проявил «бессердечное пренебрежение» к страданиям детей в своем исследовании MMR. Фото: Steve, Parsons/PA, theguardian.com
После скандала в прессе работу Уэйкфилда и все собранные активистами материалы о пострадавших детях изучала независимая медицинская комиссия. Доводы не подтвердились. Десять из двенадцати соавторов статьи Уэйкфилда отказались от своих выводов. Спустя несколько лет его самого лишили лицензии на медицинскую практику, а статью в The Lancet пометили штампом «RETRACTED» («ОТКАЗАНО»). Участники истории вновь заговорили о заговоре государства и производителей вакцин. Уровень применения MMR в Англии упал с 91,8 % в 1996 году до 79,9 % в 2004 году. Восстановить доверие к вакцине стране стоило больших трудов. Однако кризис побудил ВОЗ создать Стратегическую консультативную группу экспертов (SAGE) для изучения того, как избежать подобных падений доверия в будущем.
СПИД – это заговор или не заговор?
Параллельно с историей об MMR развивался сюжет о том, что лечение СПИДа и ВИЧ – это заговор, поскольку их на самом деле не существует. В 1984 году американец Роберт Галло вместе с сотрудниками заявил, что ему удалось обнаружить вирус, возможно, являющийся причиной СПИДа. В течение нескольких лет научное сообщество отвечало ему рядом скептических статей.
Американец немецкого происхождения и молекулярный биолог Питер Дюсберг, к примеру, в 1987 году в журнале Cancer Research опубликовал свое исследование «Ретровирусы как канцерогены и патогены: ожидания и реальность», в которой предложил гипотезу о том, что СПИД вызывается длительным употреблением рекреационных наркотиков или антиретровирусных препаратов, и что ретровирус, известный как ВИЧ, является безвредным. В 1988 году в Science он опубликовал вторую статью «ВИЧ не является причиной СПИДа», где подробно разъяснил, что вирус ВИЧ нельзя считать причиной СПИДа, поскольку он ведет себя слишком противоречиво.
Питер Дюсберг. Фото: Getty Images, novayagazeta.ru
За ними последовала серия других публикаций в рецензируемых и нерецензируемых журналах, где ставились под сомнение аспекты исследований СПИДа, а также вирусная гипотеза его возникновения. Пока ученые спорили о качестве научных доказательств, ситуация породила волну сплетен и слухов. В 1998 году британская журналистка Джоан Шентон опубликовала книгу «Позитивная ложь», где назвала СПИД заговором фармацевтических компаний, цель которого – заработать на продаже препаратов.
Одним из самых катастрофических последствий отрицания СПИДа и ВИЧ научное сообщество называет эпидемию в Южной Африке. В 2000 году президент страны Табо Мбеки созвал круглый стол экспертов, включая Питера Дюсберга и его сторонников, а также их противников, чтобы обсудить причину СПИДа. После этих консультаций он отверг общепринятую точку зрения на международной конференции по СПИДу в Дурбане. По его мнению, СПИД действительно был вызван коллапсом иммунной системы, но не из-за вируса, а бедности, плохого питания и в целом слабого здоровья населения. Мбеки считал, что его стране нужна не дорогая западная медицина, а сокращение бедности в Африке.
Тем не менее, согласно исследованию врача из Зимбабве Прайда Чигведере и его коллег из Гарвардского университета, политика правительства Табо Мбеки в отношении СПИДа стала прямой причиной смерти от СПИДа трети миллиона человек.
Иллюстрация: Sasha Krasutska, codastory.com
Пара слов о том, что делать
Теории заговора в сфере здоровья и медицины обходятся человечеству дороже, чем кажется. Насаждаемые ими предрассудки мешают принимать рациональные решения, от которых зависит самое ценное – жизнь. Единственный выход для научного сообщества в наши дни – взять в свои руки информационную повестку, увеличить объем необходимой информации для сомневающейся аудитории. А еще собрать убедительную статистику и рассказать о существенности рисков. Сравните: в России риск погибнуть в ДТП составляет 1 на 4 тысячи человек в год, при авиакатастрофе – 1 на 25 тысяч. Риск получить менингит после прививки КПК – менее 1 на 100 тысяч, а энцефалопатию после АКДС – 1 на 300 тысяч. Считаем: соглашаясь на вакцинацию своего ребенка против дифтерии, мать рискует в 75 раз меньше, чем когда везет его на автомобиле.
Эволюция бургера
Громкая рыба
