О ночи в тоннеле

Примерно в два часа ночи закрывается метро. В час станции закрываются для входа, но все поезда должны доехать до конечной станции, а пассажиры — выйти из метро. После этого полиция закрывает станцию, диспетчерам даётся команда снять напряжение, открываются торцевые двери, включается свет и под землю спускаемся мы: путевые обходчики, сотрудники электромеханических служб, сантехники, строители, сооруженцы, связисты. Каждый занимается своим делом: путейцы следят за исправностью путей, связисты обеспечивают связь — по тоннелю развешаны телефоны, чтобы можно было, если что, связаться с диспетчером, проводятся ремонтные работы в самом тоннеле. В общем, ночью в метро довольно людно.

Поезда тоже ходят ночью — в основном хозяйственные единицы, которые вывозят мусор, доставляют в тоннель рельсы или какой-то другой материал во время ремонта. Они перемещаются с приличной скоростью и с не меньшим шумом, чем пассажирские поезда.

Когда я в первый раз оказалась в тоннеле, я очень удивилась, что они такие огромные. Одно дело — видеть их с платформы и совсем другое — в тоннеле, снизу вверх смотреть на колёса поезда, на морду этой махины. 

Ну а в целом тоннель выглядит довольно тривиально: бетонные стены, очень много проводов, ну и рельсы-рельсы-рельсы.

Метро — это не только способ передвижения, это ещё и бомбоубежище. Там есть всё необходимое для того, чтобы спрятаться и пережить катастрофу. На станциях — фонтанчики с питьевой водой, которые в обычное время спрятаны от пассажиров. В тоннелях есть туалеты и даже душ, насчёт запасов еды ничего не знаю, нам о них не говорили. Периодически с нами проводят учения по гражданской обороне, у каждого есть своя роль на случай чрезвычайной ситуации. Кто-то переносит раненых, кто-то контролирует пассажиропоток, кто-то закрывает гермозатворы. Это такие гигантские двери, которые отсекают часть тоннеля в случае необходимости. А вот о «Метро-3» нам не рассказывают, если оно и есть, то не для спасения простых граждан. 

О работе

Работа обходчика путей — это зрительный осмотр путей и их текущее содержание. То есть каждую ночь мы ищем повреждения, которые могут нарушить нормальную работу метрополитена, и приводим в порядок свой участок рельсов: закрепляем, очищаем, смазываем.

Мы работаем по одному, у каждого свой участок примерно в два километра, его надо пройти, очень внимательно вглядываясь в рельсы: нет ли трещин, изломов. Хотя такие дефекты случаются нечасто: за много лет работы я только один раз видела явную трещину на ходовом рельсе. В основном же мы находим незначительные дефекты. Вот, например, начинает рельс немного крошиться, ты замечаешь каёмочку — можешь её немного подшлифовать, можешь просто запомнить и следить за этим местом внимательнее. Если видишь, что процесс разрушения продолжается, значит просишь этот участок рельса заменить.

У нас есть с собой небольшой набор инструментов: гаечный ключ, специальный молоток, которым мы отстукиваем стыки, чтобы определить, закреплены ли болты, не болтается ли что-то. В общем, наша задача — чтобы все крепления были в порядке, чтобы пути были закреплены, чтобы поезда могли беспрепятственно следовать, возить пассажиров, а метро работало бесперебойно.

Нашу работу иногда путают с дефектоскопией — это когда целая бригада проходит со специальной тележкой по путям и проверяет их ультразвуком: выявляют внутренние заводские дефекты, которые глазами увидеть невозможно. Они обходят пути несколько раз в неделю, а мы — каждый день.

Об обитателях метро

Вопрос о многоголовых животных, гигантских крысах, которые якобы водятся в тоннелях, — это бородатый анекдот. Я вот работаю 12 лет обходчиком и не мутировала до сих пор. Новых работников у нас чаще пугают поездами-призраками — говорят, есть такие на старых станциях в центре Москвы.

В тоннеле можно встретить животных, но самых обычных — собачек, кошечек. Бывает, что они сбегают от нерадивых хозяев, бывает, забегают с путей депо: почти все депо находятся на улице. Животных стараются выдворить оттуда, как непрошеных гостей. Если собачка умная, она понимает, что человек может помочь, и идёт навстречу, но иногда они так ошалевают от страха и шума, что стараются убежать от нас. Всё равно какими-то методами — иногда куском колбасы, иногда ещё чем-то — пытаемся выманить и выпустить их на свободу.

Иногда пробегают мимо тебя мышки. А крысы умные и прожорливые животные. Они где живут? Там, где есть еда. Поэтому они водятся только в тех местах, где вдруг помойка образовалась. От пассажиров очень много мусора: они из окна чего только не выбрасывают! Мы весь этот мусор собираем в контейнеры, которые в определённое время забирают хозяйственные поезда. 

На путях можно найти всё что угодно: зонты, очки, каблуки, шарфы. Как-то я наткнулась на вставную челюсть. Но больше всего, конечно, остатков еды. Прошли те времена, когда в метро не пускали даже с мороженым, как в моей молодости. Тогда для еды было кафе или в крайнем случае фойе. А сейчас в метро ходят как в ресторан. Поэтому всё, что не доели, всё, что не допили, всё, что использовали по назначению, — всё выбрасывается на пути.

О посторонних

Посторонние люди в тоннель всё-таки забредают редко, по крайней мере я таких не встречала и знакомые мне не рассказывали. Хотя как-то раз с ночной бригадой удалось увязаться какому-то пассажиру, но его быстро разоблачили и сдали полиции. Нас предупреждают — такое может происходить. С нами проводят инструктажи по антитеррористической деятельности: обращайте внимание на окружающих, на странные предметы, на двери... Метро — это не только платформы, это же ещё огромный блок служебных помещений, которые скрыты от посторонних глаз. Двери мы каждый раз опечатываем, чтобы было видно, если входили посторонние.

Хотя некоторые умудряются оказаться на путях. Есть товарищи: они выпили пива, им надо в туалет, но они упились ещё не до такой степени, чтобы сделать это на людях. А вот в тоннель им спуститься — плёвое дело. Тут же у дежурного по станции срабатывает устройство, он вызывает полицию, предупреждает машинистов, чтобы двигались с особой осторожностью. В общем, человек может выбраться без особых проблем, главное, не задеть контактный рельс, который проходит сбоку, под станцией. Те два рельса, по которым ходит поезд, не под напряжением.

О сбоях

Метро строили в 50-х годах, но это не значит, что мы ездим по тем же рельсам, электричество поступает по тем же проводам и так далее. Есть нормы износа: сколько поездов может проехать, пока металл не начнёт деформироваться. Мы следим за рельсами, другие люди следят за износом проводов, вентиляционных труб и так далее.

Я не знаю, с чем связаны постоянные сбои работы метро в последнее время, могут быть разные причины. Сейчас идёт модернизация линий, внедряют новые поезда, может, это имеет какое-то влияние, может, всё дело в неисправности подвижных составов. По крайней мере мы, путейцы, так считаем. Но не нам об этом судить.

О самоубийцах

Но по статистике самая частая причина сбоев — самоубийства, почему-то очень много самоубийц у нас в метро. Несчастные случаи тоже случаются, но больше почему-то целенаправленно люди приходят в метро сводить счёты с жизнью.

Останки извлекает специальная служба, но иногда и мы находим какие-то следы: кепку, кусок рукава, ботинок — то, что не мешает перемещению пассажиров и движению поездов.

Кстати, напомню вам несколько простых правил: если вы упали на рельсы, прямо под приближающийся поезд, надо ложиться в лоток между рельсами — там с вами ничего не случится. Если рядом с вами кто-то упал и нет времени бежать и просить о помощи, встаньте рядом с краем платформы и делайте круговые движения рукой — возьмите в неё газету, шапку, сумку — всё что угодно, чтобы привлечь внимание водителя. Он знает, что это знак экстренного торможения. 

О безопасности

Вы, может быть, смотрели фильм «Метро»? Все наши метровские в ужасе от этого фильма, там ляп на ляпе, это даже не близко к реальности — сплошная выдумка и фантазия режиссёра. Работники гораздо дисциплинированнее, система гораздо жёстче, как в армии. Увидел малейшую неполадку — обязан доложить непосредственному руководителю, а там герой видит течь и никуда ничего не сообщает.

Вы мне можете не поверить, но никакие пьяные мужчины у нас на работу не допускаются. Первое правило обходчика, да и любого работника — ты должен прийти на работу хорошо отдохнувшим, чтобы не уснуть там в тоннеле просто от усталости, и, конечно, в трезвом, в адекватном состоянии. Работают у нас в основном женщины средних лет. Но сейчас в метро (как, кажется, везде) делают ставку на молодых — не знаю, что из этой затеи получится.

Желательно, конечно, иметь техническое образование, чтобы хотя бы примерно ориентироваться в названиях, иметь представление о движении поездов и устройстве рельсов, но приходят люди совершенно разных профессий. Их отправляют на месяц на обучение, а потом допускают к работе.

Работа мне в целом нравится, в метро есть своя магия. Есть у нас только одна проблема: ночное окно, в которое мы работаем, постоянно сужается. Потому что ветки удлиняются и последний поезд идёт до конца гораздо дольше.

А работы у нас не убывает, а только прибывает, и вот пытаешься проявить смекалку, чтобы при минимуме времени сделать максимум работы. 

Мне и самой иногда страшно ездить в метро. Но сейчас время такое — всё страшно. О работе своих коллег я, в общем, не волнуюсь. Никто, конечно, не застрахован от ошибки, я сама могу ошибиться. Но мы стараемся работать на совесть, понимаем, что от нас многое зависит. Но есть много других, более серьёзных факторов, которые не могут не пугать: теракты или, помните, был случай, когда бетонная балка пробила насквозь метротоннель и прошила движущийся поезд? На улице устанавливали огромный рекламный щит, для которого нужна была эта опора — большой столб. Его стали забивать в землю и додолбились до того, что прошибили насквозь идущий поезд. Жертв не было только потому, что это был не час пик.

Вот такая дополненная реальность к описанию метро глазами очевидицы.