Серп и море

С любовью, Винсент

Нидерландский художник Винсент Ван Гог год с мая 1889-го по май 1890-го провел в больнице для душевнобольных Сен-Поль-де-Мозоль в городке Сен-Реми-де-Прованс. Он много наблюдал за миром из восточного окна небольшой больничной палаты и писал брату Тео: «Сквозь железную решетку я вижу огороженное поле пшеницы, над которым по утрам во всей красе восходит солнце». Для художника, несмотря на болезненные обстоятельства, время в клинике было достаточно плодотворным. Винсент написал «Ирисы», автопортрет 1889 года и «Звездную ночь». На последнем полотне, одном из самых известных у Ван Гога, вихри звезд изображены такими большими, какими никогда не бывают в реальной жизни: они занимают почти полнеба, и с ними соседствует луна, размерами больше похожая на солнце. На переднем плане – кипарис, позади – маленькая деревенька, собирательный образ цивилизации, которая мирно дремлет, пока над ее головой горят целые галактики. По одной из версий, в завитках звезд Винсент стремился повторить спиральные галактики, изображение которых подсмотрел в иллюстрациях французского астронома Камиля Фламмариона. По другой – завитки иллюстрируют турбулентность. К такому выводу пришли Джеймс Беатти (James Beattie) из Национального университета Австралии в Канберре и Неко Криель (Neco Kriel) из Технологического университета Квинсленда в Брисбене. Они использовали вычисления советского математика Андрея Колмогорова для описания турбулентности и выяснили, что вихри Ван Гога идеально ложатся в математическую модель. Они детально показывают, как турбулентные потоки воздуха взаимодействуют со светом галактик и туманностей.

«Звездная ночь», Винсент Ван Гог

Соседство с морем

Даже школьник, вполуха слушавший курс мировой художественной культуры, знает, что Иван Айвазовский был маринистом. Он рисовал моря и днем, и ночью, и в шторм, и в штиль, по соседству с городами, горами, небом. Художник родился в крымской Феодосии и с детства наблюдал за морем, чтобы потом не срисовывать, а рисовать по воспоминаниям. Жить Айвазовский предпочитал в Крыму. Он писал: «Мой адрес – всегда Феодосия».

«Феодосия. Лунная ночь», Иван Айвазовский, ayvazovskiy.su

Кроме дневных морских пейзажей, у Айвазовского есть и ночные. Луна на них часто изображена единственным источником света. Но на картине «Феодосия. Лунная ночь», например, художник оставил ее за кадром. Расположение спутника подсказывают отчетливая лунная дорожка в море и свет в небе. Опустевшая безлюдная терраса, корабль далеко в море и едва различимые фигуры на берегу – кажется, что скоро начнется шторм. На картине «Вид Одессы в лунную ночь» луна, наоборот, расположилась у самого горизонта, но тоже оставляет привычную лунную дорожку. Краски яркие, кажется, будто день. В «Лунной ночи на Капри» Айвазовский «поймал» луну особенно большой – по размеру всего чуть меньше, чем у Ван Гога. «Лунная ночь в Константинополе» 1884 года, «Неаполитанский залив в лунную ночь» 1842 года, «Морской вид при луне» 1899 года, «Лунная ночь» 1899 года, «Буря на море лунной ночью» 1849 года – и это лишь малая часть лунных полотен Айвазовского. Из них можно было бы сформировать отдельную выставку.

Тоска и прочие неприятности

«Самый большой поэт» русской живописи Исаак Левитан тоже был пейзажистом. Его сложно принимали в обществе, он писал, что не может «быть хоть немного счастлив». Его работы – пейзажи настроения, часто меланхолические и тоскливые, а луна – давний символ меланхолии. «Сумерки. Луна» 1899 года и «Тишина» 1898-го передают состояние тревожности, осеннего увядания. Луна у художника совсем маленькая, ее лунная дорожка тоже небольшая, но единственная яркая деталь картины все равно притягивает взгляд. Интересна работа Левитана «Тени. Лунная ночь». Луну на ней можно найти только в названии. На самой картине ее закрывают тяжелые темные тучи, и вся равнина с извилистой ниточкой дороги залита серым, медным цветом.

«Тишина», Исаак Левитан, muzei-mira.com

Алексей Саврасов, автор работы «Грачи прилетели» и учитель Левитана в Императорской Академии художеств, использует похожий прием на картине «Вечер. Восход луны» 1872 года. Самого небесного тела там нет, только светлая полоска над горизонтом, которая намекает, что луна скоро появится. На картине «Осенний пейзаж с заболоченной рекой при луне» Саврасов рисует луну с едва красноватым отблеском заката. Страдающий алкоголизмом, переживший смерть дочери художник в то время часто обращался к мотивам тоски и печали.

«Осенний пейзаж с заболоченной рекой при луне», Алексей Саврасов, artchive.ru

Спиной к зрителю

Но луна связана не только с трагической темой. Представитель немецкого романтизма Фридрих Каспар вписывал ее, как важную деталь, в большие и амбициозные сюжеты. На картине «Восход луны над морем» он изобразил трех горожан, наблюдающих за тем, как луна поднимается из-за горизонта. По одной из трактовок, троица в центре рассматривает светило как символ Иисуса Христа, и корабли тогда – сама жизнь, подходящая к концу. По другой, Каспар стремился написать обычную историю дружбы. Вероятно, у картины есть «напарник» – полотно «Деревенский пейзаж в утреннем свете». Предполагаемый диптих построен на контрастах: утро-вечер, солнце-луна, равнина-море.

«Восход луны над морем», Фридрих Каспар

Другая лунная работа художника, «Двое, созерцающих луну», изображает мужчин, повернувшихся спиной и наблюдающих за ночным небом с яркой луной по центру. Из-за именно такого расположения центральных персонажей и сам зритель чувствует себя частью пейзажа. Как и в «Восходе луны над морем», здесь, вероятно, аллегорично переданы идеи жизни (дорога) и смерти (засохшее дерево). Художник нарисовал еще одну похожу картину – «Мужчина и женщина, созерцающие луну». Идентичная вплоть до изгибов дерева, она меняет фигуру мужчины на женщину. Но луна остается прежней – символом далекого другого мира в лучших традициях романтизма.

Выбор Константина

Русский художник Архип Куинджи всегда придирчиво выбирал, где и как ему представить новые картины. Особенно сильно он переживал из-за «Лунной ночи над Днепром». Куинджи сомневался, какой зал подобрать картине, и иногда приглашал советоваться друзей, в том числе – Ивана Тургенева. Тот был от картины в абсолютном восторге и не скрывал этого. Восхищение дошло до Великого Князя Константина Константиновича, который тут же навестил художника в его мастерской. Картина даже не была закончена, но князь купил ее за огромную по тем временам сумму в 5 тыс. рублей. Когда Куинджи устроил, наконец, моновыставку только для одной картины, люди приходили за несколько часов до открытия, их пускали группами, чтобы избежать давки. Куинджи задрапировал окна темной тканью и оставил в полумраке гореть только один софит, направленный на картину. Зрители, отстояв огромную очередь, заходили в темный зал и видели зеленоватый изгиб реки и маленькую точку луны, разгоняющую облака над Днепром. Эффект был ошеломительным. По словам Ильи Репина, люди стояли перед картиной в «молитвенной тишине», а из зала уходили со слезами. Поэт Яков Полонский писал, что все они будто бы видели картину не в золотой раме, а «в открытое окно».

Великий Князь Константин Константинович не захотел расставаться с собственностью даже в кругосветном путешествии на своем фрегате. Естественно, влажный морской воздух повредил полотно, поэтому сейчас картина, выставленная в Русском музее, выглядит гораздо темнее, чем изначально. Можно только представить, каким было серебро красок раньше.