текст
ЗаARTачились
"ММ" №11/98 2013, с. 6
1740
0
0
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- Telegram
«Актуальное – люблю, искусство – люблю, а вот актуальное искусство – отдельный разговор…» Примерно с таким настроением редакция выбирала, какие выставки посетить в рамках ежегодного фестиваля «Современное искусство в традиционном музее». Цель нашего рейда – выяснить, велико ли рациональное зерно в этих необычных работах, и в каком виде его можно употреблять.
Музейный нерв
Текст: Наталья Нифантова
Музей Института экспериментальной медицины, проект «По ту сторону низшей нервной деятельности»
– Ужасный свет! Люди желтые. Предметы плоские. Как я должна фотографировать эту мохнатую… мохнатую… Да что это вообще?! – Я мучаюсь с настройками фотоаппарата рядом с инсталляцией «По ту сторону низшей нервной деятельности», заодно демонстрируя свое невежество в вопросах современного искусства.
– Ничего ты не понимаешь! – парирует мой более продвинутый приятель, захваченный с собой как раз для того, чтобы настроить мое «рацио» на восприятие если не прекрасного, то концептуального. – Хотя, конечно, условия здесь не выставочные…
За рассуждениями об особенностях городских выставочных пространств мы пропускаем подробнейшую лекцию об основателях Института, которая доносится уже из другого зала. А я все пытаюсь вникнуть в суть сочетания роботизированных «скульптур» московского художника Дмитрия Каварга с отчетами о легочной чуме в Маньчжурии за 1911 год. Под потолком, паутинообразными линиями пересекая фотографии почивших физиологов, по прозрачным трубкам движется какая-то жидкость, направляясь в пластиковый сосуд, отдаленно напоминающий желудок. Пристальный взгляд бюста академика Павлова, который 100 лет назад проводил в этих стенах свои эксперименты, упирается во что-то розовое, ветвистое, судорожно сокращающееся. Рядом мерно «дышит» мохнатый холм – как символ обезличенной физиологической функции, животное без голоса, взгляда и вообще индивидуальности. Ого! Да я начинаю «врубаться»!..
«Растворяя тем самым границу между исторической консервацией и современностью…» – вспоминаю я то, что читала о проекте, уже стоя перед памятником собаке Павлова во дворе Института. И понимаю, что художник-то с задачей справился! Потому что, если вычесть из экспозиции музея все это хлюпающее, дергающееся, жужжащее, останется «милый прах». За пожелтевшим отчетом о легочной чуме не видно ни чумы, ни Маньчжурии, так же как за гипсовым бюстом не видно Павлова. И если гнаться за ощущением реальности прошлого, то «дышащий холм» гораздо больше, чем бронзовый монумент, говорит о подопытном животном, тянущемся к миске с «мясо-сухарной смесью» в одном из помещений «Башни молчания», построенной по задумке Павлова для максимальной изоляции собак от внешних раздражителей.
Искусство вряд ли может соперничать с документами по части фактологического знания. Зато способно дать ни с чем несравнимое чувство непосредственности восприятия, «настоящести» прошлого. А разве не за этим мы ходим в музей?
Насекомые и их знакомые
Текст: Юлия Мешавкина
Детский музейный центр исторического воспитания на Болотной-13, проект «Метаморфозы»
Кажется, Александра Райхштейна именно за его проект «Метаморфозы» многие считают большим оригиналом – не то чтобы в отрицательном смысле, но все-таки подвешенные на дереве младенцы в виде насекомых многих пугают. На самом деле, Райхштейн действительно оригинал, а идея «Метаморфоз», по-моему, вполне себе органична. Бессовестно врет тот родитель, кому его чадо ни разу не напоминало ни личинку, ни муху, ни стрекозу!
Проект соотносит взросление человека с метаморфозом насекомых. Около 20 проволочных скульптур размещены на ветвях каштана, часть из них – пока бесхарактерные яйца и личинки; «насекомые» постарше – уже с ручками-ножками и явным намерением ползти докуда сил хватит. Более самостоятельные – уже с шевелюрами и выражениями лиц – болтаются в гамаках, качаются на качелях, читают книжки. Самые взрослые вот-вот улетят из «гнезда». Звуковое сопровождение доносится откуда-то из кроны: детский смех, плач и лопотание (автор озвучания – финский аудиохудожник Петри Лааксо). Создатель инсталляции, художник и музейный дизайнер Александр Райхштейн живет в Финляндии, но родился в Москве (и даже окончил Московский полиграфический институт). Большая часть его работ – интерактивные инсталляции для детей. По его мнению, именно дети – идеальная публика для современного искусства.
Тихая улица Болотная – некогда окраина Петербурга, а Детский музейный центр занимает бывшую купеческую дачу. Здание пережило реставрацию, но атмосфера здесь по-прежнему совсем домашняя, возвращающая в дачно-деревенское детство. Самое подходящее место для бабочек и общения со своим «внутренним ребенком», а также размышлений о тесной связи природы и жертв цивилизации, которые в своей «повернутости» на технологиях иногда вполне напоминают клубки серебряной проволоки.
Молчаливые стражи
Текст: Екатерина Сазонова
Петропавловская крепость, проект «Смотрительницы»
Если что и радует в современном искусстве, так это фотография. Вот уж кто не набросится на бедного зрителя с ведром краски и не оглушит его нагромождением звуков – разве что ошарашит внезапным подтекстом да мелькнет безобидным голым бедром.
Впрочем, проект «Смотрительницы» американского фотографа Энди Фриберга (Andy Freeberg) – далеко не про бедра. Серия портретов стражей искусства в интерьерах крупнейших российских музеев столь же строга и интеллигентна, как и ее героини – бывшие экономист, архивариус, актриса и даже врач-стоматолог, скромно сидящие подле вверенных им предметов искусства. Снимки сделаны с большой нежностью – даже те, что выглядят карикатурно. Все эти сумочки, покоящиеся на коленях, эти бейджи на вязаных кофточках (Фриберг признается, что неформальные наряды смотрительниц поразили его воображение, ведь в Америке служители всегда носят форменную одежду), эти седые кудряшки – вызывают умиление вперемешку с грустью. А если вглядеться, можно заметить еще одну деталь: как супруги с годами становятся похожи друг на друга, так и музейная смотрительница превращается в отражение хранимого ею объекта.
Надо сказать, Государев бастион со знаменитой потерной – долгим и мрачным подземным коридором – сам по себе достоин посещения. «Смотрительниц» спрятали в самой его глубине, за дубовой дверью с массивным засовом, так чтобы по дороге можно было проникнуться духом подполья. В небольшом помещении каземата уместилось всего 16 из 36 снимков, входящих в серию, и… еще одна смотрительница, категорически отказавшаяся ответить, куда делись остальные 20 фотографий.
Омут памяти
Текст: Ева Руденко
Музей сновидений Зигмунда Фрейда, проект «Пост памяти»
Помните Омут памяти из «Гарри Поттера»? Своеобразная такая каменная чаша, наполненная воспоминаниями: окунаешь в нее голову и погружаешься в чью-то память, видишь, что человек некогда переживал, чем жил.
Проект «Пост памяти» в Музее сновидений Фрейда напомнил мне эту волшебную чашу. В маленькой темной комнате с двумя витринами до потолка, среди книг, зеркал, портретов, еще каких-то вещей, едва различимых при тусклом свете, я не сразу нашла работы Брахи Лихтенберг-Эттингер. Но не мрак был тому причиной: художницей были отобраны арт-объекты, которые соответствуют атмосфере, они как бы слились с постоянной экспозицией.
Сама Браха сравнивает свои картинки с микроскопом: «чем больше вы вглядываетесь, тем больше образов или слоев возникает». Здесь нет ничего конкретного – только переплетения фиолетовых и серых линий. Каждый рисунок – своеобразная воронка, долго на это смотреть нельзя – засасывает. Ты как бы остаешься наедине с самим собой и погружаешься в личный Омут памяти… Что помнят новорожденные? Теперь этот вопрос не дает мне покоя.
Еще две видеоинсталляции – для путешествий в бессознательное. Лучше, конечно, это увидеть своими глазами: образы, картины, растворяющиеся на экране, перетекающие в неожиданные формы и цвета, которые формируют новое изображение. А в это время в голове возникают какие-то ассоциации. И снова вопрос: что же помнят новорожденные? Ох, откуда только это взялось в моей голове…
Немного о Брахе Лихтенберг-Эттингер: психоаналитик, доктор философии и доктор медицины, автор загадочной для меня теории матричной пограничности и, наконец, художник, работы которого заставили меня почувствовать себя… на сеансе гипноза.
Читать эту статью в онлайн версии журнала "ММ":
Журнал
Машины и Механизмы
Машины и Механизмы
Всего 0 комментариев
Путешествие в Зазеркалье
ПИТЕРЭТНОЭКСП
