я могу удивлять
Делай, что должно, и будь что будет
Дмитрий Козлов
Все записи
текст

Темная история светлых идей

Историю масонов в России сложно уложить в несколько журнальных страниц – вряд ли ее вообще можно написать. И дело не только в сложности проверки некоторых фактов. Слишком много политических, общественных, религиозных, оккультных явлений находится в темной комнате, где мы пытаемся найти черную кошку масонства.
Темная история светлых идей
Портрет Екатерины  II

Иногда кажется, что вся история масонства в России состоит исключительно из легенд, слухов и домыслов. Часть из них распространяют недоброжелатели, часть – сами вольные каменщики. Например, популярна версия о том, что первым русским масоном был Петр I, посвященный в масонство британскими «братьями». Уже в России возникла первая ложа, магистром в которой якобы был Франц Лефорт, а Петр носил титул первого надзирателя. Никаких документальных свидетельств этому нет, более того, различные изводы легенды противоречат друг другу: одни авторы называют «петровскую» ложу «Нептун», другие говорят, что она носила имя Андрея Первозванного. Если вспомнить, что Петр I был на Британских островах во время Великого Посольства 1698 года, получается, что его посвятили еще до создания Великой ложи Англии. В принципе, это возможно – уже в конце XVII века в Лондоне действовало несколько малых лож. Но без обоснования источниками эта история выглядит не более чем апокрифом.
Великая ложа Англии дала добро на деятельность масонов в России лишь в 1731 году. Первым Провинциальным великим мастером нашей страны был назначен некто капитан Джон Филипс. В 1740-х в России действовало уже несколько лож, объединявших как иностранцев, так и российских подданных. Масонство стремительно распространялось по стране. Вслед за Петербургом и Москвой ложи открываются в Риге и Архангельске. Помимо дворян, в них можно встретить торговцев, мелких служащих и военных невысокого звания. На масонов поступают первые доносы, а помимо трудов вольных каменщиков в списках по стране расходятся антимасонские сочинения:
Появились недавно в Руси франкмасоны
И творят почти явно демонские законы.
Нудятся коварно плесть различные манеры,
Чтобы к антихристу привесть от Христовой веры…
Заседания масонских лож середины XVIII века вряд ли были похожи на пьяные оргии, где «…кто кого поймает, тот с тем и осквернится…», как их описывал анонимный автор «Изъяснения некоторых известных дел проклятого сборища франкмасонского». В целом они мало отличались от деятельности других клубов, в которых приятно проводили время представители высшего света. В Петербурге нередкими были масонские празднества, доступ на которые открывался как посвященным, так и «профанам», – к концу вечера после обильных возлияний отличить одних от других уже не представлялось возможным.
Противником столь безудержного гедонизма был известный царедворец екатерининского времени Иван Елагин (последний владелец петербургского острова, известного ныне как Елагин. – Ред.), разочарованный тем, что «начатое Минерве служение» превращалось в «празднество Вакху». Став в 1772 году Провинциальным великим мастером России, он принялся реформировать отечественное масонство. Елагин не только боролся с распущенностью «братьев», но и не поощрял погони за «высшими градусами» – в российском обществе, расчерченном по клеткам Табели о рангах, посвящение в новые степени рассматривалось как аналог карьерного роста. Многие вступали в ложи в поисках знатных покровителей. Более строгая система, основанная на ранних английских уставах, получила название Елагинской: ищущие пути к самосовершенствованию проходили только первые три степени – ученика, товарища и мастера. «Высшие градусы» оставались в розенкрейцерских и мартинистских ложах, стремившихся к совершенству оккультным путем. 
Кстати, Елагин в свое время и сам отдал дань мистическим поискам и даже был поклонником «гастролировавшего» в России Калиостро. Впрочем, зимой 1779/80 года в Петербург кто только ни увлекался легендарным авантюристом: Калиостро изгонял бесов, оживлял мертвых, делал золото из воздуха. В своих представлениях он активно использовал масонскую символику и намекал на свои связи с самыми влиятельными тайными обществами. Вскоре его уличили в мошенничестве, и он бежал из России. Разочарованный Елагин, искавший в заезжем колдуне учителя алхимии, назвал его шарлатаном и даже отвесил пощечину. 
По слухам, еще одной причиной бегства Калиостро была ревность Екатерины II. Еще в Митаве итальянец создал смешанную ложу «Трех коронованных сердец», куда принимал и мужчин, и женщин и во главе которой мечтал видеть императрицу. Так что, когда Калиостро прибыл из Курляндии в Петербург, Екатерина отнеслась снисходительно к новому увлечению подданных. Царская милость сменилась гневом, когда до нее дошли слухи о романе, который завел ее фаворит Григорий Потемкин с женой странствующего мага.
На судьбе Калиостро раздражение императрицы не сказалось, но после его отъезда в петербургских театрах шли посвященные ему комедии: «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман сибирский». Автором пьес была Екатерина. Ее же перу принадлежит и несколько памфлетов против мартинистов, которых она называла мартышками. К обычным же масонам Екатерина долгое время относилась сочувственно. Их стремление к «исправлению нравов» было вполне созвучно идеям философов-энциклопедистов, чьей последовательницей считала себя просвещенная монархиня. 
Все изменила Великая французская революция. После того, как в считанные дни пала династия Бурбонов, многие занялись поиском заговора, предшествовавшего государственному перевороту. По Европе расходились конспирологические сочинения о «подлинных причинах революции». По мнению их авторов, первые масонские ложи были созданы с целью уничтожения европейских монархий английским революционером XVII века Оливером Кромвелем. Наибольшего успеха в этом достигли французские масоны, объединенные под лозунгами свободы, равенства и братства в якобинские клубы. Самое забавное – то, что, хотя среди революционеров и были масоны, новые правители Франции видели в ложах пережиток королевского времени и не поощряли их работу. 

В других же странах деятельность масонов либо была объявлена вне закона, либо сталкивалась с серьезными ограничениями. Русское масонство оказалось в глубоком кризисе после ареста в 1792 году известного просветителя и одного из высших руководителей отечественного масонства Николая Новикова. На протяжении 1780-х годов книги, изданные в «Типографической компании» Новикова, периодически объявлялись крамольными и уничтожались. Опасения властей вызывали значительный размер и хорошая организация помощи, оказанной богатыми московскими «братьями» голодавшим после неурожая 1787 года губерниям. Допустить, что кто-то может справляться с государственными проблемами лучше государства (даже если последнее ничего не делает), российские власти не могли никогда. Наконец, Екатерина II могла опасаться подготовки масонами дворцового переворота, в результате которого на трон раньше срока взошел бы ее нелюбимый сын Павел I.

Воцарившись в 1796 году, он действительно проводил внутреннюю политику во многом «назло» покойной матери. Одним из первых своих решений Павел освободил из тюрьмы Новикова и прекратил преследование других видных масонов. Нового расцвета российское масонство достигло в царствование его наследника, Александра I. В начале XIX века масонские ложи вновь наполнились высшими государственными чиновниками, богатыми торговцами, известными военными и литераторами. К различным масонским организациям принадлежали Сперанский и Кутузов, Чаадаев и Грибоедов, Пушкин и Бенкендорф. Центром обновленного масонства стала Великая ложа «Астрея», созданная в Петербурге в 1815 году и объединившая под своей эгидой 19 лож. Параллельно в России действовало 7 масонских организаций, подчинявшихся Великой провинциальной ложе. Все они, вместе с другими тайными обществами, были запрещены высочайшим рескриптом в 1822 году. История масонства в России прервалась почти на сто лет.
К середине XIX века в России не осталось ни одной активной масонской организации, тем не менее, масоны из страны не исчезли. Это были не только зарубежные «братья», но и российские подданные, посвященные во время путешествий по Европе. Так, членом парижской ложи «Биксио» был Иван Тургенев, долгое время живший во Франции. Одних в масонстве привлекала возможность обсуждать проекты политических преобразований, не ударяясь в сухое теоретизирование или в революционный радикализм. Другие на заседаниях лож утоляли жажду мистических поисков, расходящихся с традиционными вероучениями. И то и другое было невозможно в России вплоть до 1905 года. Когда после Первой русской революции Николай II даровал подданным свободу совести, собраний и политических объединений, из эмиграции в страну вернулись не только политические радикалы, но и аполитичные интеллектуалы, занятые возведением Храма свободного духа. 

Россию стали посещать и эмиссары различных мистических организаций. Еще в 1901 году к императорскому двору был приближен французский оккультист мэтр Филипп (Филипп-Антельм Низье). Он консультировал августейшую чету по различным вопросам, но главной его задачей было ускорить рождение наследника. После того, как диагностированная им беременность Александры Федоровны оказалась ложной, он был изгнан из страны. Тем не менее, несколько лет спустя императорская фамилия принимала ученика опального мэтра – Папюса (Жерара Анкосса), удачно использовавшего знакомство с Романовыми для пропаганды возрожденного им ордена мартинистов. Целью  ордена было восстановление древних мистических масонских традиций, растраченных вольными каменщиками XVIII–XIX веков.

Книги Папюса по теории и практике оккультизма в 1910-х годах активно переводились на русский и издавались многотысячными тиражами. «Оккультное возрождение» питало эстетические искания Серебряного века. В поисках способа обновления искусства и нравов многие интеллигенты обращались не только к новомодным учениям Штейнера и Блаватской, но и к проверенным веками масонским практикам. По Петербургу ходили упорные слухи о масонской ложе «Люцифер», в которую входили поэты Андрей Белый и Вячеслав Иванов, а председательствовал там отец русского символизма Валерий Брюсов. О глубине оккультного посвящения русских поэтов ведутся споры, но влияние розенкрейцерской символики на поэзию Александра Блока, а масонской – на Николая Гумилева отрицать нельзя.
После легализации политических партий и начала работы Государственной думы смысл в политических клубах на основе закрытых лож отпал – политика вершилась на митингах и в залах Таврического дворца. Вольные каменщики, ставшие членами тех или иных партий, действовали исходя из своих принципов, либеральных или социалистических, а не из политического заказа «мировой закулисы». Другое дело, что для национал-патриотов любая критика монархии была доказательством заговора против России, а наличие евреев среди кадетов или большевиков казалось подтверждением правоты конспирологического бестселлера «Протоколы сионских мудрецов». 

На дурную славу масонов работал и их интернационализм. Всех, кого к ним причисляли, подозревали в безразличии к интересам своей страны – ведь масоны связаны братскими отношениями с зарубежными ложами. В годы Первой мировой войны подобные подозрения становились обвинениями в предательстве. Своего пика антимасонская истерия достигла в 1917 году. Кажется, не было ни одного революционера, которого не обвинили бы в масонстве. Больше всех досталось даже не главе Временного правительства Александру Керенскому (который действительно входил в одну из лож), а большевикам, узурпировавшим власть в октябре. Приправленные антисемитскими идеями обвинения Ленина и Троцкого в работе на «мировое правительство» звучали и со страниц белоэмигрантских газет, и в листовках, распространявшихся нацистами на оккупированных территориях СССР. Эти голоса, грешащие против исторической справедливости и здравого смысла, не замолкают до сих пор.

После революции масонским ложам в советской России было отписано не более десяти лет. Если в начале 1920-х Ленину поступали предложения «открыть 1-ю Советскую школу изучения оккультных наук с отделениями», то к концу десятилетия ни о каком оккультизме не могло быть и речи. Масонские ложи приравнивались к антисоветским организациям, их участники отправлялись в лагеря. Сегодня известно около десяти масонских и розенкрейцерских организаций, пошедших по политической статье. После эпохи большого террора о масонах в СССР писали разве что бульварные эмигрантские издания – вплоть до падения Советского Союза на его территории не действовала ни одна ложа. Первая после многолетнего перерыва была открыта в 1991 году под эгидой «Великого востока Франции».
Все, что известно о масонах, – это то, что о них написано. Как правило, критика. Христиане обвиняли вольных каменщиков в отступлении от веры, мистики – в рационалистичности, атеисты – в шарлатанстве, монархисты подозревали их в заговоре против царя, социалисты видели в ложах свидетельство упадка старого режима. С какой позиции ни пиши историю масонства, это будут разные книги – каждый волен выбрать свою позицию. И сам процесс выбора не менее ценен, чем его итог, поскольку, как заметил один из исследователей масонства, философ-эмигрант Александр Пятигорский, «понять масонство… – значит понять самого себя в отношении к нему». 

Общество

Машины и Механизмы
Всего 0 комментариев
Комментарии

Рекомендуем

OK OK OK OK OK OK OK