Наши друзья из международного литературного клуба «Astra Nova» снова попросили нас оценить их конкурсных участников. Из десяти рассказов-победителей, которые были написаны на заданную тему и «на время», мы выбрали свой топ-3.
СНЕЖИНКА
Текст: Анастасия Кораблева
По бледному лицу одна за одной катились слезы. Кап, кап, кап – капали хрустальные горошинки на сжатый в руках платок. Глаза болели, щеки щипало от соли, но Мила все не сводила взгляда с искрящейся снежинки на покрытом узорами окне. Не радовали ее ни нарядная елочка, ни ароматные медовые пряники, оставленные сестрой на столе, ни перевязанный бантом подарок у кровати. Все внимание украла зачарованная снежинка.
Осторожно на плечо опустилась рука в пестрой варежке. Мила вздрогнула и обернулась – не слышала, как вернулась с ярмарки старшая сестра. Раскрасневшаяся с мороза, в припорошенном снегом тулупчике, с коробкой разноцветных леденцов.
– Ты чего слезы льешь? Я петушков твоих любимых набрала!
Мила указала на проявившийся на стекле знак и чуть слышно всхлипнула.
– Он меня выбрал. Заберет следующей ночью. Попрощаться со всеми нужно. Что мне теперь сладости?
– Рано прощаться, – фыркнула Нега. – Это просто снежинка. У избранных он на ладони метку ставит.
– И правда. – Мила опустила взгляд на мокрые от слез руки. – Нет метки, может, и обойдется все?
– Вот! А ты сразу в слезы. Рано с жизнью прощаться. Пойдем лучше погуляем, там такие чудеса!
Веселя и подбадривая младшую сестру, Нега вытащила ее на искрящуюся инеем улицу. Всюду сияли украшенные к празднику деревья, переливались на крышах сосульки, кружились в воздухе пушистые снежинки. Постарался Морозко, навел красоту.
– Смотри, как народ озирается. Срок подошел. Должен сегодня Морозко помощницу выбрать, – шепнула Мила сестре. – А вдруг он все-таки меня выбрал? Просто метку забыл? Не явлюсь, и все – разгневается! Чума, голод, прочие беды. Не хочется, чтобы из-за моей оплошности вся деревня пострадала.
– Ладно голову забивать! Не пометил он тебя, значит, не выбрал еще. Ходит, наверное, присматривается. Давай к соседке зайдем, я ей пару монет должна, не хочется в новый год с долгами идти.
Весь день прогуляли сестры. Всеми силами Нега сестру от дурных мыслей отвлекала. Вечером напоила Милу сладким чаем, волосы ей расчесала и спать уложила. Подождала, пока та заснет покрепче, и тихонечко села на край кровати.
– Спи, сестра. Разные у нас с тобой судьбы, а окна общие… – Грустная улыбка коснулась губ девушки. Сверкнула во тьме снежинка на ладони. – Свои слезы я уже пролила, со всеми попрощалась, долги раздала. Надеюсь, будешь помнить меня и жить счастливо. Ради тебя к Морозу ухожу. Прощай, моя хорошая.
Словно во сне брела Нега прочь из деревни. Все дальше и дальше, не разбирая дороги. Лишь раз обернулась, обреченным взглядом домики обвела. Вышла на полянку лесную, тулуп и варежки скинула и протянула вперед руку с сияющей на ладони меткой.
В тот же миг сжал пальцы невидимый капкан. Побелела длинная коса, побежали по коже ледяные узоры, заискрились снежинки в голубых глазах. Завыла метель, закружила. Принял Морозко жертву. Увел прочь новую Снегурочку.
ПОХОД
Текст: Дмитрий Пантюхин
Туристы поднимались по склону горы неровной цепочкой. Их фигуры выделялись на снежной простыне темными пятнами.
Девчонки, идущие в середине, быстро вымотались и все чаще останавливались, бросая усталые взгляды вверх. Где-то там, на вершине перевала, была конечная точка маршрута – цель, еще несколько часов назад выглядевшая легкой и доступной.
Дневная оттепель сменилась крепким морозом. Мокрые варежки покрылись кусочками льда, которые до крови кололи замерзшие пальцы.
Усталость неумолимо одерживала верх над юношеским энтузиазмом. Она стала осязаемой, тяжелой и вязкой.
Игорь, шедший во главе группы, остановился.
– Все. Ставим палатку.
– Здесь? – Семен огляделся, внимательным взглядом подмечая все сразу – и стремительно темнеющее небо, и усиливающийся ветер.
– Сам же знаешь, нам без разницы где… – равнодушно произнес Игорь.
Семен оглянулся – не услышал ли кто, – и укоризненно покачал головой…
Палатку поставили быстро: чай, не первый раз в походе. Через полчаса уже зашумела, наливаясь жаром, самодельная печка. Ребята согрелись, повеселели, разговорились. Семен грустно улыбался, наблюдая за привычной вечерней суетой: пока парни перебирали и сушили одежду, девушки готовили ужин.
Посмотрел на часы – уже скоро. Поймал растерянный взгляд руководителя группы, подмигнул ободряюще.
– Ладно, ребята, мы с Игорем выйдем, покурим…
Погода окончательно испортилась. Холодный ветер пронизывал насквозь.
Игорь ежился, кутаясь во влажную от пота куртку.
– Как думаешь… – Его голос дрогнул. – Что будет сегодня?
– Не знаю… – Семен пожал плечами. – Может, ракета. Землетрясение, ураган, лавина… Или зэки беглые…
Игорь скрипнул зубами:
– Нет, только не зэки… Еще раз увидеть, как они наших девчонок насилуют… Я этого не переживу…
Он кинул взгляд на палатку.
– Хорошо, что они ничего не помнят. Только мы с тобой…
Семен кивнул, соглашаясь.
Где-то вдалеке, еле видимые за снежной стеной, вспыхнули огни – один, второй, третий… Застонал, заревел морозной вьюгой перевал, то ли приветствуя кого, то ли проклиная.
– Семен, как думаешь, это когда-нибудь закончится? – Игорь с надеждой заглянул в лицо старшего товарища. – Я так устал… Все эти йети, манси, хищные звери, древние боги… Когда уже нас оставят в покое?
Семен улыбнулся в заснеженные усы:
– Может, сегодня? А вдруг? Должны ведь они когда-нибудь успокоиться… Иди, подготовь группу…
Он посмотрел, как Игорь откинул полог палатки, уловил тысячу раз услышанное: «Ребята, здесь что-то не так…»
Огни приближались….
«А ведь правда, что будет на этот раз? Может, сейчас все кончится, по-настоящему?» – только и успел подумать Семен, после чего страшной силы удар отбросил его переломанное тело далеко в сторону.
***
Черными призрачными тенями туристы поднимались на перевал. Снова…
Где-то довольно улыбался и потирал влажные от волнения ладони журналист, заливший на сайт очередную сенсационную версию гибели группы Дятлова.
САМОКАТ
Текст: Светлана Олейникова
Ляля осторожно приоткрыла дверь в комнату – так и есть, елка! Большая, почти под самый потолок, тихо мерцающая в темноте. А под елкой подарки. Ляля хотела посмотреть первая, чтобы все лучшее опять не досталось Вадику. Ему почти двенадцать, и весь мир крутится вокруг него, а Ляля так… перебьется.
Неслышно передвигаясь по комнате, она наступила ногой в лунное пятно и вздрогнула. Временами на нее находило странное чувство, будто это не ее дом, и кошка какая-то чужая, и мама – не мама, а совсем другая женщина.
Ляля вздохнула и всмотрелась в темноту. Там, в углу должен стоять стол, покрытый клеенкой, и четыре стула. А дальше – мамина раскладушка и ковер с тремя богатырями на побеленной известкой стене.
Но сейчас ей казалось, что комната изменилась. Стоило ей отвернуться, как она поменяла очертания, подсовывая Ляле темные силуэты незнакомых предметов. И только елка стояла в углу на своем месте.
А под ней самокат – новенький, красивый, с синими колесами. И, конечно, это Вадику – все ему, а что ей? Ляля пошурудила под елкой и достала мягкий сверток. Носки. Действительно, зачем церемониться? Ей и так сойдет.
Жгучая обида захлестнула Лялю. Нет уж, самокат она заберет себе, она первая его нашла, и пусть попробуют отобрать. Потянула на себя руль и снова замерла от странного, неприятного ощущения.
Тут что-то не так.
Елка. Она ничем не пахнет. У нее мягкие, неживые иголки из резаного целлофана. А ведь Новый год – это запах хвои и мороза, это ватные игрушки и мерцающие свечки на деревянных прищепках. Ляля присмотрелась: Снегурочка, куранты и маленькая елочка были ей знакомы, а остальные игрушки будто чужие. И елка чужая, мертвая. И все вокруг незнакомое, будто кто-то подменил ей квартиру.
– Вот ты где! Да что ж это такое…
В комнате вспыхнул свет, и Ляля зажмурилась, все так же прижимая к себе самокат.
– Положи его на место, это для Вадика.
Ляля вцепилась крепче. Его не отберут, это Новый год, и она тоже имеет право на хороший подарок.
– Отдай, ну хватит уже. – В ярком свете комната была чужой и незнакомой. Как и женщина, которая сначала показалась мамой. – Ну сколько можно, сил моих больше нет! Спать иди!
И глаза у нее были злые-злые.
– Вы чего тут?
В дверном проеме стоял заспанный Вадик. Он посмотрел на Лялю, на самокат, на мать и ухмыльнулся:
– Она обижает тебя? Обижает мою бабулю? Героический правнук уже здесь и не даст тебя в обиду.
Он подошел к Ляле:
– Пусть это будет твой самокат. Совсем твой, а ты мне будешь давать покататься, хорошо?
Ляля кивнула и ослабила хватку. Вадик отдал самокат матери и взял Лялю за коричневую морщинистую руку со вздувшимися венами:
– Пойдем спать, ба. А то завтра Новый год проспим.Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
