Диснейленд на стероидах: самые маленькие государства

Антигуа. hdwallpapers.cat

У карликовой страны два основных критерия: она меньше Люксембурга (то есть не более тысячи квадратных километров), а ее жителей – меньше полумиллиона. Оговорка насчет тысячи квадратных километров важна потому, что даже малонаселенные государства с большой территорией в вопросах экономики ведут себя как «большие».

Скажем, Исландия с населением в полтора раза меньше Севастополя имеет огромную площадь, богатую рыбными и энергетическими (геотермальными источниками и реками) ресурсами. Поэтому у нее относительно диверсифицированная экономика – от алюминиевой до пищевой промышленности, что для карликовых государств с малой территорией в принципе недоступно.

Ограничение «полмиллиона и больше» тоже важно. Оно позволяет отсеивать карликовые по территории государства типа Сингапура, которые несмотря на размеры населены миллионами человек и поэтому имеют полноценную крупную экономику.

Даже Мальта, недавно перешагнувшая полумиллионную отметку, и та имеет сочетание электронной промышленности с туризмом и рядом других секторов – что делает ее экономику относительно сбалансированной. Именно за счет этого в период ковидного кризиса 2020 года фактическая остановка туризма не нанесла очень сильного удара по острову: у него были альтернативные способы заработка.

Но для настоящих карликов это практически нереально: их общества слишком малы, отчего сам образ жизни населения весьма своеобразен. Настолько, что даже возникает вопрос: почему возникла типичная страна-малыш и как продолжает выживать несмотря на то, что, в теории, ее размеры не позволяют поддерживать вполне самостоятельную государственность?

Реликты Средних веков

Из 22 карликовых государств – повторимся, это те, что меньше примерно тысячи квадратных километров и с менее чем полумиллионом жителей – пять – типичное наследие былых времен.

Монегаски. Фото: PLS Pool / Pool, gettyimages.com

Взять, к примеру, Монако. В 1419 году знатная генуэзская семья Гримальди купила у Арагонского королевства «Скалу монаха» (monaco – монах на древнеитальянском). На протяжении столетий Монако оставалось под протекторатом Франции или других сильных соседей, но XX век преподнес сюрприз: желающие поддерживать такой протекторат… просто кончились. После падения Третьей империи Наполеона III «прибирать к рукам» все земли вокруг себя Париж больше не хотел. Вот и протекторат над Монако стал неинтересен.

Монегаски (так называются жители государства) пробовали монетизировать свою экстерриториальность: сначала казино, а потом и налогами. Но оказалось, что одним казино сыт не будешь, а превращение страны в офшор вызвало недовольство де Голля: от налогов там укрывались в основном французские компании. Постепенно правящий дом развил тут пусть небольшую, но свою промышленность, а также туризм.

Чего развить не удалось, так это самостоятельной культуры и внешней политики. И для того, и для другого государство просто слишком мало. Здесь говорят и читают по-французски, да и мыслят сходно с населением богатых прибрежных районов современной пятой республики. «Диснейленд на стероидах» из Монако вышел – но полноценная ли это страна? Или просто осколок эпохи европейской раздробленности, чудом сохранившийся при расширении национальных государств в Новое время?

Очень похожая история у других европейских реликтов – Лихтенштейна, Сан-Марино и Андорры. Первый появился из владения австрийской семьи князей Лихтенштейнов в 1719 году и долго был независим чисто номинально, как и Монако. Во внешней политике княжество действовало как часть Австро-Венгрии, в парламент которой князья входили с пожизненным правом участия.

Но Австро-Венгрия распалась, и неожиданно независимое государство стало искать себе нового покровителя. Швейцария дала ему возможность пользоваться ее франком, но присоединять микро-страну не хотела. Поэтому, когда в 2020 году Лихтенштейн подал иск к Чехии на возврат ему «исторических земель», карликовому государству пришлось сделать это самостоятельно, без «старших братьев».

В остальном картина «монакская»: есть небольшая, но крепкая промышленность, только вот язык и культура – что-то среднее между немецкими кантонами Швейцарии и Австрией.

Покушение на эрцгерцога Франца-Фердинанда, наследника австро-венгерского престола, и его супругу Софи

Иллюстрация: Domenica del Corriere, specnaz.ru

Андорра как государство возникла еще VIII веке, и долго ее сюзереном считались Франция и испанский епископ. Однако в 1993 году местным жителям надоело платить «дань» (туда входил такой архаичный элемент, как 12 головок сыра в год), и они отказались от ставшего немодным обычая. С промышленностью тут плохо, зато туризм приносит 40 % доходов. Но опять-таки заявлять о местной культуре сложно: андоррцы говорят на каталанском и испанском.

С Сан-Марино – та же история. Государство со всех сторон окружено Италией, но никогда формально ей не подчинялось. «Фруктовому саду Европы» это попросту не было нужно: слишком мал «приз». На практике, однако, стоило Сан-Марино задуматься о казино, Рим объявил республике блокаду. В наши дни к этому прибавились еще и требования Евросоюза. Так что единственный «признак» реальной независимости – то, что Сан-Марино выбрало «Спутник» вместо вакцин ЕС.

О Ватикане мы подробно писали здесь – но и тут общая схема чем-то схожа. Государство пап перестали пытаться «урезать» в пользу соседей только тогда, когда оно стало слишком маленьким, чтобы кого-то интересовать. Реликт средневековой Папской области теперь совсем крошечный – 0,4 квадратных километра, это самая маленькая из признанных независимых стран на Земле.

Крошки в соленой воде

И вне Европы самые маленькие государства скроены похожим образом. Возьмем Вест-Индию: Сент-Люсия, Антигуа и Барбуда, Гренада, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Китс и Невис, Доминика и Барбадос – все они от 260 до 620 квадратных километров, и у всех очень мало жителей. Настолько, что им трудно поддерживать независимость по объективным причинам: построить на таком клочке суши полноценную экономику сложно. Как же они вообще стали суверенными? Башня Гуаита на горе Монте-Титано в Сан-Марино на фоне заката. Фото: İlhan Eroglu, photo.99px.ru

Все дело в «параде суверенитетов» конца колониальной эпохи 1945–1975 годов. Тогда получить независимость было очень просто, а чтобы маленькому государству не было так страшно, оно вступало в Британское содружество. Правда, потом выяснилось: Содружество номинальное и при неурожае не поможет. Так что выживать этим государствам пришлось либо за счет туризма, либо, если очень повезет, за счет каких-то местных ресурсов типа сахарного тростника. Кто-то начал приторговывать гражданством, кто-то – марками. Однако по-настоящему современное общество, уровня Сан-Марино, пока не построил никто: оказалось, что это очень сложная работа. Особенно если под боком нет богатого европейского рынка, как у «крошек» из Старого Света.

Африканские малые государства, кроме Сейшел, имеют по тысяче квадратных километров и больше, что не дает права считать их карликовыми. Сейшелы же – типичный офшорно-туристический центр. Благо, 455 квадратных километров и сотня тысяч жителей просто не позволяют создать нечто большее. Честно сказать, к Африке это государство относится скорее формально: до Черного континента здесь более полутора тысяч километров. До Мальдив – почти столько же.

Последние – классическое островное карликовое государство, только по-южноазиатски густонаселенное. Менее трехсот квадратных километров, но почти полмиллиона жителей. За счет изобилия рук острова постепенно расширяются в сторону моря: жители архипелага складируют мусор в целые острова, а другие низколежащие атоллы обносят бетонными волноломами. Это защищает страну от постепенного подъема уровня моря, который пока даже не может уменьшить ее территорию.

Намного хуже тем карликовым островным государствам, что испытывают дефицит людей. Например, федеративные штаты Микронезии в Тихом океане – всего сто тысяч населения, поэтому сюда редко летают самолеты. Отчего трудно наладить и туризм. Экспортируется мороженая рыба – но на ней в XXI веке заработать сложно. Ведь морских обитателей добывают многие страны, и, чтобы получать от этого прибыль, масштабы вылова должны быть очень большими – в карликовых государствах просто нет таких гигантских заводов.

У королевства Тонга – то же население и те же проблемы. Только к рыбе, как к предмету экспорта, добавились кабачки и ваниль. Несмотря на это, дешевых перевозок грузов здесь нет (а они становятся таковыми только тогда, когда они массовые), а на нет – и серьезной прибыли нет.

Но бывают и приятные исключения: Республика Палау с почти полутысячей квадратных километров, еще будучи «под США», наладила воздушное сообщение и поэтому живет за счет туризма, хотя жителей всего 17 тысяч.

Министр «тонущего» государства обратился за помощью, стоя по колено в воде. Фото: Ministry of Justice, Communication and Foreign Affairs, Tuvalu Government, ria.ru
Науру. Фото: RAMBLIN' RANDY, ramblinrandy.com

Получается, что карликовое государство во времена крупных экономик и массовых перевозок – не простая судьба. Вы или превращаетесь в пряничный домик для туристов а-ля Лихтенштейн, работая еще и на рынки соседних крупных стран, или будете бедными, как Тувалу. Первый вариант лучше, но не всем везет. Может, при таких раскладах не стоило приобретать независимость? Может быть. Но после получения суверенитета кулаками не машут. Остается одно – учиться выживать.