Альмаден: испанская сокровищница

Печь для производства ртути из киновари, www.pinterest.ru/carlosblazquez9

В «ЕСТЕССТВЕННОЙ ИСТОРИИ» Плиния Старшего упоминается, что ртутные копи здесь разрабатывали еще римляне. В древности это местечко называлось Sisapon, а «камень аленький» – киноварь – использовали главным образом для изготовления красителя. 

Позже римское поселение оказалось в руках мавров – вот кому город обязан своим современным названием (al-Ma'din переводится с арабского как «рудник»). Благодаря добыче ртути процветала соседняя Кордова, столица Кордовского халифата, которая уже в X веке была мегаполисом. Именно тогда ртуть стали получать в промышленных масштабах. Здесь она в буквальном смысле лилась рекой – в ртутном фонтане дворцового комплекса Мадина аз-Захра, который возвел для себя Абд ар-Рахман III Победоносный. Можно представить, какова была концентрация паров ртути жарким испанским летом! 

В 1151 ГОДУ город был захвачен Альфонсом VII и отдан рыцарям ордена Калатравы, которые с удвоенной силой принялись эксплуатировать рудники. Во времена арабского господства в Альмадене для защиты «ртутной жилы» построили замок Ретамар – его башня до сих пор возвышается над городом. Вообще в средние века ртуть стремились заполучить все те, кто мечтал создать эликсир бессмертия или превратить «живое серебро» в золото, – медики и алхимики. Крупные алхимические лаборатории создавали у себя при дворе и европейские монархи, крайне заинтересованные в получении золота с помощью философского камня. 

В XVI ВЕКЕ глава Священной Римской империи Карл V подарил рудники Альмадена немецкой семье купцов и банкиров по фамилии Фуггер. И это был не просто широкий жест – таким образом испанский король вернул долг Якобу Фуггеру, который помог ему взойти на престол в 1519 году, ссудив конкуренту Франциску I баснословную сумму. Кроме того, немецкие банкиры взяли на откуп доходы трех рыцарских орденов Испании, включая орден Калатравы. Альмаденские шахты арендовались Фуггерами более ста лет, вплоть до 1645 года, и поднять добычу жидкого металла помогли в том числе немецкие рабочие.

СПРОС НА РТУТЬ резко возрос во времена испанской колонизации Нового света. В Америке тогда, что называется, гребли серебро лопатами – только сначала нужно было промыть огромное количество руды с помощью ртути, которую добывали в Альмадене и перевозили через океан. 

Рабочих рук для того, чтобы обслуживать крупнейший в мире ртутный рудник, не хватало. Король Испании Филипп II, сын Карла V, в 1566 году приказал направить в шахты 30 заключенных – всех, кто имел крепкое здоровье и был физически развит. Не брали только убийц, которых ждали более жестокие наказания. Но и работа на шахте была сродни пытке: со временем у горняков начинали дрожать конечности, выпадать зубы, они страдали от сильных болей и расстройств психики. В 1590-х в серии интервью королевскому комиссару и известному писателю Матео Алеману осужденные осмелились рассказать о плохих условиях труда – вопреки ожиданиям, их услышали. Работникам стали ежедневно выдавать хлеб, мясо и вино, а раз в год – пару обуви, штаны, две рубашки и верхнюю одежду. Появилась больница, куда они могли обратиться за медицинской помощью, и даже своя аптека. Несмотря на перемены, смертность по-прежнему была высока – умирал каждый четвертый, чаще всего – от отравления ртутью, так и не дождавшись даты освобождения. Страх смерти и мучения братьев по несчастью угнетали всех остальных. Кроме преступников, узниками Альмаденских рудников стали африканские рабы и цыгане.

К НАЧАЛУ XIX ВЕКА на штольнях и заводах работало уже 4000 человек, причем большую часть теперь составляли свободные граждане. Шахты уходили под землю на пять этажей, нижний из которых располагался на глубине 300 м. В городе, лежащем между параллельными горными цепями Сьерры-де-Альмаден, разместился штаб Королевского горного управления, а разработка ближайших месторождений служила главным источником дохода для испанской казны. Так продолжалось до тех пор, пока в 1830-х права на добычу ртути не купило семейство Ротшильдов.
Основатель знаменитой династии банкиров, Майер Амшель Ротшильд, оставил после себя пятерых сыновей. Не прошло и нескольких лет, как они разделили между собой мировое господство. Амшель Майер распоряжался биржей Франкфурта-на-Майне, Натан – Лондона, Соломон – Вены, Карл – Неаполя, а Джеймс – Парижа. До открытия ртутных залежей в Калифорнии ртуть поступала в Европу из двух главных месторождений – испанского Альмадена и австрийской Идрии, открытой в 1490 году. Испания заложила шахты Альмадена лондонскому дому Ротшильдов, а после смерти Натана в 1836-м мировую торговлю ртутью фактически монополизировали его братья. Соломон получил в аренду ртутные копи в Идрии, проведя серию крупных сделок. Джеймс отправил своих людей в Калифорнию и Мексику закупать драгоценные металлы и организовал чеканку монет по заказам нескольких государств Европы. Цена на ртуть выросла в два-три раза, и больше всего пострадала медицина, которая без ртути в то время обойтись не могла. Из-за высокой стоимости чистой ртути, добытой в месторождениях, изготовителям лекарств приходилось переплавлять зеркала и оправы старых очков.
Несмотря на то что для испанского королевства контракты с Ротшильдами были невыгодны и приносили только убытки, сделки все равно заключались. В 1870 году был подписан договор займа на 30 лет, по которому правительство обязывалось ежегодно отправлять в Лондон на продажу по 2,4 тыс. т жидкого металла – то есть почти все, что добывали в Альмадене за год. 

В Альмадене сохранился королевский госпиталь Святого Рафаила, построенный во второй половине XVIII века как шахтерская лечебница. Когда рабочий ощущал первые признаки отравления, его отправляли «на пляж» – в специальную комнату с лампами на стенах и нарисованной на полу окружностью. Раздевшись догола и обливаясь потом от жары, больной ходил по кругу и «выпаривал» из себя ртуть – предполагалось, что таким способом он сможет излечиться.

ЕСЛИ ДО XIX ВЕКА монархи и предприниматели утоляли жажду денег «серебряной водой», то в ХХ веке – нефтью. Но и здесь не обошлось без ртути. В 1936 году газеты сообщали, что ртутный рудник купила крупная нефтяная компания, чтобы использовать жидкий металл в установке для очистки нефти. Поскольку пары ртути позволяют регулировать температуру процессов точнее всего, она до сих пор незаменима в нефтепереработке. 

Одним из первых, кто предвидел «ртутный бум» после Второй мировой, был Марк Рич – будущий «нефтяной король», в то время работавший на фирму немецких евреев-эмигрантов Philipp Brothers в Нью-Йорке. Именно евреи с XIX века контролировали мировую торговлю металлами и драгоценными камнями, а позже переключились на сырьевую отрасль. Чутье финансиста подсказало Ричу сделать ставку на ртуть в период холодной войны. И первой фирмой, с которой он начал вести дела, стала испанская горнодобывающая компания Minas de Almadén y Arrayanes (сейчас она называется Mayasa). Рич познакомился с президентом Альмаденских рудников и впоследствии сотрудником министерства промышленности – Альфредо Сантосом Бланко, что помогло ему завести и другие полезные связи. Он назначал встречи всем, кто имел хоть какое-то отношение к ртути, чтобы ее купить. Продавать было кому – США запустили программу перевооружения, армии теперь требовалось вдвое больше ртути, так как во многих устройствах стали использовать ртутные аккумуляторы. Для Рича это был успех: ртуть принесла Philipp Brothers огромные деньги. А Испания в 1960-х превратилась из преимущественно аграрной страны, находившейся в экономической и политической изоляции, в индустриальное государство. 

ДЛЯ АЛЬМАДЕНА, в котором живет всего около 7 тыс. человек, добыча полезных ископаемых долгое время оставалась основной экономической деятельностью. Там работали две горные академии, и шахтеры были почти в каждой семье. Но по правилам, введенным еще два столетия назад, рудокопам разрешалось работать не больше восьми дней в месяц, поэтому они совмещали несколько профессий – становились юристами, торговцами, учителями, парикмахерами. Кроме этого, в окрестностях Альмадена выращивают зерновые и скот, а в самом городе есть мельницы и обувные фабрики.

ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ ПОТРЕБОВАЛИСЬ сотни лет, чтобы понять, насколько опасны игры с ртутью. При этом ртуть – не золото, но «почти золото», без которого не развивались бы мировая экономика и промышленность, а без ртутных измерительных приборов – наука и медицина. Мы многим обязаны ртути, и большая ее часть – около 80 % – была добыта в Альмадене. С начала 2000-х основные разработки в этом городе закрыты, здесь водят экскурсии, а на месте первых шахт открывают музеи.