(http://президент.рф/%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8/16726) принимали участи вполне компетентные люди. Ниже приводятся некоторые мнения, отчасти дающие ответ о результате.

Акад. Лукьянов С.А. (молекулярная биология)

И мне хотелось бы коротко остановиться на нескольких таких принципиальных, основополагающих принципах, которые необходимо заложить в основу такой грантовой системы.

Во-первых, это экспертиза, это ключевой момент. Экспертиза должна проводиться профессионалами, не чиновниками. И при оценке тех команд, которые берутся за проект, нам абсолютно необходимо учитывать их международный рейтинг по публикациям в ведущих журналах, по числу цитирования работ этих лабораторий. Да, на самом деле международное признание – это непростая вещь. Мы часто сталкиваемся с предвзятым отношением, с игнорированием успехов и даже с воровством каких-то идей и результатов. Я сам с этим сталкивался.

В общем-то, эти проблемы, на мой взгляд, не причина строить местечковую науку. Только используя международную экспертизу, а публикация в международных журналах, по сути, это и есть экспертиза, причём высочайшего уровня экспертиза наших учёных, их идей, только на базе такой экспертизы мы сможем оценить качество наших учёных, актуальность их разработок. Другого пути построения высококлассной современной науки просто не существует.

Ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Хархордин О. В. (экономика)

Там есть целые профсоюзы профессиональных сборщиков денег на разные нужды, образование – не самое главное, но представляете, что есть просто обычный набор простых и понятных приборов и техник сбора денег. Это не высшая математика, это достаточно скучно, но это обычное ремесло. Вопрос в том, сколько денег вложить в это ремесло.

Мы учились первоначально с помощью тех, кто тренировал недавно английские университеты. Английские университеты проигрывают в этих техниках американским, и недавно, например, они только осознали, что должны делать то же самое. Мы учились у тех, кто обучал Ливерпульский и Манчестерский, для которых недавно стал приоритетом сбор денег с частных лиц и корпораций на финансирование своих целей. Как мы поняли, в принципе очень многие из этих техник можно легко адаптировать и пересадить на русскую почву. Не все, 50 процентов отваливается, но очень многие вещи в принципе можно. Кстати, если Россия начнет рано, то она может даже обойти Европу, как ни смешно. Недавно мой проректор разговаривал с ректором Амстердамского университета, так у них отдел развития оказался меньше, чем наш. И в принципе они только начинают, потому что они всегда были на государственном финансировании, и им казалось, что это не будет меняться.

Как это работает? Естественно, нужно, как я уже сказал, иметь достаточное количество сотрудников в отделе развития, которые знают, как обычно собираются деньги на науку и исследования. У нас, мне кажется, маленький отдел развития, в таком университете средней руки как Ноттингем 60 человек, про Стэнфорд я не говорю, там 300 человек этим занимаются, у нас – 6. Но оказывается, это превосходит отдел развития многих наших федеральных университетов, где есть проректор, при нем помощник, и дальше они должны вдвоем что-то придумать из воздуха. На самом деле, я думаю, вложения в эти отделы окупаются.

Конечно, важен состав попечительского совета, который помогает собирать деньги в фонд целевого капитала, но также важна и поддержка профессоров, то есть профессор, который занимается только наукой, но не может объяснить ее ни публике, ни потенциальному грантодателю или донору, в принципе, это не самая успешная вещь.

Е.КАБЛОВ. Директор института авиационных материалов

Уважаемый Владимир Владимирович, я бы хотел вернуться к вопросу о результативности научных исследований. Конечно, важно, сколько статей будет опубликовано. Но для государства не менее важно, насколько результаты выполненной работы востребованы реальным сектором экономики. При таком объёме финансирования, который сейчас выделяется на науку – 328 миллиардов рублей (по сравнению с 2002 годом это 31 миллиард) – у нас общее количество патентов фактически в стране не увеличилось. Оно осталось на том же уровне, каким и было в 2002 году. В среднем сейчас в Российской Федерации подаётся 30 тысяч патентов. Хотел бы напомнить, что за рубежом – в Соединённых Штатах, в Японии – это на уровне 350-400 тысяч патентов в год. В Советском Союзе было 300 тысяч авторских свидетельств.

Министр образования и науки Д.ЛИВАНОВ:

У меня два очень коротких замечания.

Во-первых, мы, безусловно, отмечаем, в том числе и по тем материалам, которые подготовлены, что паритет по ресурсам у нас уже, в общем-то, достигнут. Мы, действительно, видим, что бюджетные ассигнования в расчёте на одного исследователя у нас уже больше, чем в Великобритании, Финляндии, Японии. Мы понимаем, что там есть внебюджетная часть, которая сопоставима с бюджетной и которая у нас меньше.

 Ковальчук М.В. Директор Курчатовского ин-та

Теперь я хочу сказать, что есть три блока в научном ландшафте: один блок – это (мега)установки, второй блок – это поисковые или фундаментальные исследования, третий – превращение этих исследований в продукты технологий и работы на установках. Раз есть разные цели у частей научного ландшафта, то у них есть разные типы финансирования, о которых и говорил академик Дынкин. Если у вас первая часть – это госфинансирование инвестиций, то вторая часть – это грантовое финансирование при поддержке государством базы, о чём уже тоже говорилось, а третья часть – это превращение фундаментальных исследований этого «бульона» и работы на установках в технологии. Фактически это уже должно оцениваться, если первая часть, то уровнем этих установок и числом пользователей, сколько они работают и как; вторая часть – наукометрически (число у уровень публикаций) ; а третья часть должна оцениваться долей рынка (не патентами, не лицензионными соглашениями), долей рынка: либо западного, захваченного технологиями, либо созданного внутреннего рынка. Тогда это будут прямые оценки эффективности каждой части. Мне кажется, это крайне важно.

Принцип финансирование нашей науки сформулировали Ильф и Петров. Сначала деньги, потом стулья. А можно сначала стулья, а потом деньги? Можно, но деньги вперед!

Деньги уже дают, дают вперед. А вот будут ли стулья?

Была же в свое время вполне разумная схема.  В области фундаментальных исследований и части прикладных (в основном оборонных)  формировался государственный заказ.  Заказ  выставлялся на тендер. В тендере могли учавствовать  научные, учебные, конструкторские и прочие учреждения, а также временные научные коллективы.  Выбирался подрядчик,  делалась частичная предоплата.  Недостающее финансирование подрядчик мог получить в виде специального кредита, в виде венчурного финансирования  или за счет собственных средств.  Полученный результат предъявлялся заказчику. Если результат соответствовал  заказанному, то после этого  на него проливался золотой дождь  окончательных расчетов.  Тарелочка с голубой каемочкой.

Такая же схема предлагалась и для  финансирования  прикладных разработок конкретных отраслей и предприятий.

Не прижилось.