я могу 
Все гениальное просто!
Машины и Механизмы
Все записи
текст

Зелейщик на миллион

Первыми лекарствами человечества были, конечно, растения. Препараты, которые из них приготавливались, на Руси назывались зельями, а продавались в зелейных лавках. Были такие заведения и в средневековой Европе. Через 500 лет они превратились в огромные фармацевтические компании с годовым оборотом больше 3 млрд долларов каждая. Говорят, что фармация – третий по прибыльности бизнес (после торговли оружием и наркотиками). Можно ли сегодня еще найти в нем местечко?
Зелейщик на миллион
     Аптечная монополия в России началась 22 ноября 1701 года с указа Петра I об открытии частных аптек и запрете продажи лекарств в зелейных лавках. Взаимоотношения между производителем и покупателем тогда еще устанавливались напрямую: лекарственные средства готовились в аптеках, а их владельцы лишь закупали ингредиенты, которые в основном привозились из-за границы. В XIX веке появились компании, специализирующиеся на производстве сырья и его доставке к месту переработки. Это стало основой для создания фармацевтического оптового звена, развитие которого шло навстречу растущим требованиям аптек. Первая фармацевтическая оптовая компания (интересно, что она все еще продолжает работать на мировом рынке) основана Францем Людвигом Гехе (Franz Ludwig Gehe) в Дрездене в 1835 году. 
Растущая потребность в лекарствах, распространенность новых методов промышленного производства со временем обозначили довольно скромные пределы физических возможностей аптечных производственных отделов. В период промышленной революции именно на базе таких «лабораторий» были созданы многие фармацевтические заводы. Из них наиболее известны такие компании, как Merck, открытая на базе Engel Apotheke в Дармштадте в 1827 году, и Schering, вышедшая из стен Gruine Apotheke в Берлине в 1851 году. 

Россия шла по тому же пути: к примеру, в конце XIX века рядом со знаменитой аптекой Пеля на 7-й линии Васильевского острова в Петербурге появились органолептический институт профессора Пеля и сыновей и фармацевтическая фабрика, где работало 225 человек. Но с выходом на старт масштабного производства лекарств Россия все же задержалась. Только через 200 лет (!) после петровского указа – 12 июля 1902 года – вышел Закон «О фабричном производстве сложных фармацевтических препаратов». В числе первых фабрик – Товарищество «В. К. Феррейн» в Москве (1902), завод «Фармакон» в Санкт-Петербурге (1907), акционерное общество торговли аптекарскими товарами «В. Х. Грахе» в Казани (1909). Накануне Первой мировой войны у нас было уже около 400 фармацевтических предприятий. Крупнейшее из них, завод «Феррейн», выпускало 175 наименований препаратов. Однако в России почти не производились такие сложные и «актуальные» на то время средства, как алкалоиды (морфин, стрихнин, хинин, кофеин, атропин, эфедрин), салициловые (аспирин) и висмутовые (ими лечили сифилис) препараты. 

Пока Советский Союз решал проблемы становления, на Западе в 1920–1930-х годах были открыты инсулин (1922) и пенициллин (1928), налажено их производство. Наиболее развитой фармацевтической промышленностью перед Второй мировой обладали Швейцария, Германия и Италия, за ними следовали Великобритания, США, Бельгия и Голландия. В это время было разработано и законодательство, регулирующее процесс тестирования и одобрения лекарств, а также использования брендов запатентованных препаратов.

В Top10 мировых компаний отечественные не входят; первенство делят Johnson&Johnson, Novartis, Roche и Pfizer. Российский фармацевтический рынок тоже вроде бы растет: но ведущая десятка наших предприятий выпускает только 23 % всех лекарственных средств, находящихся в обращении на рынке. В денежном выражении это всего 10 %, в упаковках – 28 %. Мало. Еще больше огорчает, что львиную долю популярных препаратов, выпускаемых в России, составляют различные настойки, йод, зеленка и анальгин. Так, настойку пустырника выпускает 46 (!) отечественных предприятий.
Почему этих «долгожителей» не заменят современные препараты? Опять же, почему бы не изобрести что-то новенькое? Да потому, что путь из исследовательской лаборатории до аптеки и больного не только долог, но и дорог. «От поиска действующего вещества до клинических испытаний готовой формы проходит 10–15 лет, – рассказывает профессор Санкт-Петербургской государственной химико-фармацевтической академии Геннадий Яковлев. – Причем на каждом этапе высок риск получения отрицательного результата». На практике это выглядит примерно так: из 1000 препаратов, которые начинают разрабатываться как перспективные, до пациента доходит всего один. Если говорить о цене вопроса, то по данным отчета исследовательского центра Tufts Center for the Study of Drug Development средняя стоимость клинических испытаний одного препарата за последние десять лет выросла в два раза: с $ 1,2 млрд в начале 2000-х годов до $ 2,6 млрд в 2014-м. Поэтому не стоит удивляться, что и цена оригинальных препаратов в аптеках столь высока. 

Более дешевый путь – воспроизведение дженериков, лекарственных средств, на действующее вещество которого истек срок патентной защиты (в разных странах он различен). Тут в выигрыше не только пациент, но и система здравоохранения в целом – она тоже минимизирует расходы. В 1980–1990-е годы здравоохранение государств Западной Европы и США ориентировалось на оригинальные лекарства, но в 2000-е там стали расширять применение дженериков. В Европе они составляют около половины всех лекарств, выписываемых врачами. То же и в США.

Впрочем, в России ценообразование – уязвимое место. Еще несколько лет назад некоторые дженерики в российских аптеках стоили дороже оригинальных препаратов. Сейчас приняты меры, чтобы не допускать этого. Минздравом России совместно с Федеральной службой по тарифам была подготовлена методика регистрации цен. Она предусматривает сравнение заявленной к регистрации цены с теми, что существуют в 21 стране мира, – чтобы стоимость для российского потребителя была объективна. 

Нынешняя зависимость российской медицины от импортной продукции очевидна и непозволительна – на нее приходится более 70 % лекарств. Если же посмотреть на Перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП), то в нем лишь каждый четвертый препарат – российского производства. Хотя экономическая ситуация благоприятствует тому, чтобы Россия сократила отставание в фарминдустрии: в условиях резко подорожавшего импорта и введения ограничений по допуску к конкурсам по госзакупкам зарубежных компаний, у отечественных производителей появляется шанс побороться за достойное место на рынке России. 

Эксперты прогнозируют, что в ближайшие два-три года 8 из 10 основных передовых препаратов будут биофармацевтическими, то есть в их основе будут сложные макромолекулы, идентичные существующим в живых организмах. Уже сегодня к ним относятся свыше 30 % всех новых молекул, которые разрабатываются мировыми фармкомпаниями, и в ближайшие годы эта величина достигнет 50 %.

Другие ниши мирового фармрынка, где еще можно занять достойное место, связаны с нерешенными проблемами медицины, например, такая «хроническая» проблема, как борьба с устойчивостью микроорганизмов к антибиотикам. Существующие антибактериальные препараты уже давно не так эффективны, как хотелось бы, и за последние 30 лет не открыто ни одного нового класса антибиотиков. Стоимость лечения инфекций, вызванных устойчивыми микробами, уже выросла в 10–80 раз, и при этом все равно не всех больных удается спасти: только в странах Евросоюза ежегодная смертность по этой причине составляет свыше 25 тысяч человек.

Правительство США недавно объявило о намерении потратить $ 2 млрд на разработку новых лекарств для борьбы с бактериальными инфекциями. Тем временем в России нет ни одного предприятия, производящего антибиотики в режиме полного цикла, а исследования по ним закончились более 15 лет назад. Есть на что заменить настойку пустырника в списке продукции.

Полвека назад, оканчивая медицинский институт, новоиспеченный терапевт должен был знать порядка 120 препаратов – этого было достаточно. Сегодня преподаватели не запрещают студентам во время экзамена пользоваться справочником, так как свыше 4000 лекарств более чем 300 фирм-производителей удержать в голове попросту нереально.

Наиболее активными потребителями лекарств в Европе являются жители Германии – в год они тратят на их приобретение в среднем 190 евро. На втором месте французы – более 150, затем итальянцы – свыше 140. Причем ежегодно во всех европейских странах эти суммы возрастают.

Наука

Машины и Механизмы
Всего 0 комментариев
Комментарии

Рекомендуем

OK OK OK OK OK OK OK