Метод войны

     «25 июня солнце осветило самое ужасное зрелище, какое только может представить себе человеческое воображение. Все поле битвы усеяно трупами людей и лошадей; дороги, канавы, овраги, кустарник, луга – все буквально завалено мертвыми телами, а в окрестностях Сольферино земля сплошь покрыта ими». Это одна из самых нейтральных выдержек, которые можно сделать из «Воспоминания о битве при Сольферино». В 1862 году эта книга швейцарца Анри Дюнана перевернула общественное мнение Европы о методах ведения войны. Ружейные пули, сабли, бомбы, гранаты вкупе с нехваткой лазаретов и врачей превращали битвы в отвратительное месиво, не оставляющее солдату шансов выжить даже при безобидных ранениях. 40 тысяч убитых и раненых в окрестностях ломбардской деревушки Сольферино стали спусковым крючком, заставившим людей задуматься о правилах войны. В итоге врачи Луи Аппиа и Теодор Монуар, юрист Гюстав Муанье, генерал Гийон-Анри Дюфур и, собственно, сам Анри Дюнан, предприниматель и общественный деятель, в 1863 году основали «Комитет пяти» – организацию помощи раненым солдатам, которая стала родоначальницей международного гуманитарного права.

Швейцарская инициатива не была первой в своем роде. Мировая история не знала войн лишь около 250 лет, все остальные годы человечество выясняло отношения ценой крови, так что времени для регламентации ведения войн было предостаточно. В истории зафиксировано более 500 кодексов поведения и договоров, призванных придать взаимному уничтожению хоть какие-то рамки законности. Всем известен кодекс чести средневековых рыцарей (который, правда, повсеместно нарушался во времена крестовых походов). Гражданская война в США привела к появлению Кодекса Либера – первой попытки объединить все предшествующие законы в один свод. Случилось это в 1863-м, за год до подписания Первой Женевской конвенции об улучшении участи раненых и больных воинов в сухопутной войне. В соответствии с 11 параграфами этого документа персонал госпиталей и лазаретов на поле боя официально считается нейтральным, пока выполняет свои профессиональные обязанности. Важно, что конвенция не делает различий в расе, религии, классе или политических убеждениях раненого на поле боя. Мирные жители, приютившие раненого солдата, автоматически становятся неприкосновенными и освобождаются от контрибуции.

Анри Дюнан, имеющий самое прямое отношение к конвенции, со временем превратил «Комитет пяти» в Международный Комитет Красного Креста, эмблемой которого стал красный крест на белом фоне – признание заслуг Швейцарии в деле гуманитарного права. А сам Дюнан после многих лет нищеты и забвения в самом начале XX века стал первым лауреатом Нобелевской премии мира (вместе с Фредериком Пасси, основателем Международной лиги мира). 

Продолжение «гуманизации войны» связано с зарядными ящиками, которые были лакомой целью метких стрелков, – ведь удачное попадание может уничтожить за линией фронта целое подразделение. 1863 год стал дебютом для разрывных пуль, способных вызвать детонацию боеприпасов неприятеля. Первым осознал ужасающие последствия попадания таких боеприпасов в тело человека русский генерал-фельдмаршал, граф Дмитрий Милютин. Конечно, ни один здравомыслящий военный не пойдет на одностороннее ограничение боевого потенциала армии, вот и Милютин обратился к международной общественности с призывом: «Давайте разоружаться вместе!» Итогом стала Санкт-Петербургская декларация о запрещении употребления разрывных пуль от 1868 года. Но из боезапаса они не исчезли, а просто перешли в разряд специальных, то есть предназначенных для поражения техники, корректировки огня и целеуказания. Так Россия стала родоначальницей мирового ограничения вооружения. По ее же инициативе в 1899 году была созвана I Мирная конференция, вошедшая в историю как Гаагская. Документ, подписанный 26 странами, переносил нормы ведения войны на морские сражения и запрещал всего три вида вооружения – английские пули dum-dum, удушающие газы и бомбы, сбрасываемые с воздушных шаров. Пацифистски настроенный Николай II предлагал ввести пятилетний мораторий на конструктивные изменения в оружии, но его отверг кайзер Вильгельм II, обвинив Россию в желании застопорить военное развитие Германии. Военное развитие не застопорили, и спустя 15 лет началась I Мировая война.

В 1907 году лидеры стран снова собрались в Гааге, очевидно, чтобы подготовить правила игры для грядущей войны. Более 40 государств приняли, помимо прочего, Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны – прелюбопытный документ. В частности, он прямо запрещал отдавать на поле боя приказ «пленных не брать», даже простое объявление вроде «никому не будет пощады» теперь считалось преступлением. Дальше – больше: запретили грабеж вражеской армии и гражданского населения. Конвенция поставила вне закона голод как метод ведения войны, а также вывоз или уничтожение объектов, необходимых для выживания мирных жителей. Появилось туманное понятие о запрете чрезмерных повреждений и причинении излишних страданий – о широте таких формулировок спорят до сих пор. Впервые внесли вероломство как запрещенное на поле боя явление – с того времени нельзя, к примеру, симулировать ранение для того, чтобы напасть на врага. Но вот военные хитрости, то есть маскировку, ловушки, ложные операции и дезинформации, подписанты Конвенции решили оставить в покое. Именно после этого соглашения появились две отрасли: «право Женевы» – нормы по защите жертв конфликтов, и «право Гааги» – законы ведения войн, которые стали столпами международного гуманитарного права. Но самое главное, никому в Гааге и в голову не пришло запретить саму войну как антигуманное явление – ее так и оставили в качестве допустимого способа разрешения споров.

В истории I Мировой войны немало примеров грязного ведения боевых действий со стороны как Антанты, так и Тройственного союза. Пули dum-dum часто можно было найти в патронаже бойцов обоих лагерей, и лучше было в плен с таким арсеналом не попадать – тогда расстрел почти обеспечен. Достижения химии дали повод нарушить Гаагские соглашения, и первыми стали немцы, когда распылили смертельный хлор на боевые порядки французов. Кстати, консультировал военных преступников будущий Нобелевский лауреат Фриц Габер. Формально немцы и не нарушали никаких конвенций, так как в документах было запрещено обстреливать химическими снарядами, а распылять яды вроде бы не возбранялось. Однако прошло несколько месяцев, и с обеих сторон фронта полетели мины, снаряженные фосгеном, хлорпикрином и ипритом, что было уже прямым нарушением «права Гааги». Одним из первых актов агрессии Германии против гражданского населения стал разгром польского города Калиша в 1914 году. Он остался почти незамеченным, а вот неограниченная подводная война стала для Германии трагичной, когда в 1917 году на стороне Антанты выступили США. И, наконец, актом бессилия рассыпающейся Османской империи стал геноцид армян 1915 года – первое официально признанное преступление против человечности. При всем этом на десять убитых военных (или комбатантов) в Первой мировой приходился всего один гражданский, так как запрещенные методы войны применялись все-таки преимущественно против людей с оружием.

После четырехлетней бойни державы осмелились на миротворческие инициативы только к 1925 году: в Женеве в очередной раз запретили применение био-, бактерио- и химического оружия. Но, опять же, никто не исключал его производство, накопление и транспортировку. Советский Союз ратифицировал договоренности несколько позже и на особых условиях – страна оставила за собой право отказаться от них в случае применения против нее запрещенных видов оружия. СССР четко дал понять о высоком потенциале Военно-химического управления Красной Армии, что в дальнейшем остановило фашистскую Германию от применения химического оружия даже в самые критические моменты Великой Отечественной. А вот в 1929 году на очередной конференции в Женеве Советы не подписали один важный документ – Конвенцию о военнопленных. Это через 12 лет стало формальным поводом для бесчеловечных условий содержания советских солдат в нацистском плену.

II Мировая война вошла в историю как конфликт, в котором потери военных и гражданских впервые сравнялись. Пренебрежение к гуманитарному праву со стороны вермахта и люфтваффе общеизвестно, но особый размах они приобрели на Восточном фронте. В дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта Франца Гальдера можно найти строки, ставшие квинтэссенцией поведения фашистов: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землей и полностью избавиться от населения этих городов. Задачу их уничтожения должна выполнить авиация. Это будет народное бедствие». Однако члены антигитлеровской коалиции – США и Великобритания – также не чурались военных преступлений. С 11 мая 1940 года британские ВВС начали планомерные воздушные налеты на города Германии, причем бомбить англичане начали даже раньше, чем на это решился фашистский режим. Настоящим военным преступником стал маршал авиации сэр Артур Траверс Харрис, который в 1942 году пообещал «выбомбить» Германию из войны. Целью стратегических бомбардировок были не только промышленные центры, но и гражданские объекты для «ослабления морального духа немецкого народа, чтобы он потерял всякую способность к военному сопротивлению». Первой масштабной жертвой в 1943 году стал второй по численности город Германии – Гамбург, англо-американская операция по его уничтожению называлась «Гоморра». Бомбардировка привела к образованию четырехкилометрового огненного шторма, в котором погибло более 50 тыс. жителей. А самым главным актом геноцида немецкого народа стало бессмысленное по своей жестокости уничтожение Дрездена в феврале 1945 года. До сих пор варьируются цифры погибших – от 100 до 250 тыс., причем как военная цель город, набитый беженцами с восточного фронта и госпиталями, был совсем неинтересен. Эти и многие другие налеты союзников прямо нарушали документ «Правила войны», подписанный ими в Вашингтоне в 1922 году и запрещавший уничтожать с воздуха невоенные объекты. Англо-американские бомбардировки унесли до 1,5 млн жизней в Германии, что поставило их в один ряд с другими преступлениями против человечности – Холокостом, ядерными ударами по Хиросиме и Нагасаки.

После войны началась «работа над ошибками» – в Женевских конвенциях 1949 года снова заговорили об условиях обращения с военнопленными и защите гражданских лиц. Масштабные уничтожения культурных ценностей запретили в 1954 году в Гааге. Но самые интересные игры развернулись вокруг главного оружия XX века – ядерного. На данный момент им официально обладают девять стран – Россия, США, Великобритания, Франция, КНР, Индия, Пакистан, КНДР и Израиль. Ведущие державы решили в 1970 году узурпировать привилегированное право обладания, подписав международный акт о нераспространении ядерного оружия. С тех пор формально ядерный статус Индии, Пакистана, КНДР и Израиля (они отказались подписывать акт) находится вне закона. Снова никому не пришла в голову идея запретить ядерное оружие как явление! А вот сравнительно малоэффективной триаде – химическому, биологическому и бактериологическому оружию – снова досталось: их запретили производить и хранить в конвенциях от 1972 и 1993 годов.

Неожиданно вспомнили о пулях dum-dum, когда стрелковое оружие перешло с калибра 7,62-мм к 5,56-мм (НАТО) и 5,45-мм (Россия) с благой целью снижения массы оружия и увеличения носимого боезапаса. Однако оказалось, что ранения такими малокалиберными пулями ведут к еще большим повреждениям, чем привычными 7,62-мм. Международные симпозиумы по раневой баллистике в Гетеборге 1975–1985 гг. напрямую обвинили пули американского патрона М193 в излишней травматичности за счет эффекта кувырка и фрагментации в тканях человека. Международный Красный Крест чуть позже указал на аналогичную «негуманность» 5,45-мм пуль советского патрона 7Н6. В 1980 году в Женеве были бесперспективные попытки запретить малокалиберные высокоскоростные пули, но в итоге «отменили» лишь зажигательное оружие, устанавливаемые вручную осколочные мины и осколки, не обнаруживаемые рентгеновскими лучами.