Звезда Полынь (18+)

     На рубеже XIX–XX веков во Франции, которая больше всех пострадала от эпидемии «абсентизма», ликер на основе экстракта полыни называли «омнибусом в Шарантон» (в этом предместье Парижа тогда располагалась самая известная лечебница для умалишенных). В начале 2000-х он вдруг припарковался во всех барах Европы. Причем это не фигура речи. Рекламная кампания абсента La Fee, одной из первых марок, появившихся после снятия запрета, включала двухэтажный зеленый автобус модели Routemaster 1960 года, который до сих пор колесит по Британии. Таблички с пунктами назначения – «Забытье», «Небытие», «Утопия».

Конечно, алкогольные напитки не единожды в истории оказывались под запретом. Но никогда табу на выпивку не длилось так долго – почти столетие. Как же «зеленая фея», муза Belle Époque (Прекрасной эпохи), превратилась в «зеленую ведьму» и «безумие в бутылке»?

Совершая экскурс в биографию напитка, я опущу драматические эпизоды из жизни «проклятых поэтов» и дикие ночи в кабаре «Мулен-Руж». Эти истории поддерживали «порочную» репутацию абсента, пока он был под запретом, и во многом помогли «раскрутить» его в 1990–2000-х. Рекламные плакаты абсента Hill's, марки, с которой началась его «реинкарнация» в 1998-м, беззастенчиво заявляли: «Сегодня у нас будет вечеринка, как в 1889-м!» Но о том, почему абсент стал бедой нации, это мало что говорит.

Да, Поль Верлен, напившись абсента, стрелял в своего друга и любовника Артюра Рембо. Да, Рембо после этого перестал пить абсент, писать стихи и уехал в Африку торговать кофе и оружием. Да, главный живописец Мулен-Руж Анри Тулуз-Лотрек всюду носил с собой абсентовую трость, в полость которой вмещался почти литр зеленой жидкости, допился до белой горячки, попал в лечебницу и испытал на себе ранние варианты электрошоковой терапии. И да, этот список можно продолжать. Но не судьба Тулуз-Лотрека заставила правительства Бельгии (1905), Швейцарии (1907), Голландии (1909), США (1912), Франции (1915) запретить абсент.

Сюжет похож на историю кока-колы. Абсент сперва изобрели как фармакологическое средство. Авторство рецепта, по двум версиям, принадлежит французскому врачу Пьеру Ординеру (Pierre Ordinaire), бежавшему в Швейцарию во время Великой французской революции, или сестрам Энрио (Henriod), местным «аптекаршам», продававшим свое снадобье через Ординера. Так или иначе, в 1797 году рецепт, куда помимо полыни входили анис, фенхель, аир, мята, мелисса, лакрица и еще с десяток растений, за небольшую плату достался майору Анри Дюбье (Henri Dubied). В том же году его дочь вышла замуж за Анри-Луи Перно (Henry-Louis Pernod). Тесть с зятем открыли семейное предприятие по производству абсента. А в 1805 году, экономя на пошлине, перенесли его во Францию, построив завод, давший начало знаменитой на весь мир марке Pernod.

Совершеннейшего успеха компания добилась в 1830–1840-х годах. Тогда, как и сейчас, его залогом было попадание в программу госзакупок. В 1830 году Франция начала колониальную войну в Северной Африке. И абсент вошел в армейский «паек» как средство от малярии, дизентерии и для дезинфекции воды. Вода в Африке оказалась так плоха, что к концу войны на абсенте «сидели» не только военные, но вообще все колонисты и эмигранты. В 1848-м Алжир становится территорией Франции, военные с триумфом возвращаются на родину и под звон орденов и бокалов передают привычку к питию абсента главным трендсеттерам эпохи – буржуа.

Капиталисты, привыкшие держать контроль, пьют аккуратно – не больше порции за вечер. Время между 17 и 19 часами называли l’heureverte, «зеленый час». Именно тогда распитие абсента превратилось в ритуал – с медленным, до капли точным разбавлением водой, иногда – пропусканием ее через сахар. Ложечки, на который клался кусочек сахара (рафинад изобрели в 1843 году), часто драгоценные, со сложным орнаментом, до сих пор предмет страсти коллекционеров. В XIX веке сахар не поджигали, это «новодел» 1990-х. Надо сказать, буржуа – не вояки, пить абсент иначе они просто не могли. Как и современный, он был чрезвычайно крепким – до 60 % спирта. К тому же ужасно горьким. Сегодня абсент в среднем содержит 10 мг туйона, главного действующего вещества полыни, на килограмм продукта. Французский абсент XIX века содержал его от 60 до 90 мг. И все же никто не бил в тревожный колокол, хотя Гюстав Флобер в своем «Лексиконе прописных истин» со свойственной ему иронией писал: «Абсент. Чрезвычайно сильный яд. Журналисты пьют его, когда пишут свои статьи. Убил больше солдат, чем бедуины».

В «Откровении» Иоанна Богослова о конце света говорится: когда откроется седьмая печать, с неба упадет звезда Полынь. Во французском переводе Библии фраза «Имя этой звезде Полынь» выглядит как «Le nom de cette étoile est Absinthe». То есть во Франции в 1870–1880-е годы апокалипсис сбылся буквально.

В 1863 году в Провансе стал чахнуть виноград. Лоза, которая обычно живет по полтора века, «загибалась» за несколько лет. Оказалось, безымянный диверсант привез из Северной Америки неведомую напасть – филлоксеру, виноградную тлю, питающуюся корнями растения. С 1860 по 1890 год Франция потеряла 90 % виноградников. Для нас последствие этой катастрофы лишь в том, что мы никогда не попробуем вина, которое пили Атос, Портос, Арамис и друг их д'Артаньян. Теперь весь виноград – это европейские сорта, привитые на устойчивый к филлоксере американский корень. А вот для тех, кто жил в конце века XIX, это изменило весь уклад жизни. Особенно во Франции, где вина пили много.

Гибель виноградников резко повысила цену на вино и виноградный спирт, использовавшийся в производстве абсента. Марки с репутацией, вроде Pernod, стали доступны только элите. А вот «демократичные» производства просто заменили виноградный спирт на промышленный. Раньше французский работяга после смены шел в какой-нибудь пролетарский бар и пил там вино. Теперь бутылка вина стоила 100 сантимов. Зато стакан сомнительного пойла, которое в этих барах выдавали за абсент, – 15 сантимов, втрое дешевле хлеба. При крепости 60 %.

Умирая от алкоголизма, поэт оставляет после себя лишь пустоту, буржуа – наследство предприимчивым сыновьям и неловкое молчание на похоронах, рабочий – жену и детей, которым больше нечего есть. Чтобы в красках представить себе жизнь одинокой женщины с детьми во Франции XIX века, перечитайте роман Гюго «Отверженные». Но главным фактором влияния на демографическую ситуацию абсент оказался и по другой причине: с «зеленой феей» подружились сами дамы. Одни – потому что уж слишком стремились оставаться женщинами. Сложно пить много, если ты зашнурована в корсет, в котором дышать-то тяжело. Потому дамы «старого образца» пили абсент неразбавленным. В коллекции английского культуролога Фила Бейкера (Phil Baker), автора одной из самых известных книг об истории абсента, есть стакан XIX века для этого напитка. На нем отмечена стандартная порция – 75 мл. Суммируем: 75 мл неразбавленного 60-градусного абсента на одну девушку. И вы же не думаете, что она закусывала?

Ее противоположностью была женщина-эмансипе. Корсета она не носила. А абсент пила потому же, почему курила или каталась на велосипеде, – чтобы быть равной мужчине. Итог для обеих, однако, был одним.

В 1874 году Франция выпила 700 000 л абсента. В 1910-м – 36 000 000 л. Вместе с уже перечисленным этого было достаточно, чтобы против абсента развернулась широкая общественная кампания. Ее форвардом от науки стал психиатр Валантен Маньян (Valentin Magnan). Хотя туйон из масла полыни был выделен лишь в 1903 году, Маньян уже в 1871-м утверждал, что абсентизм ведет к эпилепсии и имбицильности в нескольких поколениях. Нельзя сказать, что его выводы были совсем неверными. Позднее опыты на мышах и собаках показали, что высокие дозы экстракта полыни, введенные внутривенно, приводят к судорогам и смерти. Но это все-таки даже не эпилепсия. Доктор Маньян был склонен к скоропалительным выводам. (Он, к примеру, первым ввел в оборот выражение «сексуальное извращение» применительно к гомосексуализму, который пытался лечить гипнозом.) Но именно его работы сформировали в обществе демонический образ абсента. Подхваченные проповедниками трезвости, идеи вылились в слоган «Absinthe rend fou» (фр. «Абсент сводит с ума»), присказку про «омнибус до Шарантона» и «безумие в бутылке».

Это мнение стало общепринятым к моменту, когда в истории абсента случился свой «Франц Фердинанд». 28 августа 1905 года швейцарский фермер Джин Ландфрэй (Jean Lanfray), выпив за день 7 стаканов вина, 6 коньяка, кофе с бренди, 2 порции мятного ликера и затем 2 стакана абсента, пришел домой, поспорил с женой и застрелил ее из ружья. Когда на шум прибежала его четырехлетняя дочь Бланш, он застрелил и ее, а потом и двухлетнюю Роуз. В себя Джин выстрелил неудачно, только ранил. Тогда он взял тело младшей дочери, вышел во двор и рухнул без сознания, там его и нашла полиция. К смертной казни его не приговорили только потому, что психолог Альберт Мэхэйм (Albert Mahaim) заявил в суде, что то был классический случай «абсентного безумия». Через год Ландфрэй повесился в камере. В это же время правительство Швейцарии удовлетворило петицию, под которой стояло 82 450 подписей, и запретило абсент.

Хотя сегодня кажется сомнительным, чтобы главной причиной трагедии стали именно два стакана абсента (ниже разберемся, почему), примеру Швейцарии последовали многие страны. Для Франции последней каплей стала Первая мировая. Наверху забеспокоились, что крепкие немецкие любители пива быстро одолеют армию абсентистов. И в марте 1915-го абсент во Франции был запрещен.

А был ли когда-то абсент так страшен, как его «малевали»? До конца XX века никто не мог ответить на этот вопрос. Ведь для этого нужно было не просто выделить молекулы туйона из полыни, но и посмотреть, как они ведут себя, попадая в мозг. Сделать это удалось на подопытных животных методом сканирования с помощью радиоизотопных меток.

Резюме. Туйон – вещество из класса терпеноидов, производных терпенов. С этим химическим семейством мы пекрасно знакомы. Смола и скипидар пахнут альфа-пинено, апельсиновая корка – лимоненом, мята – ментолом, ну, а абсент – туйоном. Но эти вещества легко связываются не только с рецепторами в носу. Ментол воздействует на холодовые рецепторы кожи. Терпеноиды конопли – на каннабиноидные рецепторы мозга. А туйон оказался антагонистом ГАМК-рецепторов мозга. ГАМК или гамма-аминомасляная кислота – основной тормозной нейромедиатор. Именно благодаря воздействию ГАМК на нейроны сегодня вечером вы сможете мирно отойти ко сну. Молекулы туйона, попадая в мозг, связываются с одной из частей ГАМК-рецептора и блокируют его. Такие вещества называются аналептиками или просто стимуляторами: учащают дыхание и сердцебиение, отгоняют сон, улучшают моторику – в том числе гладкой мускулатуры органов, отсюда и «пищеварительный» эффект. В сочетании с депрессантом (в его роли выступает спирт) это делает абсент классикой «коктейльного» жанра, как Red Bull с водкой или кофе с коньяком. Только в кубе. А вот галлюциногенного эффекта, о котором ходит столько толков, у туйона не обнаружили. Так что «зеленая фея» – только красивый оборот речи.

Последнее – не о качестве, а о количестве. В высоких дозах туйон действительно приводит к поражению нервной системы и смерти. Для людей эта доза на практике, конечно, не выяснялась. Для мышей это 45 мг чистого туйона на килограмм веса (в пересчете на упитанную 30-граммовую мышь – где-то 1,5 мг). Простая арифметика подвела ученых к выводу: ни в современном, ни в старом французском абсенте туйона недостаточно, чтобы влиять на здоровье. Какими бы ужасными ни были последствия абсентизма, виноват в них этиловый спирт.

В 1998 году Джордж Роули (George Rowley), нынешний глава компании La Fee, наладил поставку чешского абсента в Англию (ни там, ни там напиток никогда не был запрещен), и его популярность стала расти в среде новой богемы: у рок-музыкантов и авангардных художников. Спустя два-три года европейские правительства сняли почти вековой запрет. Тогда-то логично было ввести ограничения на крепость абсента. Но ограничили содержание в нем туйона. С 2008 года в Европе – до 35 мк/кг, в США с 2007-го – до 10 мк/кг. Естественно, ведь налог на алкоголь рассчитывается по содержанию спирта, а не каких-то терпеноидов. Производители 60-градусного абсента – золотая жила для государственных сборщиков податей. В Европе в казну уходит треть стоимости бутылки.

Беспокоиться о том, что французская история рубежа веков повторится, вряд ли приходится. Наименее обеспеченные люди, которые в любой стране больше склонны спиваться, продолжают это делать точно не с помощью абсента. У тех, кому он по карману, в моде – ЗОЖ, фитнес, йога и позитивный взгляд на мир. К тому же даже красивый ритуал не может отменить «ядреного» вкуса напитка, почти не переносимого с непривычки.

Извините, если вы читаете этот текст, сидя в косоворотке и с бутылкой «беленькой», но сегодня мы все слишком глобалисты, настроенные на успех и благополучие, чтобы оценить вкус настоящего французского декаданса.