Звено достающее

– Александр Борисович, в чем же суть теории эволюции?

– Мы знаем, что все живые организмы изменчивы и нет двух одинаковых представителей одного вида. Отличия эти обусловлены, в том числе, генетически. При размножении происходит копирование ДНК, происходит оно с ошибками – мутациями. Кроме того, при половом размножении перемешиваются гены родителей, и эта «комбинаторика» дает огромное количество вариантов. А дальше работает естественный отбор, поскольку организмы получаются более или менее приспособленными к окружающей среде. Если обратить внимание на антропогенез, то есть такой яркий пример – хоббит с острова Флорес, карликовый представитель рода Homo (параллельная ветвь человечества, обитавшая на индонезийском острове Флорес и вымершая около 50 тыс. лет назад. – Ред.). На самом деле, карликовые формы на островах возникают постоянно. Работает простейшая схема: когда на острове мало пищи, то выживают те, кто поменьше. Поэтому за какое-то количество поколений животные мельчают.

Есть еще половой отбор, суть его такова: на то, как будет выглядеть вид, влияют симпатии и антипатии разных полов. Например, если самкам птиц нравятся самцы с длинным клювом, через какое-то время все самцы в их популяции будут с длинными клювами. И если естественный отбор – это противостояние конкурентам, хищникам, болезням, неблагоприятным условиям, способность лучше добыть пищу и в итоге выжить и дать потомство, то половой отбор – это, прежде всего, способность понравиться противоположному полу.

– То есть способность нравиться не всегда связана с адаптацией?

– Не всегда. Есть примеры, когда она может идти в противовес или не играть никакой роли для выживания. Например, в одних группах людей женщинам нравились бородатые мужчины, а в других – безбородые. В итоге в разных популяциях человека развитие третичного волосяного покрова происходит очень по-разному. У европейцев густые усы и борода, а у монголоидов их почти нет. Влияет ли пышная растительность на лице на адаптацию к среде? Скорее всего, нет.

– Какие загадки существуют сегодня в картине генеалогического древа человечества?

– Каждый год описывают новые виды, дерево наших предков ветвится и усложняется. Одна из свежих загадок – Homo naledi из Южной Африки, описанный прошлой осенью: очень примитивный вид ранних людей с маленьким мозгом, нечто промежуточное между австралопитеками и людьми. Но не выяснено, когда они жили. Это одна из очень волнующих загадок.

– На чем конкретно основано сходство человека и обезьяны?

– Это сходство поражало думающих людей буквально с античности. Особенно когда были открыты человекообразные обезьяны и их стали изучать. Был такой английский анатом Эдвард Тайсон, который в XVII веке препарировал шимпанзе, – он написал, что это не животное и не человек, а существо между ними. Речь, конечно, не шла об эволюционной цепочке, но он уже подчеркивал промежуточность между нами и человекообразными обезьянами. Были и другие авторы, которые обращали внимание на подобные вещи.

С конца XIX века появились палеонтологические доказательства – находки промежуточных звеньев между человеком и обезьяной. И уже в XX веке ученые получили биохимические и генетические данные, согласно которым человекообразные обезьяны – наши ближайшие родственники. Более того, они гораздо ближе к человеку, чем к другим обезьянам. То есть шимпанзе отличается от нас меньше, чем от мартышки.

– А в чем основные различия человека и обезьяны?

– Обычно называют прямохождение, крупный мозг, развитую рабочую кисть, иногда еще – маленькие клыки.

– К тому, чтобы наши предки встали на обе ноги, привело исчезновение лесов?

– Есть разные гипотезы, но основной остается саванная – исчезновение лесов, когда наши предки слезли с деревьев и начали бегать по саванне. А вот по поводу того, какие именно преимущества несла двуногость, существует масса мнений. Прямохождение уменьшает площадь нагрева от солнца, позволяет лучше заметить хищников в высокой траве, освобождает руки для переноса детенышей и пищи и т. д.

Несколько лет назад были жаркие споры, когда реконструировали ландшафт, в котором жил ардипитек. Оказалось, что это не саванна, а довольно лесистая местность. То есть он жил в лесу, но уже ходил на двух ногах. Другие реконструкции, правда, показали, что эта местность была, скорее, редколесьем, ардипитеку нужно было перебегать от одного дерева к другому, что тоже некий вариант саванной гипотезы.

Кроме того, есть еще гипотеза американского антрополога Оуэна Лавджоя – «Секс в обмен на пищу». Возникновение более устойчивых пар между древними гоминидами, по его мнению, привело к тому, что самец должен был носить самке еду-подарки, а еду проще носить в руках. Мне, правда, эта гипотеза кажется слишком умозрительной, я все-таки думаю, что прямохождение как-то связано с изменениями климата и с исчезновение лесов.

– Почему на Земле остался только один вид людей – Homo sapiens?

– По биологическим законам, если есть хотя бы два вида, занимающих одну экологическую нишу, рано или поздно один из них либо перейдет в другую нишу, либо исчезнет. А мы, сапиенсы, заняли все ниши на планете, от высокогорья и пустынь до Крайнего Севера.

Например, придя в Европу, где жили неандертальцы, наши предки оттеснили их в горные районы, где тяжелее выживать, а потом сапиенсы пришли и туда. Тем не менее, неандертальцы не полностью вымерли, потому что скрещивались с нашими предками и оставили нам свои гены (у каждого из нас, кроме коренных африканцев, в среднем около 2 % неандертальских генов. – Ред.).

– Какие есть современные методы работы с древними останками?

– Сейчас, например, находку могут не очищать от окружающей породы, а исследовать прямо в ней, с помощью томографии. Это позволяет не «травмировать» находку, не тратить время на ее очистку и работать с ней одновременно многим ученым по всему миру: можно скачать данные томографии, распечатать объект на 3D-принтере и изучать его сколько душе угодно. 

– А как реконструируют внешний облик древних людей?

– На основе данных огромной статистики. Например, выдающийся советский антрополог Михаил Герасимов, изучив множество людей, вывел принцип формирования мягких тканей в зависимости от особенностей кости.

Есть также отдельная методика восстановления черепа, если он разрушен. При помощи обычных спичек на нем выставляется толщина мягких тканей. Дальше череп покрывают слоем пластилина, наращивая «мышечную» ткань. С хрящами сложнее, но и тут есть свои методы. Например, в зависимости от формы носового грушевидного отверстия Герасимов вычислил, где должна находиться точка кончика носа. То же самое с формой века. А самое сложное – это уши. Но есть методики, которые позволяют, по крайней мере, вычислить их размер. Все эти методы многократно проверены криминалистами. По реконструкциям Герасимова и найденным скелетам люди опознавали близких, пропавших без вести.

– Портал Антропогенез.ру существует уже больше пяти лет. Как вы считаете, россияне стали больше доверять научному подходу?

– Конечно, я сужу только по нашей аудитории, но мне все-таки кажется, что стали. Как минимум, у людей появился источник достоверной информации. Я думаю, что, по крайней мере, среди образованной публики мы некоторые мифы развеяли.

– А какие мифы можно считать самыми популярными?

– Их много. Например, миф о том, что Дарвин в конце жизни отрекся от своей теории. Живуч, как скарлатина! Впервые он появился через много лет после смерти ученого, в 1915 году. Его автор – американская баптистская проповедница Элизабет Хоуп, которая сообщает, что Дарвин якобы признался ей в «ошибке всей жизни» непосредственно на смертном одре. Этот факт, однако, ровно ничем не подтверждается. Более того, дети Дарвина – сын Фрэнсис и дочь Хенриетта – заявили, что никакой Элизабет Хоуп они не знают и она никогда не общалась с их отцом.

Или еще миф: что человеку генетически гораздо ближе свинья, а не обезьяна, поэтому ему якобы и пересаживают органы свиньи. Людям невдомек, что опыты по пересадке обезьяньих органов стоили бы сумасшедших денег – если бы их еще разрешили, потому что, по сравнению со свиньями, обезьяны – редкие животные и находятся под охраной. Кроме того, обезьяны меньше изучены и могут передать человеку опасные заболевания, которых нет у свиней. И последний аргумент – это данные генетики, о которых мы говорили выше.

– Еще до сих популярен миф, будто нет переходных звеньев между человеком и обезьяной. Какие эволюционные вехи между общим предком всех человекообразных и современным человеком можно обозначить?

– Обычно отсчет начинают с первого прямоходящего примата – сахелантропа, который жил 7 млн лет назад. Потом идет оррорин (около 6 млн лет назад), затем ардипитек, который часть времени проводил на двух ногах, а часть – лазал по деревьям. Следующее звено – австралопитеки: анамский, а за ним афарский, у которого комплекс прямохождения уже выражен в полной мере. Фактически это были существа с телом человека и головой обезьяны. Поздние австралопитеки использовали первые каменные орудия.

2-3 млн лет назад появляются существа, которых с натяжкой уже относят к Homo. 2 млн лет назад они превращаются в Homo habilis и Homo rudolfensis. Их отличали крупный мозг, активное использование орудий и переход на мясной рацион. Потом ранние люди развивались дальше, научились быстро бегать, у них появились длинные ноги. 1,5 млн лет назад это привело к возникновению Homo ergaster, «человека работающего». Люди начинают активно расселяться за пределы Африки: идут на восток, в Азию, попадают на остров Ява, который тогда был частью материка. Формируется питекантроп, или Homo erectus – «человек прямоходящий».

Эректусы заселяют Азию и Европу, у них продолжают бурно расти мозги, и появляется человек гейдельбергский (Homo heidelbergensis), который расселился по Европе, Африке и, возможно, по Азии. В Европе из них сформировались неандертальцы, а в Африке появились Homo helmei. И уже из них возникли ранние Homo sapiens, то есть мы.