Женщины в науке: Полина Лосева

Фото: Полина Лосева

В этот раз уникальным опытом и взглядом поделилась Полина Лосева - научный журналист, популяризатор науки, ведущий редактор портала N + 1, автор книги «Против часовой стрелки», лучший научный журналист России 2021 года по версии Ассоциации коммуникаторов в сфере образования и науки (АКСОН).

С детства мечтали стать археологом, окончили кафедру эмбриологии биологического факультета МГУ и стали популяризатором науки и редактором «N+1», наука была с вами с детства?

Скорее, наука была вокруг меня. Мои родители были кандидатами наук. У нас на кухне вечно сидели какие-то физики, математики и обсуждали непонятные и сложно произносимые вещи. Кстати, сейчас вспоминаю, биологов на нашей кухне не было, хотя в доме лежало целых три микроскопа. Но объяснить мне, как они работают и что с ними делать, было некому. Мне пришлось это выяснять уже на первом курсе в университете.

Так что с наукой складывались странные отношения: страсть к археологии во мне быстро утихла, физику никогда не понимала, а математику понимала, но боялась, поэтому долгое время занималась лингвистикой. И только в старших классах переориентировалась на биологию — внезапно для всех!

Популяризатор науки – это одно из определений тебя в Википедии, такой профессии нет в академическом списке, и в рейтинги свободных профессий, в чем для тебя заключается миссия популяризации науки?

Мне кажется, что списки и рейтинги быстро устаревают — новые профессии и определения появляются быстрее, чем обновляются перечни. Для меня «популяризатор науки» это скорее не миссия, а удобный способ определить формат деятельности. Вот есть наука, в ней есть научный консенсус в отношении некоторых вещей: Земля круглая, ДНК состоит из нуклеотидов, вакцины работают по одному из нескольких принципов. Научный журналист, которым я работаю большую часть времени, выясняет, откуда взялся этот консенсус и какие к нему возникают вопросы. Но кто-то должен уметь простым языком рассказывать про то, как этот консенсус устроен, и отвечать на вопросы — для тех, кто пропустил эти вещи в школе, и для тех, кто не успевает следить за развитием науки. Вот это как раз работа популяризатора, на мой взгляд.

Не каждый ученый пишет книгу, у вас в 2020 году вышла книга «Против часовой стрелки»: что такое старение и как с ним бороться». Для вас это действительно актуальная тема или книга создавалась по актуальности темы для общества?

В этом смысле удобно не быть ученым — журналисту и популяризатору гораздо проще писать книгу. Книга начиналась как сборник уже написанных статей, хотя потом все равно их пришлось переписывать заново. Но привычка много писать уже наработана, поэтому это было несложно.

Тема старения для меня актуальна, вполне — но не с той стороны, что для большинства людей. Дело в том, что я по специальности эмбриолог, я изучала развитие животных. Но нам рассказывали в основном про зародышевый период — хотя развитие на этом не заканчивается. И когда я стала писать о биологии старения, то обнаружила, что развитие организмов в течение жизни — это огромная область, о которой я толком ничего не знаю. Пришлось разобраться, а дальше уже, естественно, стало интересно, и я втянулась. А заодно возникли вопросы, например: можно ли придумать такой рычажок, чтобы этим течением жизни управлять?

В каком виде сейчас должно распространяться научное знание, на ваш взгляд? Учитывая, что с одной стороны, нужно бороться за время аудитории: человек решает, будет ли он знакомиться с материалом, буквально за минуту, а с другой стороны необходимо преподносить всю полноту знаний. Какие интересные методы вовлечения аудитории Вы применяете в своей практике?

Я не вижу в этом, честно говоря, большого противоречия. Сначала развлекательная часть, чтобы заинтересовать аудиторию, а потом вся полнота знаний. Вместить все содержание в минуту — задача заведомо нерешаемая, едва ли стоит стараться.

Я сама не большой специалист по вовлечению аудитории в контент. Я думаю, что главное — чтобы сам создатель контента знал, почему ему интересно то, о чем он рассказывает. Аудитория подтягивается со временем, потому что интерес — штука заразительная. И если тебе самому интересно, то аудитория следует за тобой.

На вашем счету много публичных премий и наград: победитель конкурсов научной журналистики «Био/мол/текст» и Tech-in-media. В 2019 году вы попали в шорт-лист премии «Научный журналист года» и стали лауреат 2021 года, получила второе место на конкурсе European Science Journalist of the Year. Как вы считает признание для ученого важный атрибут деятельности или это пустяки, на который ученый не должен отвлекаться?

Мне сложно судить, я же не ученый в классическом смысле, я не работаю в лаборатории уже десять лет. Для меня участие в конкурсах, в первую очередь, это полезный этап профессиональной деятельности и развития. Насколько мне известно, у ученых бывает по-разному: кого-то это отвлекает от работы, а кому-то, наоборот, помогает лучше структурировать свое понимание происходящего.

В Индии главными направлениями поддержки популяризации становятся информационное сопровождение, помощь в организации мероприятий. В ЮАР действует госпрограмма, которая организует гранты на научную коммуникацию. Помогает ли государство в популяризации науки? Насколько важен вклад государство в популяризацию науки в стране?

Думаю, все зависит от того, что за вклад имеется в виду. Если мы говорим о вкладе законодательного характера — то стремление регулировать все, включая популяризацию науки, как мы знаем, обычно заканчивается плохо. По-моему, гораздо важнее вклад репутационный, и это, кстати, стало особенно хорошо видно во время пандемии. Если представители власти своим поведением демонстрируют, что опираются на результаты, полученные учеными — например, открыто рассказывают о том, чем прививаются и чем лечатся и почему — то тем самым они поднимают престиж научного знания и доказательной медицины в обществе. И для этого необязательно нужны специальные гранты или программы, иногда достаточно просто задать вектор развития — а дальше, особенно в критической ситуации, наука популяризирует себя сама, когда людям, например, столкнувшимся с эпидемией, приходится самим принимать решения.

Сейчас мы стоим под информационным дождем без зонта. Тонны информации ежесекундно сбрасываются на нас, но ситуация с COVID-19 и вакцинацией показала, что общество недостаточно осведомлено, в частности, в вопросах медицины, например, о природе вируса, его распространение и методах защиты. Хотя вирус, как биологическая форма, известен давно. В чем причина недостатка информации научного знания в обществе?

Многие люди, действительно, не очень хорошо разбираются в биологии вирусов — и это, к сожалению, нормально. Многие ли из нас понимают в деталях, как работает микроволновка или кодовый замок? Но мы отдали это понимание на аутсорс и успешно пользуемся результатами их работы. И если что-то ломается — не начинаем сами их чинить, а отдаем в ремонт. Пандемия Covid-19 создала ситуацию, в которой ремонтных рабочих (то есть врачей) оказалось слишком мало, и каждому пришлось принимать решение за себя. Каждый человек должен был сам уберечь, в первую очередь, себя от вируса, а если не уберег — то по возможности не передать его другим и следить за своим здоровьем. При том что поначалу и сами врачи тоже толком не знали, как именно распространяется и чем лечится этот конкретный вирус. Если добавить к этому реакцию властей — которые не во всех странах подавали населению верный пример — то, в общем, совершенно неудивительно, что люди принимали не лучшие решения. Наверно, можно было бы избежать этой путаницы, хотя бы частично, если бы люди чуть лучше понимали, как устроена пандемия. Но невозможно ко всем неприятностям подготовиться заранее. Остается только надеяться, что к следующей пандемии, которая случится рано или поздно, мы готовы немного лучше.

Рей Ольденбург - американский социолог высказался о том, что за пределами рабочего пространства человек бывает более эффективным и креативным. И этот феномен он назвал теорией «третьего места». Как вы считаете, как популяризатор науки, есть ли у научного сообщества потребность в создания такого места? И какие инструменты эффективности используете вы, чтоб «не выгореть» на работе?

Поскольку я не ученый, мне сложно говорить от их лица. Но как наблюдатель я замечала, что они часто рады поговорить о своей работе с кем-то, кроме коллег. Потому что переключение регистра, переход на более простые конструкции и упрощенные схемы как будто помогает им посмотреть на свою работу с другой стороны.

Что касается выгорания на работе, я бы и сама была не против узнать о том, как от него убежать. Чем я пытаюсь спасаться сама — это разнообразие работ. У меня всегда кроме основной работы есть еще какие-то сторонние проекты и интересы, и можно на них переключиться, если зашел в тупик, а потом уже свежим и трезвым взглядом снова вернуться к проблеме, к текущей задаче.

Как популяризатор науки, какие сейчас самые актуальные темы в контексте массового научного знания для общества? Что интересно, в контексте науки человеку в нашем обществе?

Мне кажется, тут важно разделять. Есть темы, которые всегда популярны и интересны широкой аудитории. Они не всегда имеют непосредственное практическое значение, не обязательно пригодятся в жизни, но звучат привлекательно — как, например, разные необычные медицинские случаи, или происхождение человека, или строение далеких звезд, или брачные ритуалы экзотических зверей. А есть темы совсем прикладные, буквально про наше завтра — про те же вирусы и пандемии, про изменение и климата и переработку мусора — но они не всегда находят такой же отклик (потому что, во-первых, это звучит довольно грустно, а во-вторых, намекает, что нужно встать и начать что-то делать).

Ваши жизненные ценности и приоритеты?

Я не очень люблю такие вопросы, у меня нет списка приоритетов и ценностей, с которым я сверяюсь по утрам и вечерам. Лично мне нравится конструктивная деятельность, когда ты что-то собрал из ничего — и можешь это пощупать руками или хотя бы окинуть взглядом. Поэтому я люблю утром написать длинный список дел и торжественно их вычеркивать. Но вообще, чем дальше, тем сильнее мне кажется, что большинство людей ценны не непосредственным результатом, а вкладом в создание общей атмосферы и мотивации для окружающих — а такое, конечно, так просто не пощупаешь и не измеришь.

Вы амбициозный человек и что для вас значит успех?

Я очень амбициозный человек и всю жизнь от этого страдаю, потому что за одним успехом есть следующий, недостижимый, а за ним — еще следующий, и эта лестница уходит в небо и нет ей конца. Пытаюсь договориться с собой, что успех — это прогресс по сравнению с предыдущим состоянием, измеренный в любых единицах. Пока работает плохо.

Чтобы вы сейчас сказали себе в 17 лет и в 45 лет?

Понятия не имею. «Радуйся жизни»?

В свободное время от профессиональной деятельности чем вы любите заниматься?

Свободного времени, увы, не так много, потому что профессиональная деятельность плавно перетекает в полупрофессиональную, а та — в волонтерскую, а та — в около рабочее саморазвитие, вроде чтения книг или отработки каких-нибудь умений. Стараюсь тратить его на спорт, чтобы продолжать себя ощущать человеком. Очень люблю ходить пешком, желательно 30 километров в день минимум и по красивым местам, конечно! Люблю смотреть на города, танцую исторические и социальные танцы, воспитываю кота. В будущей жизни хотела бы перечитать и пересмотреть все, что накопилось дома — но для этого, боюсь, понадобится еще один локдаун.

Ближайшие планы на 3-5 лет?

Хотела бы я знать ответ на этот вопрос! С оглядкой на ситуацию в нашей стране и в журналистике в целом, я бы сказала, что программа максимум — это выжить и не потерять профессию. А так наука велика и необъятна, в ней еще тысячи уголков, куда хочется залезть и разобраться. И книгу написать следующую, когда-нибудь.

Проект «Женщины в науке и технологиях" – ответвление большого проекта «Бизнес и наука: эффективная коммуникация», реализуемого при поддержке национального отделения международного движения «Женщины атомной отрасли» («WiN Russia») в России. Я, как глава национального отделения «Women in nuclear» регулярно провожу встречи с интересными экспертами из разных сфер.