«Я победил мрамор…»

Несмотря на свой практически сакральный статус, мрамор постепенно вытеснялся из мира скульптуры более доступными, прочными и долговечными материалами. В конце XIX столетия он вынужден был отступить под натиском новых форм, которые был не в состоянии передать. В работах Огюста Родена (Auguste Rodin) и его последователей: Эмиля Бурделя (Emille Antoine Bourdelle), Камиллы Клодель (Camille Claudel) и Густава Вигеланда (Gustav Vigeland), – мрамор окончательно уступил свое место бронзе, граниту и даже гипсу.
С одной стороны, физические свойства мрамора делают его отличным материалом для создания нимф и Аполлонов. Его плотность составляет 2700 кг/м3, примерно как у гранита. Он относится к среднетвердым минералам (твердость от 3 до 5 по шкале Мооса, где 10 – твердость алмаза) и достаточно прочен (в 2–3 раза прочнее бетона). Даже резка и сверление мрамора не приводят к образованию микротрещин. Добавьте сюда возможность полировки и низкопористую структуру, делающую мрамор устойчивым к воздействию влаги. С другой – чтобы сделать мрамор «послушным, словно воск», требуется долгая и кропотливая обработка. Хотя современными скульпторами, работающими с мрамором, для резки, сверления и шлифовки активно применяется пневматический инструмент и даже станки с ЧПУ, традиционные зубило и киянка по-прежнему в почете. То, что действительно останавливает большинство современных покорителей мрамора, – высокая стоимость материала. Цена блока статуарного мрамора, способного из-за отсутствия вкраплений и прожилок задать скульптуре ровный белый цвет, может доходить до нескольких десятков тысяч евро.
Как добывают мрамор?

Добыча мрамора ведется в карьерах открытым и закрытым способами. В первом случае с вершины и склонов горы «спиливается» порода, в результате чего та приобретает геометрически правильные черты. После этого от горного массива отделяются глыбы массой около 800 тонн.

Технология добычи постоянно совершенствовалась. Свидетельств того, как добывался мрамор в Античности, не сохранилось, однако именно тогда началось освоение знаменитых месторождений мрамора в Карраре. Вплоть до начала XX века добыча осуществлялась при помощи незатейливых технических средств вроде клиньев и рычагов. Труд камнерезов значительно облегчило создание дисковых резаков с электроприводом, на смену которым затем пришли цепные бары, позволяющие врезаться в породу на большую глубину.

Настоящую революцию в добыче мрамора произвело внедрение канатных резаков, разработанных итальянскими инженерами в 1980-е годы. Позволяя прорезать породу на 10 м в глубину, данная технология является основной по сей день. Канатный резак представляет собой стальной трос, на который нанизаны «бусины» с алмазным напылением. Трос наматывается на маховое колесо, которое вращается с большой скоростью, перетирая мраморную породу. Хотя сегодня это самый быстрый способ извлечения мраморных блоков, на то, чтобы отделить глыбу высотой 10 м от массива породы, потребуется не менее 8 часов. После того как глыба отделена и подпилена снизу, приходит время ее опрокинуть. На открытых карьерах для этой цели используют экскаваторы, которые подъезжают к краю террасы и ковшом отталкивают многотонный блок на землю, предварительно усыпанную для амортизации падения мраморным щебнем. На карьерах закрытого типа для того, чтобы опрокинуть монолит или хотя бы отодвинуть его от стенки, используют специальную стальную «подушку», которая расширяется под давлением закачиваемой в нее воды. Обрушенный монолит грузят в ковш мощного бульдозера и отвозят на следующий участок. Там монолит исследуется на наличие трещин, после чего распиливается на меньшие блоки. Часть из них поступит в мастерские скульпторов, остальные отправятся в камнерезные цеха, где специальные распилочные установки нарежут из них плиты нужной толщины.
Есть ли будущее у мраморной скульптуры? Фабио Виале готов дать утвердительный ответ, пусть далеко не все ценители этого вида искусства с пониманием отнесутся к его творчеству. «Мрамор – это мой холст, нейтральный белый материал, из которого я могу создать все что угодно», – в этом вся суть творчества Виале, его ключевой принцип. Идея, вполне близкая по смыслу высказыванию Бернини, и ответ на вопрос о том, для чего 40-летнему итальянцу потребовалось высекать из дорогостоящего каррарского мрамора пахнущие резиной покрышки и гигантские дюбели, рельсы и ящики для стеклотары.

Фабио Виале родился в 1975 году в небольшом городке Кунео в Пьемонте. В 16 лет, будучи учеником местной художественной школы, он взял в руки киянку и зубило и высек из мрамора свою первую скульптуру. С тех пор мрамор стал для Виале основным источником вдохновения и единственным материалом, с которым он готов работать. Окончив школу, Фабио поступил в Туринскую академию изящных искусств (Академия Альбертина). Молодой скульптор прославился в 2002 году, когда из цельного куска каррарского мрамора длиной 2,5 м вырезал AGHalla – лодку массой 400 кг, способную держаться на воде и плавать с мотором. Впоследствии Виале создал еще несколько версий плавсредства, одна из которых горделиво рассекала воды Кронверкского протока в 2009-м, когда скульптор в первый раз приехал с выставкой в Россию. В свое время мраморные лодки также были замечены в водоемах Венеции, Рима и в прибрежных водах Каррары.

Создатель объясняет плавучесть лодок толщиной стенок, которая достигает трех, а в некоторых местах одного сантиметра. О том, предшествуют ли созданию лодок какие-либо расчеты, Виале отвечает уклончиво. Как и любой художник, он имеет право хранить секреты мастерства, – то, что никому до сих пор не удалось выяснить, каким образом Микеланджело рассчитал равновесие «Давида», не мешает нам восхищаться красотой скульптуры.
Сравнение Виале с великим Микеланджело будем считать не случайным. В своем творчестве скульптор активно обращается к наследию мастеров Ренессанса. Его руки превратили «Джоконду» в бюст, а мрамор, из которого этот бюст высечен, – в пенопласт, каждый «пупырышек» которого аккуратно вырезан при помощи бормашины. Фрагменты тела «Давида», выполненные в натуральную величину, покрыты российскими тюремными наколками. (В создании скульптуры в качестве консультанта поучаствовал выходец из России Николай Лилин.) Технологию мраморного «тату» скульптор тоже не раскрывает, но, судя по всему, «Давида» «забивали» ударной гравировкой вручную с последующим нанесением пигмента. Подобным образом Виале привлекает внимание зрителя к проблеме вандализма, который трактуется им значительно шире, чем просто разрушение памятников. Ведь не менее опасным оказывается превращение шедевров в растиражированные образы – «сувениры».

Со специфическим юмором Виале относится и к близкой читателям «ММ» научной проблематике. Одна из наиболее ярких его работ называется «Большой взрыв» (Big Bang), а представляет собой не что иное, как лопнувшее зерно попкорна. Композиция Stargate («Звездные врата») – ажурный ящик для стеклотары, выполненный в человеческий рост из белоснежного мрамора. В одном из интервью автор пояснил свою концепцию: «Я принес мрамор в жертву, удалив большую его часть. Внешняя оболочка в форме пустого контейнера – это все, что осталось. В этом смысле Stargate – прохождение через пустоту».

Глядя на то, как вольно, почти что бесцеремонно Фабио Виале обращается с материалом и образами, художественными и научными, скептики смогут объявить скульптора постмодернистом, а его творчество – игрой с формой, лишенной какого-либо содержания и смысла. Однако в той же мере можно предположить, что Виале – глубоко законспирированный посланник Ренессанса в эпоху Постмодерна. Он все же возвращает мраморную скульптуру на ее заслуженное место в мире искусства – предметного, стоит заметить. Какой еще она должна быть в XXI веке, если мир, некогда населенный богами, героями и нимфами, превратился в «мир вещей», где царят дорогие бренды и массовое производство, где полыхают костры из покрышек, а статуи скидывают с постаментов? Покрышки, высеченные из мрамора умелой рукой скульптора, обладают здесь одним очевидным достоинством – они никогда не будут гореть.

Итальянский скульптор любезно согласился ответить на вопросы корреспондента «ММ».
Кирилл Барсов: Как возникла идея придать мрамору сходство с другими материалами?
Фабио Виале: Я воплощаю ту же идею, что и живописцы в натюрмортах: совершаю метаморфозы, чтобы выйти за грани предмета.
КБ: Работая с благородным каррарским мрамором, чувствуешь ли ты себя продолжателем дела Микеланджело, Бернини и Кановы?
ФВ: Я не ностальгирую по традициям и старине. У меня современное видение скульптуры, которое, вероятно, шокировало бы мастеров прошлого. Я всегда отвергал маньеризм и академизм.
КБ: Сильно ли твой творческий процесс отличается от того, как трудились твои знаменитые предшественники?
ФВ: Меняются инструменты. Проблемы остаются неизменными.
КБ: Какие инструменты и приспособления ты используешь для создания скульптур?
ФВ: От киянки и долота до роботов на дистанционном управлении.
КБ: Используешь ли ты компьютерное моделирование при создании своих работ? Проводишь ли какие-нибудь специальные вычисления?
ФВ: На войне все средства хороши!
КБ: Планируешь ли ты вернуться в Россию с выставкой?
ФВ: Посещение России было одним из наиболее ярких эпизодов в моей карьере, однако выставки чаще проводятся там, где развит рынок произведений искусства. К сожалению, Россия не входит в число подобных стран, поэтому мои работы чаще можно увидеть на крупнейших международных выставках.
КБ: Над чем ты работаешь сейчас?
ФВ: Над созданием робота – движущейся мраморной скульптуры. А также строю новую Пизанскую башню.