На следующий день позвонила Лена.
– Вот и до меня очередь дошла, – сообщила она неестественно спокойным голосом, и Саша понял. – Мы уже как будто все обсудили, но… Если хочешь, приходи. Устрою прощальный ужин…
– Я подумаю, – неопределенно ответил Саша и отключился.
Думал он долго, перебирая в памяти последние разговоры с Леной и отчетливо сознавая, что новая встреча не принесет обоим ничего, кроме боли. Но отказаться не смог.
Транспорт уже неделю как встал, а отправиться куда-то на своих двоих и не нарваться на неприятности считалось редкой удачей. Вот и на этот раз не обошлось без приключений.
Сначала Сашу плотно обступили какие-то сектанты. Они совали ему в руки разноцветные брошюры и призывали немедленно принять их веру, ибо конец света близок, а другого способа избежать геенны огненной не существует. Поняв, что так просто из окружения не вырваться, Саша поблагодарил за заботу о своей душе и набрал целый ворох спасительных книжечек. А несколько минут спустя выкинул их в мусорный бак.
Дальше было хуже.
– Братан! – услышал Саша, подходя к Центральному парку. Обернувшись на голос, он увидел коротко стриженного мордатого парня с кожаной сумкой через плечо.
«Вот черт!» – подумал Саша. Мордатый был почти на полголовы выше его и заметно шире в плечах, а выглядел как уголовник, только что отмотавший срок. Пожалуй, он и впрямь еще недавно давил нары – ясно же, что зоны сейчас охранять некому, и вчерашние заключенные ломанулись в города.
– Слышь, братан! – Парень приближался вразвалочку, уверенный, что жертва никуда не убежит. – Прививку сделал?
Саша напрягся. До него не раз доходили слухи, что богачи нанимают разных подонков, и те насильно вводят людям симпедол. То ли отлавливают их прямо на улицах, то ли ходят по квартирам. Он не очень-то этому верил – видать, зря.
– Ну, сделал. Давно, еще когда…
– Не гони пургу, – оборвал его мордатый, доставая из сумки оранжевую коробочку. – У тебя на табло написано, что лепишь горбатого. Подставляй руку.
Саша не любил ввязываться в конфликты, хотя и умел за себя постоять. Но еще больше не любил, когда что-то пытались решить за него. Перед тем, как ответить, он убедился, что за спиной у парня никто не отсвечивает. Похоже, тот действительно был один, без подельников – надеялся на свою дурную силу. Вот и хорошо.
– Слушай, – миролюбиво начал Саша, – ну зачем тебе это надо? Что они пообещали за работу? Денег? Так это сейчас – труха. Квартиру, тачку, девочек? Но ведь…
– Че? – Парень удивленно уставился на него. – Язык прорезался, братан? Я вчера одному такому хлебальник разбил – за лишний базар. Тоже хочешь?
– Нет, но с этой штукой погожу. Я уж лучше сам как-нибудь.
– …! – взвился мордатый. – Ну, все, урод, ты нарвался! – Он переложил футляр в левую руку, а правой сделал такой замах, будто собрался одним ударом выбросить смельчака на проезжую часть.
Когда-то Саша занимался боевыми единоборствами. Всеми подряд и понемногу – никак не мог найти стиль, который бы ему понравился без оговорок. Нигде, конечно, не преуспел, но кое-какие приемчики, отработанные до автоматизма, взял на вооружение.
Удар амбала пришелся в пустоту. Отскочив, Саша поймал его руку, крутанул и по всем правилам заломил назад. Да так, что парень согнулся в три погибели, почти уткнувшись носом в асфальт.
– Ааа!!! – заорал мордатый. – Пусти, сука! Б…, я ж тебя урою! Ааа-ооо-ууу!..
Саша немного послушал его вопли, затем брезгливо оттолкнул поверженного врага, и тот неуклюже повалился набок. С трудом верилось, что еще полминуты назад он не видел вокруг никого круче себя.
Сделав несколько шагов, Саша обернулся. Парень уже поднялся, но его шатало. Держа правую руку на весу, он кривился от боли.
– Ну, падла, – прошипел мордатый, – мы еще встретимся. Я не я буду, если не замочу!
– Посмотрим, – философски ответил Саша. – Поправляйся… братан!
Ответом ему был сплошной мат.
* * *
Лена почти не ела, а вино лишь чуть пригубила.
– Что чувствуешь? – спросил Саша, прервав затянувшееся молчание.
– То, что и должно быть. Спину жжет – все сильнее и сильнее. Словно огненные змейки ползают.
– Уже змейки? Значит, недолго осталось…
– Мы об этом с тобой будем говорить? – Лена поджала губы. – О симптомах? Или о том, что из-за твоего невероятного упрямства расстаемся навсегда?
– Так ведь хоть так, хоть этак – навсегда, – горячо заговорил Саша. – Ничего уже у нас с тобой не будет, понимаешь – ни-че-го! Что может быть в мире, где у человека нет тела? У какой-нибудь амебы есть – крошечное, студенистое, а нам и такого не достанется. Одно чистое сознание!
– Не кричи на меня!
– И не думаю.
– Нет, кричишь. Мы не знаем, что нас там ждет. Может, посчитаем себя дикарями за то, что столько лет были втиснуты в тела. Мучились в них, как в клетках, как в приросших к коже чудовищных панцирях. Легко осуждать то, о чем не имеешь понятия. А ты хотя бы попытайся представить, как устроена жизнь в Иномире.
– Пытаюсь. Там образцово-показательный, а потому невыносимо скучный рай. Все одеты в белое, каждый сидит на персональном облачке и терзает струны золотой лиры.
Лена шмыгнула носиком.
– Все юморишь… – Ее голос предательски дрожал. – Наверное, ни разу не задумался о том, что мне из-за тебя бывает больно. Господи, ну почему мужики такие бесчувственные! Вот скажи – что тебя тут держит?
– Все держит. То, что могу ходить, дышать, пробежаться по лугу, искупаться в реке. Радоваться небу, солнцу, траве, деревьям…
Лена нервным движением откинула челку со лба.
– Ты точно не от мира сего! Неужели не доходит, что через день-другой провалишься в каменный век? Даже воды из крана не нальешь! Ни света, ни газа, ни врачей, ни больниц! Зимой будешь околевать от холода, а свалишься с температурой – никто стакан не подаст, с ложечки не накормит. Радоваться солнцу, траве, деревьям… Так и радуйся в Иномире! Думаешь, их там нет?
– Ты никак не хочешь меня понять. Я человеком хочу остаться. Че-ло-ве-ком! А не превратиться в бесплотное облако. Никто не знает, что мы там приобретем, а потеряем – целый мир. И самих себя вместе с ним. Почему ты так легко на это согласилась? Ведь есть же другой путь. Очень простой. Стоит только захотеть…
– Саша, ты разумный человек?
– Конечно. Даже с высшим образованием.
– А почему отказываешься признать, что никакого второго пути нет? Переход неотвратим, как восход солнца. Это закон природы! Человек не может остановиться в развитии, перестать взрослеть. Вот знаешь, есть такие насекомые – поденки. Представь, у них бескрылая стадия длится в тысячу раз дольше, чем крылатая! Личинка три года живет на дне реки, копается в иле, всем довольна и не представляет себе другой жизни. Но приходит срок – и она выбирается из воды, перерождается, чтобы прожить в новом для себя мире всего один день. Но зато какой день!.. Вот так же человечество, начиная с самых отдаленных наших предков, миллион лет ждало перерождения. И дождалось. Что скажешь?
– Ну, тебе лучше знать про поденок. Ты же биофак закончила.
– Это все? – ледяным тоном осведомилась Лена. – Ничего не хочешь добавить?
– Нет.
– Тогда уходи! – Она вскочила так резко, что столик тряхнуло, и вино из ее почти не тронутого бокала выплеснулось на скатерть. – Убирайся! У меня еще есть время, но я больше не хочу тебя видеть.
Саша залпом допил свой бокал, повертел его в пальцах и внезапно швырнул на пол. Брызнули осколки.
– Это тебе на счастье в Иномире! Спасибо за приятный вечер.
Он выскочил из подъезда, хлопнув дверью. И, уже отмахав метров тридцать, услышал, как за спиной кричит Лена:
– Са-аша-а! Вернись! Я дура, я не хотела… Куда ты… уже ночь… нельзя! Прости меня, я была не в себе, только верни-и-ись!
Саша вздрогнул, но шага не сбавил. И еще долго после того, как голос Лены окончательно растаял в воздухе, ему чудилось далекое, еле слышное «Вернись!».
Позже, вспоминая этот эпизод, он поражался собственному безрассудству. На улицах в последнее время и так хватало всякой мрази, а с наступлением темноты она окончательно распоясывалась. Саша жался к домам, избегал открытых мест – и все равно только чудом разминулся с компанией явно обколотых отморозков, вывалившей из-за угла. Другую компанию удачно обошел метров за сто – она отплясывала вокруг жарко пылающего киоска и была видна издалека. А третьей и четвертой оказалось попросту не до него – они увлеченно месили друг друга, помогая кулакам кольями и обрезками труб. Судя по всему, не поделили трех вульгарно одетых девиц, которые как ни в чем не бывало курили в сторонке. Видимо, дожидались исхода битвы, чтобы узнать, кому достанутся.
Саша добрался до дома лишь за полночь. Но, несмотря на усталость, долго не мог уснуть. Сначала думал о разрыве с Леной, потом – почему-то о хрупких крылатых созданиях, живущих всего один день. И, когда он наконец провалился в сон, ему приснился восхитительный мир.
Саша стоял по колено в траве – густой, темно-зеленой, блестящей, словно сбрызнутой недавним дождем. Впереди возвышалась арка, сплетенная из цветов – ослепительно-белых, нежно-сиреневых, канареечно-желтых и пурпурных. Цветы были огромные, диковинного вида, с причудливо изогнутыми лепестками.
В пронзительно-синем небе кружились, кувыркались, носились наперегонки странные крылатые создания. Они не походили ни на птиц, ни на мотыльков, ни на стрекоз, и все же танцующие в воздухе фигурки казались смутно знакомыми.
Нарезвившись, загадочные летуны сбились в плотную стайку и устремились вниз. Через несколько секунд фигурки обрели четкость, и Саша наконец-то смог их разглядеть. У него перехватило дух – это были не птицы, не насекомые, а… люди. Мужчины и женщины довольно складного, хотя и не идеального, телосложения, одетые во что-то обтягивающее наподобие разноцветных трико, – в общем, ничего фантастического, если забыть о крыльях.
Но эти крылья!.. Они были невероятно, безумно прекрасны. Не оперенные, как у птиц, не перепончатые, как у летучих лисиц, а словно позаимствованные у гигантских бабочек. Крылья сверкали, переливались на солнце всеми цветами радуги, и постичь их замысловатые узоры было невозможно – казалось, они неуловимо меняются при каждом взмахе.
Метрах в двадцати над землей люди-бабочки прекратили снижение. Зависнув в воздухе, они взялись за руки – точь-в-точь как парашютисты, выполняющие фигуры групповой акробатики, – и образовали круг. Случайно или нет, но центр его оказался как раз над Сашиной головой.
«Надо же, словно приглашают», – подумал Саша. Он испытывал странное чувство. Наверное, гадкий утенок, остро переживая свое несовершенство, с таким же замиранием сердца наблюдал за прекрасными лебедями.
Его переполняла невероятная энергия. Казалось, она растворена прямо в воздухе, пронизанном лучами щедрого солнца, и оставалось только впитывать ее всем телом. Для полной гармонии не хватало лишь крыльев, но что-то подсказывало Саше: это не проблема. Стоит как следует захотеть…
И вдруг энергия, разлитая в пространстве, исчезла. Только что этот мир казался безоблачным, полным ничем не замутненного счастья. Но питающий его источник то ли иссяк, то ли перешел в другое русло, и изнеженные эфирные создания узнали на себе, чем кончила басенная Стрекоза. Та самая, что лето красное пропела.
Тропическое тепло сменилось мертвящим холодом. Небо вылиняло и стало безжизненно-серым. Ветер налетал порывами и обдавал колкой ледяной крупой. Цветочная арка прогнулась под выросшей на ней снежной шапкой, сильно накренилась и держалась лишь чудом. Равнина побелела, редкие зеленые пятна казались случайными. Не вызывало сомнений, что скоро и их занесет. Но страшнее всего были скрюченные тела людей-бабочек, лежащие прямо на снегу среди пучков заиндевелой травы. Пиршество смерти…
«Скоро и я улягусь среди них», – трясясь от холода, подумал Саша. От этой мысли у него бешено застучало сердце, захотелось сорваться с места и бежать, бежать, бежать… Но куда?
Вдруг он уловил какое-то движение. Замер на секунду, не веря глазам, затем бросился к шевельнувшемуся холмику, припорошенному снегом.
Это оказалась девушка лет двадцати. Ее насквозь промерзшие крылья раскололись на куски, как льдинки, по которым прошлись сапогами. Волосы, брови и ресницы серебрились инеем. Она лежала на боку, подтянув ноги к груди и обхватив руками колени. Костяшки пальцев у нее были совершенно белые.
Саша обнял девушку, крепко прижал к себе, задышал ей в лицо, затем принялся яростно растирать руки и ноги. Но чем дольше растирал, тем отчетливее сознавал, что все бесполезно и она уходит.
Он не ошибся. Однако, когда девушка умерла, не сразу в это поверил – какое-то время прижимал ухо к ее груди, надеясь уловить слабые удары сердца. Наконец встал, отряхнул снег с головы и плеч и огляделся. Больше на всем обозримом пространстве никто не двигался.
«Вот и все, – подумал Саша, стуча зубами, переступая с ноги на ногу и пытаясь согреть кисти рук под мышками. – Как внезапно и страшно… Но я-то жив! Смерть не взяла меня – чужака в этом мире, странного уродца, навсегда прикованного к земле. Значит, есть надежда, что выкарабкаюсь?»
В этот момент налетевший ветер прожег его ледяным дыханием насквозь. Саша взвыл и… проснулся.
Иллюстратор: NIKTWIGA
Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
