Страшная сила

Камилла Андреева: Александр Иванович, мы записали с вами уже много бесед, но каждый раз я сталкиваюсь с тем, что почти на все явления у вас есть свой, особый взгляд. И ваши определения для меня бывают очень неожиданными. Думаю, что сегодня вы меня удивите в очередной раз.

А вопрос простой – что такое красота? Как определить, что красиво, а что нет?

Александр Новиков: Это очень простое понятие. Оно на поверхности лежит. Если коротко, то…

Красота – это совокупность информационных и энергетических сигналов от какого-либо объекта или явления, которая попадает в наше сознание или подсознание через органы восприятия окружающего нас мира, фильтруется ими и далее поступает в чувственно-эмоциональный аппарат человека, возбуждая основную реакцию этого аппарата – положительное чувство. Это чувство мы называем радостью.

Сложно? Вот давай по кусочкам и разберемся.

Ты знаешь мое видение самого процесса человеческого существования?

Есть некая прагматичная часть нашей жизни, и я всегда пытаюсь все наши разговоры в нее затянуть, без эмоциональности. Потому что эмоции – это отдельная структура, это нематериальная энергия. И все мы это ощущаем.

Так вот, красота, в моем понимании, – это объем энергии, который приходит от какого-то объекта или явления и возбуждает у нас генератор выработки положительных эмоций.

И мы начинаем чему-то радоваться. Ведь любая информация, пришедшая от окружающего нас мира, может быть красивой – и архитектура, и музыка, и еда, и запах… Другой разговор – объем этой красоты. Генератор эмоций может вырабатывать чуть-чуть положительных эмоций, а может работать на полную катушку, в зависимости от того, как это воздействует на человека.

КА: Но мнения о том, что красиво, а что нет, очень разнятся. Где мерило красоты, и есть ли оно вообще?

АН: На самом деле все очень просто.

Есть некие общечеловеческие нормы, определяющие восприятие и запуск нашего генератора положительных эмоций. А есть индивидуальные, которые возникли у человека в процессе жизни и воспитания.

Мы рождаемся в определенной среде, где уже сложились свои взаимосвязи, уже есть эмоции. Все уже существует. И при рождении человек начинает изучать этот мир, впитывать информацию, рисуя собственную картинку мироздания. Он растет, развивается, воспитывается в зависимости от коллектива, но у него, естественно, есть и свои взгляды на то, что ему нравится или не нравится.

Конечно, есть общечеловеческие взгляды на «хорошо-плохо», «красиво-некрасиво». Что-то возбуждает, что-то нет. Но если присмотреться, в глобальных вещах мы все равно похожи друг на друга. И очень часто нам нравятся одни и те же вещи в деталях. Ну, например, мы все живем в домах, а не в берлогах, обустраиваем их определенными бытовыми удобствами и так далее. Такого много.

КА: Ну, про дома – отдельная история. Особенно про современные постройки в нашем городе. Многие считают, что современные дома нельзя строить, так как испортится облик города, а мне кажется, что город нужно дополнять современными красивыми сооружениями.

АН: В последнее время в нашу жизнь очень часто примешивается материальная составляющая отношения к чему-либо. Не эстетическая, не моральная, не духовная…

Есть вещи, которые просто не подходят для нашего города. Наш город сформировался как единый стиль.

Мы же сейчас о красоте с тобой говорим, о том, какие тонкости формируют само понятие красоты. Так вот все эти тонкости в архитектуре нашего города есть, и строить стекло и бетон – значит ломать их, портить эти нюансы.

КА: То есть вы считаете, что ничего нового строить не нужно, оно априори хуже старого. А через триста лет спросят: «Что они построили 100 лет назад?» Мы что ответим? Покажем Девяткино?

АН: Строить нужно. Можно построить в другом месте. Наш город достаточно большой. Он развивается кольцами. Можно выбрать стиль, можно выбрать какие-то вещи и детали, чтобы строить сегодняшний день, но и не портить вчерашний.

КА: Хорошо. Танцующий дом в Праге чем испортил город?

АН: Опять же, это очень коммерческий вопрос. Ты заходишь с эмоциональной точки зрения, а здесь есть простая прагматика.

Как формируется наша красота? Деталями.

И как раз детали являются реперными точками и спусковым крючком для положительных или отрицательных эмоций. Зачастую мы даже можем не помнить конкретный образ, но эта конкретная деталь сохранилась в нашем подсознании. Поэтому вывод очень простой. Чем больше на объекте деталей, тем больше вероятность того, что хотя бы одна из них запустит генератор положительных эмоций. И нам этот объект начнет нравиться, понимаешь?

Если объект голый, то это одна-единственная деталь. И наверное возможно, что он может понравиться, но вероятность гораздо меньше, чем у объекта с большим количеством деталей.

Что касается танцующего дома в Праге – так его строили по-другому, с душой, понимаешь? Это вторая история – строительство. Такое здание единственное в Праге, но сколько там деталей, плюс красивая романтическая история… Когда человек строил это здание, он продумывал все детали, он пытался сформировать образ красоты. И в эмоциональном плане ему это удалось. Поэтому людям нравится этот дом, и стоит он в центре Праги, несмотря на то что из стекла и бетона.

КА: Есть много современных красивых зданий и талантливых архитекторов, которые их строят. Например, Заха Хадид.

АН: Конечно, есть. Но если ты обратишь внимание – чем больше на них деталей, тем больше они нам нравятся. Хочешь ты этого или не хочешь, это факт.

КА: Я думаю, что вы правы. Хотя я люблю минимализм. Мне вот квадратики все больше нравятся. И отсутствие мебели. Практичность и удобство.

АН: А тут все как раз очень просто – это отсутствие деталей, которые могут раздражать. Главное, что при этом все равно запускается генератор, который вырабатывает Радость.

КА: Что касается моего чувства радости, то тут вы совершенно правы: меньше деталей в мебели – меньше вытирания пыли!

АН: Когда мы говорим про детали, то имеем в виду все-таки совокупность информации и энергетики, которую они несут. Они сами по себе эмоционально связаны с определенным местом. Точно так же, как человек, делая что-то, испытывает эмоции радости или злости. Все эти эмоции отражаются на его работе, и, когда другие люди будут смотреть на результаты его работы, они почувствуют эту эмоциональность, дополнительное возбуждение. Тут масса нюансов на самом деле. Давай мы остановимся на человеческих фильтрах.

Наше сознание и подсознание – в какой-то степени механизм, компьютер. И он постоянно программируется. В него всю жизнь закладываются программы, связанные с ростом человека, его познанием, воспитанием и т. д. И вся информация проходит через сознание, потому что все наши датчики для ощущения внешнего мира подключены к сознанию. Поэтому маленький ребенок, у которого нет еще мощного программирования, воспринимает всё совсем по-другому. Он видит по-другому, чувствует по-другому, вся информация проходит напрямую, она уходит в эмоции. Ему что-то не нравится – он плачет, нравится – смеется. У него нет еще программируемых фильтров сознания.

КА: Поэтому мы с возрастом все реже смеемся.

АН: Может быть и поэтому. Нам каждый день вдалбливают: это некрасиво, это неправильно, это нехорошо… И эмоциональный аппарат закрывается. То, что раньше вызывало эмоцию, теперь блокируется. Не будем возбуждать положительную эмоцию. Почему? Потому что это будет глупо смотреться. Некорректно. Ты взрослый человек в галстуке, а смеешься как идиот.

Чем старше становится человек, тем больше у него фильтров.

Но с другой стороны, с возрастом он приближается к состоянию мудрости и сам начинает программировать других. И в какой-то момент кто-то может сказать себе: «Стоп! Я хочу опять быть ребенком». Почему, перешагнув какой-то возрастной рубеж, мы становимся ближе к детям? Начинаем игнорировать программные фильтры, становиться более открытыми к проявлению эмоций.

КА: Вы помните в себе вот эти точки формирования, когда общественное мнение действует очень сильно, потом все это накапливается, и когда уже все равно, что о тебе подумают другие?

АН: Ну, конечно. Они все время на нас действуют. Мы живем в обществе, и нам, может быть, что-то не нравится, но мы помалкиваем, потому что понимаем, какие будут последствия. Возникает страх, понимаешь. Ведь взрослое общество – это общество тройных стандартов. Думаем об одном, говорим другое, а делаем вообще третье.

Потому что мы обрастаем проблемами, появляются дети, семья, работа. Ответственность зажимает нас в рамки неискренности. Поэтому к красоте это уже…

КА: Да, возвращаясь к красоте. Все-таки в понятии красоты социум, общественное мнение играют решающую роль. Возьмем, к примеру, изобразительное искусство. Большинство людей ничего в нем не понимают, говорят заученными фразами и повторяют чужое мнение. Потому что не знать считается гораздо хуже, чем механически повторять то, что на слуху.

АН: Ты абсолютно права. Многие люди в той красоте, которую нам якобы преподносят как красоту, не разбираются и не понимают ее. Почему? Потому что, с одной стороны, общество действительно влияет на формирование вкуса: что такое хорошо и плохо, красиво и некрасиво.

Но это только один из механизмов, который формирует наше понимание. Самый главный механизм – это наше реальное познание мира. Чем меньше мы знаем внешнюю составляющую мира, тем легче нам внушить все что угодно.

Знание – это информация, пропущенная через наш собственный опыт. Только знающий человек имеет свою точку зрения и может противостоять миру хотя бы внутри себя.

Если ты образованный, эрудированный человек, стремишься познать мир, много путешествуешь, задумываешься о том, что происходит вокруг тебя, и делаешь выводы, тем четче получается твоя картинка мира. И тем тяжелее тебя в чем-то убедить. У тебя формируется свое мнение на базе твоих знаний, и ты любишь только те вещи, которые приносят тебе удовольствие и запускают твой генератор положительных эмоций. Поэтому все просто. Нужно познавать мир, нужно расширять кругозор.

КА: Есть же люди, которые, например, любят историю и совсем не жалуют живопись. Не хотят они ее изучать. Потому что надо знать художников, истории создания картин…

Может быть, настоящая красота должна запускать наш генератор эмоций именно на интуитивном уровне? У каждого бывает такое ощущение невероятное, когда стоишь на краю скалы, и у тебя дух захватывает, как будто ты сейчас взлетишь.

АН: Ну, бывает, и что?

КА: Это же не значит, что ты понимаешь все, что происходит. Просто видишь, и тебе это нравится. Мне кажется, такое состояние должно быть и при созерцании настоящего произведения искусства.

АН: Ну нет. Если ты в этом не разбираешься, если в этом секторе нет твоих реперных точек, если тебя с детства не воспитывали в этих деталях и никакая из них не прилипла к тебе, то никак… Ничего не произойдет, понимаешь?

КА: Могу вам возразить. Я воспитывалась без музыки. Но чувствую ее интуитивно.

АН: Но это не значит, что ты можешь сказать: это замечательная вещь, и исполнитель был великолепный, а этот немного не справился с партией.

КА: Самое интересное, что могу. Сама была потрясена этим. В первый раз я попала в оперу лет в 25. Компания подобралась исключительно музыкальная, у большинства консерваторское образование… Было концертное исполнение отдельных партий. Антракт – самое жуткое испытание, когда идет обсуждение. Я тогда рискнула, рассказала свои ощущения от музыки, и оказалось – все правильно. Я это просто почувствовала, не зная, кто есть кто и какой исполнитель. Это чувствовалось кожей – либо мурашки, либо сон.

АН: И что? Бывает. Люди ведь очень разные…

КА: Я хочу сказать – если тебя что-то трогает, совершенно неважно, знаешь ты об этом что-нибудь или нет. А если не трогает – то хоть читай, хоть не читай, это будет уже самовнушением. «Все говорят, что это красиво, надо почитать…» Сходил, посмотрел – не очень нравится. «Пойду почитаю, что другие говорят»?

АН: Подожди. Помнишь, мы с тобой как-то разговаривали о таланте? И я тебе говорил, что талант – это доступ к информации, которая тебе не принадлежит. У кого-то есть доступ к этой информации, а у кого-то нет. И ты этой информацией пользуешься. Ты знаешь, когда и в какой момент ее применить. Потому что у тебя в голове есть алгоритм, как это делается. У многих есть разные таланты в той или иной степени. Есть огромная степень таланта, когда человек сгорает от него, а есть поменьше. Кто-то лучше рисует, кто-то пишет музыку, кто-то больше склонен к математике, кто-то к управлению.

И если тебе понравилась музыка уже во взрослом возрасте – значит, у тебя есть талант, есть доступ к информации.

КА: Выкрутились.

АН: Красота – это действительно страшная сила. Потому что она вызывает энергию эмоций. Красота спасет мир. Или разрушит мир. И я с этим абсолютно согласен.

Лично я, например, красоту воспринимаю почему-то через архитектуру. Хотя никогда не учился на архитектора, не рисовал каких-то проектов, кроме своего дома. Но восприятие мира через архитектуру приносит мне эстетическое удовольствие. Когда я хожу в Нью-Йорке по Манхеттену и смотрю на небоскребы, во мне возникает какая-то щенячья радость. Ну, откуда взялось? Значит, все-таки у меня есть доступ к какому-то каналу восприятия, тем мелочам, которые построены и сделаны не мной. Я их чувствую, они во мне возбуждают радость.

Красиво, и все тут. Одна моя знакомая в Фейсбуке опубликовала рисунок, потом второй, третий. Мне картинки нравились, и я ставил под ними лайки. А на каком-то этапе вдруг понял, что она сама их рисует. Причем, как она рассказывает, рисовать начала внезапно – сидела у себя в кабине, и вдруг захотелось порисовать. Ну, купила краски, причем масляные, и понеслось. Сейчас рисует по две картины в день, все дела свои бросила, потому что просто «прет». До этого она вообще никогда ничего не рисовала, не училась в художественной школе, в живописи не разбиралась. И я чувствую энергетику в ее картинах и обязательно куплю у нее хотя бы одну.

Екатерининский дворец. Спальня Елизаветы Петровны (Александра I)

Обыкновенный подъезд киевской многоэтажки пенсионер превратил в настоящий дворец.

КА: Но получается, что людей много чего возбуждает. Пошли в Эрмитаж, насладились дворцовым стилем, потом пришли в свою двушку, и давай его туда лепить – обои с золотом, арки, колонны…

АН: Тут есть такой момент: красота – это все-таки совокупность деталей. И слово «гармония» здесь имеет огромное значение.

Гармония – это когда форма соответствует содержанию, и нет перебора. Потому что самое главное правило в жизни – «Не перегни палку». Так вот, в сгибании этой палки заложен весь кайф: если ты ее недогибаешь, то не почувствуешь упругости этой жизни и вообще что происходит. Но если ты её перегнешь и сломаешь, то палки не будет, и жизни твоей не будет. Потому что любая дополнительная деталь может нарушить гармонию.

КА: Найти предел, да. И не переборщить.

АН: Да, главное – не переборщить. Потому что люди не имеют чувства стиля, не понимают законченности, не чувствуют гармонии. Почему? Да потому что они мало познают мир, и только через ящик телевизора. И поэтому им кажется, что, если они в двушке приклеят обои с золотыми вензелями, она сразу превратится во дворец. А дворец не выходит, потому что это перебор, в двушке нужен минимализм, как у шведов. Там палку не перегнули. Если хочешь жить во дворце, так ты сначала построй дворец.

КА: Мы с вами еще про людей не поговорили. А это, кстати, больше всего народ волнует.

АН: Так эти же принципы работают в любом направлении. Если говорить обо мне, то, кроме архитектуры, меня возбуждает красота, например, женщины. Потому что, глядя на красивую женщину, я получаю внутреннее эстетическое удовольствие. Я думаю, что у большинства мужчин это есть, так же как и у женщин в отношении мужчин.

КА: А если вам несимпатичен человек, с которым у вас собеседование, возьмете его на работу?

АН: Если внешне не нравится, и мне не удалось с ним пообщаться, конечно, не возьму.

КА: А если удалось?

АН: А если удалось, то на его внешний вид наложится внутреннее содержание, которое гораздо сильнее. И они, кстати, сильно связаны. Я часто замечал: если человек внутренне здоров и внутренне красив, то и внешне он тоже вполне ничего. Недаром ведь есть фраза «лицо, не обезображенное интеллектом», да?

И когда ты видишь человека, который с тобой находится на одной волне, то, естественно, он тебе нравится. Хотя он, может быть, для других и некрасив, наверно.

КА: Есть ли у вас любимые места на Земле? Любимые именно потому, что там красиво.

АН: Ты задаешь сложный вопрос.

КА: Сложный. Это может быть связано с эмоциями, с детством и еще с другими вещами.

АН: Мы выросли, и на сегодняшний день картинка мира изменилась, она стала большой. И поэтому те радости, которые были у меня когда-то, значительно ярче того, что происходит сейчас. Когда я покупал свою первую машину, я радовался и прыгал от счастья! А сейчас, когда я покупаю новый «Мерседес» или «Теслу», я радуюсь только в момент самой покупки. Это уже не та щемящая радость, которая была, когда я впервые попробовал мороженое, или мне купили первый велосипед.

А красивые места напрямую связаны с эмоциями. Потому что красота запускает генератор, вырабатывающий радость. Как я говорил. Энергию радости. И это основное.

В мире очень много мест, которые мне нравятся. Люблю гулять по Манхэттену, Лондону и Петербургу. Когда ко мне приезжают гости, и мы плаваем по рекам и каналам, я смотрю снизу вверх на здания и понимаю, что построено это всего-то за пару столетий, и мои ощущения колоссальные.

Что для меня красиво? Не знаю. Это же ощущения. Чем ты больше познаешь мир, тем ты спокойнее относишься к тем или иным вещам. Это не значит, что они тебе не нравятся. Они тебе нравятся, и ты получаешь радость, когда с этим соприкасаешься. Но просто ты не теряешь голову, и всё. Ну… потому что ты стал взрослый.

КА: Но, может, иногда уже нужно чуть-чуть потерять? Посмеяться от души, чтобы челюсть заболела, чтобы бабочки в животе летали…

АН: Ты сейчас уходишь из области красоты в другую сторону. Нет. Сейчас уже не надо. Понимаешь, эмоции существуют… просто со временем человек учится их контролировать в какой-то степени. Хотя злость гораздо сложнее задержать и поймать. Я ловлю себя на мысли, что этому обязательно надо учиться.

Понимаешь, когда во мне в буквальном смысле закипает злость, мозги сразу туманятся. А вот к радости я привык, она у меня есть каждый день, и ее много в моей жизни.