Секретные методы дрессировки

В моей первой книге о собаках – «Обреченные на любовь», которая вышла в свет сразу после перестройки, – было большой смелостью вставить несколько абзацев о методах дрессировки собак в спецвойсках Вермахта. Об НКВД, КГБ и подобных организациях я вообще не заикался. Однако в этих методиках нет ничего из ряда вон выходящего. В конечном итоге любая специальная дрессировка стремится к одной и той же цели – научить собаку спецслужбе: розыскной, следовой работе, охране и задержанию людей, поиску наркотиков или взрывчатых веществ. Специальные задачи могут быть весьма разнообразными. Например, для слежки за полковником Пеньковским (расстрелянным в 1963 году по обвинению в шпионаже в пользу США и Великобритании) комитетчики применяли мелких собак, натасканных только на его запах. Прогуливающиеся с болонками или шпицами старички и старушки не вызывали у Пеньковского подозрения, тем более что «вели» его на значительном расстоянии, постоянно подменяясь в слежке. 

В спецслужбах собака с самого начала ориентирована на одну конкретную задачу, например – на поиск стреляных гильз, и эту работу она выполняет безукоризненно. Мне доводилось в 60-е годы готовить по заказу Иркутского КГБ двух собак для поиска наркотиков. Сроки были настолько сжатые, а требования настолько категоричные, что пришлось учить собак самым жестоким методом – превращать их в наркоманов. Для этой цели были закуплены кобель и сука русского спаниеля двухгодовалого возраста, выполнявшие у своих старых хозяев роль не охотничьих, а декоративных псов. С меня взяли подписку о неразглашении, выдали определенное количество «травки» и дали месяц на подготовку собак. 
Например, после предварительных занятий по невзятию пищи заключительный этап проводился с применением яда. Известно, что собаки обладают удивительной «защищенностью» от попыток их отравить. Если в отравленном куске мяса яда будет много, животное этот кусок срыгнет и никогда больше отравленную приманку не возьмет. Если яда будет мало, срыгивание произойдет, когда он уже частично проникнет в организм. Животное переболеет и сделает вывод на всю жизнь. Немцы же клали в пищу повышенные дозы яда, и часть собак в муках погибала. Не менее жестоко проводились дрессировки по общему курсу послушания. Собаки работали чрезвычайно четко, хотя в этой работе было что-то от бездушных механизмов. Неудивительно, что дрессировка, основанная на принуждении, редко порождает веселость у дрессируемого. Но немцы, с присущей их нации прагматичностью, добивались от четвероногих солдат беспрекословного, четкого исполнения приказов, а не веселости. 

Натаскивание на человека происходило поэтапно. Этап первый – групповая атака молодыми собаками говяжьей или бараньей туши, одетой в человеческую одежду. Этап второй – нападение на помощника, одетого в дрессхалат, проложенный пористой резиной, а изнутри подбитый пробкой. И кусать приятно, и дрессировщика не покалечишь. Вокруг шеи – брезентовый пожарный шланг, спереди – передничек из куска автомобильной покрышки, а на лице фехтовальная металлическая маска. В руках короткая палка. В дальнейшем палка заменяется пистолетом с холостым зарядом – неопасным, но обжигающим и громким. После первого же знакомства с этим пистолетом собака уже никогда не позволяла направить его на нее. Такая собака-охранница поздно приобретала истинного хозяина. Месяцев до 6–8 ее выращивали в какой-нибудь немецкой семье, потом, надувшись от гордости, выполняли «патриотический долг» – передавали армейцам. В питомнике с ней работали разные инструкторы, и лишь на заключительном этапе подготовки она начинала работать с хозяином, да и то под руководством инструктора. Вы спросите, как же она определяла – кто ее настоящий хозяин? Сохраняла ли она чувства к прежним? Нет. В процессе поэтапного воспитания прежние хозяева и инструкторы переходили на роль помощников, на которых собака натравливалась.
В СССР первое время собак для армии и внутренней службы готовили в питомниках, которые после 1945 года почти полностью перешли на закупку молодых собак у населения. Это было выгодно экономически, упрощало работу и ускоряло результат. Старшее поколение читателей наверняка помнит знаменитого пограничника Карацупу с его суперпсом Ингусом, который однажды, при задержании нарушителей в поезде, обезоружил трех человек, пока его хозяин справлялся с одним. В те времена лошадь и собака на границе были чуть ли не основными «коллегами» милиционеров. Почти фантастический случай произошел на Дальнем Востоке. Группа диверсантов, опасаясь преследования, рассеялась под вечер в болотистом овраге. Овраг оцепили, решили ждать утра. Но собаковод, с разрешения начальства, пустил на поиск преступников свою собаку. И за ночь пес вывел из кустов 15 нарушителей. У всех были изуродованы кисти рук – пес подползал к человеку, кусал за руку с оружием и, если сопротивление продолжалось, перегрызал вторую, недвусмысленно показывая, куда нужно идти. В сущности, он гнал бандита к пограничникам, как его дикие предки загоняли лося или бизона. 
Вообще вспоминать об использовании собак в НКВД неприятно. Хотя погранвойска тоже находились в ведомстве наркомата внутренних дел, с собаками там работали правильно. Большая же часть псов служила в ГУЛАГе. Их дрессура не отличалась оригинальностью, возможность притравливать собак на живых людях использовалась НКВД-шниками задолго до фашистов. 

75 % информации собака получает через обоняние, и только этой информации она доверяет окончательно. 
Перед войной в Англии возникла необходимость ликвидировать одного высокопоставленного немецкого дипломатического представителя. Доказательств, что он разведчик, у англичан не было, портить международные отношения не хотелось. И тогда на помощь пришли ученые. Они разработали состав, который на некоторое время изменял запах человеческого пота и кожи. В магазине, создав искусственную толчею, немцу сделали мгновенный укол этого состава в ягодицу. Естественно, немец сразу же помчался в посольство, где его тщательно осмотрели, сделали различные анализы, но никакого яда, как они предположили, не обнаружили. Жил немец в отдельном коттедже вместе со своим первейшим другом – великолепно обученной, свирепой овчаркой. Когда он вернулся домой, собака его загрызла. 
Начальник небольшого концлагеря в Прибалтике герр Вольф Штаунберг каждое утро выводил своего холеного дога на плац. Дог сам выбирал в строю заключенного, загрызал и мягкие части с аппетитом поедал в обед. После освобождения лагеря заключенные распяли пса на деревянном заборе, невольно «прославив» этот скорбный факт.

Защищая честь собак, хочется рассказать, что в подобной же ситуации точно такой же дог, только в другом лагере, покалечил своего хозяина-фашиста. Это было в период отхода немцев: вагон с русскими детьми, следующий в Германию, сломался, и ночь дети провели в концлагере. Утром начальник решил побаловать пса-людоеда и подвел его к маленькой девочке. Можно живо представить эту картину… Дог, смотрящий сверху вниз на изможденного ребенка, который пока не научился бояться собак. И вот, поворот пса к хозяину, короткий вопросительный взгляд, команда – «фас» – и бросок к горлу, затянутому высоким воротничком с эмблемой свастики.

Заканчивая рассказывать гадости про НКВД, я должен добавить ложку меда в бочку дегтя. В какой-то мере именно стараниями НКВД, погранвойск и широкой пропаганде на войну отправились служить отлично подготовленные собаки. Хотя в первые годы псов тренировали поспешно и грубо. Например, собаки, обученные подрывать танки, после взрыва погибали. Их просто «натаскивали» есть только под железной машиной: сперва безмолвной, потом – с включенным двигателем, далее – ползущей на небольшой скорости (когда собака подбегала к танку спереди, он останавливался, и ей давали миску с едой). Такая простая истина, что животное может сбросить взрывчатку с минутным замедлением детонатора, почему-то не приходила инструкторам в голову.