Один раз увидеть

Екатерина Сазонова – 03 марта 2014

За время существования гомеопатии было несколько попыток провести ее «апгрейд». Наиболее удачной оказалась гомотоксикология – учение, созданное немецким врачом Гансом-Генрихом Рекевегом, основателем фармацевтической компании Heel. Об особенностях этого вида альтернативной медицины мы поговорили с гомотоксикологом, терапевтом семейной клиники «Поэма здоровья» Надеждой Степановой.

Гомотоксикология основывается на представлении о гомотоксинах, которые накапливаются в организме человека и становятся причиной всех болезней. В качестве токсина может выступать любой фактор, оказывающий негативное влияние на самочувствие или нарушающий биологический баланс: от атмосферного давления, микроволнового излучения или цветочной пыльцы до психологических факторов – таких как перенапряжение, сексуальные проблемы или потеря работы.

– Надежда Петровна, в чем заключается основной принцип гомотоксикологии?

– Любое биологическое существо – это саморегулирующаяся система. В нас изначально заложена тенденция к выживанию, мы просто запрограммированы на разный срок. Есть бабочки-однодневки, жизненный цикл которых умещается в сутки. Есть млекопитающие, живущие 10–15 лет, и есть человек, который в среднем живет лет 70. Гомотоксикология, в отличие от аллопатической медицины (которая в первую очередь лечит симптомы, а не болезнь), предполагает небольшие вмешательства. Это нанотехнологии в медицине – здесь нет цели подавить симптомы: просто в состав препаратов входят компоненты, которые улучшают функцию тех или иных органов и помогают им самим справляться с болезнью.

– И этой помощи бывает достаточно?

– Я вам вот что скажу: я занимаюсь гомеопатией больше 20 лет, и я не могу сейчас вернуться к традиционной медицине. Конечно, я не отрицаю ни антибиотики, ни химиотерапию, но лечить только химическими препаратами уже просто не способна.

Мне нравится, что мы сейчас имеем столько всевозможных методов обследования: ультразвук, любые анализы, МРТ – это все очень информативные методы. Но они помогают обнаружить какую-то патологию только тогда, когда она уже в очень запущенных формах. Мы находим опухоли, когда это уже третья-четвертая, а иногда и терминальная стадия рака. В анализах крови мы видим отклонения от нормы, когда там уже катастрофа. А когда есть только почва для проблемы или когда патология только начинает развиваться, это трудно заметить. Очень много заболеваний завуалировано, скрыто: например, головная боль может быть признаком и инсульта, и гипертонической болезни, и ОРВИ, и гайморита, и шейного остеохондроза, и нарушения кровообращения в сосудах мозга…

– А как в таком случае определить, на что указывает недомогание?

– Я работаю по методу Рейнхольда Фолля, который позволяет выявить изменения в организме еще на уровне функциональных нарушений. Делаю замеры электрокожного сопротивления в определенных акупунктурных точках специальным прибором, затем вношу информацию в компьютерную программу и, подгоняя к норме параметры по проблемным зонам, подбираю препараты, которые дадут результат. От приема к приему живу совершенно спокойно, аллергий не ожидаю и даже иногда забываю, что занимаюсь этим пациентом, – средство подобрано, значит, сработает. Здесь результат практически гарантирован.

– Что важно учитывать при подборе средства, чтобы быть настолько уверенным в его эффективности?

– Препарат должен подходить, как ключ к замку. Кроме того, важно мышление не по шаблону – иногда оно может спасти человеческую жизнь. Например, однажды в больницу, где я работала, привезли молодого человека, попавшего в серьезную аварию: у него был прорыв легкого, жидкость в плевральной полости. Я провела быстрое тестирование и поняла, что ему подходит средство, которое обычно назначают женщинам для нормализации гормонального фона при гинекологических заболеваниях, – в состав этого препарата также входит пчелиный яд, который отлично снимает отеки. И я два дня колола ему это средство, хотя он и не является его «целевой аудиторией». На третий день в его легких больше не было воды. Так что здесь все неоднозначно: я давно не смотрю на показания, меня интересуют только компоненты препарата, которые помогут в конкретной ситуации.

– А бывает так, что гомеопатический препарат вызывает ухудшение состояния больного?

– Гомеопатия дает обострение симптомов. Ведь вызвавшие болезнь токсины должны куда-то выходить, правда? Когда врач «попадает в точку», токсины выбрасываются в кровь, и это может вызвать легкое ухудшение состояния: например, небольшую сыпь или отек. Но это быстро проходит, это норма. Чаще всего человек, у которого случается такое обострение, даже быстрее вылечивается.

– Случается ли так, что пациенты, категорически отказываются от гомеопатических средств?

– Ко мне идут люди, уже готовые это пробовать, потому что не получили результата от классической медицины и начали искать другие варианты. Часто приходят пациенты отчаявшиеся, которые уже много перепробовали и больше ни во что не верят. В таких случаях я всегда говорю: «Вы можете не верить, но следуйте моим рекомендациям – и вы увидите результат».

– А вы сами не ощущали недоверия, когда начинали? Не было сомнений?

– Нет, такого вопроса у меня никогда не стояло. Я просто попробовала и испытала шок от результата.

Я трезвый человек. Я получила одно из лучших образований – медицинское. Я понимала, что это сложная профессия, но у меня как-то сразу начало неплохо получаться, после института меня быстро оценили. Правда, года через три я поняла, что этого недостаточно. На свою первую специализацию я поехала за свой счет, во время отпуска. Потом на вторую. Стала учиться новому: иглоукалыванию, массажу и, наконец, гомеопатии.

Моим первым пациентом стала восьмилетняя девочка с огромным келоидным рубцом в середине живота (в трехлетнем возрасте ребенок вылил на себя кипяток). Первое время это была только эстетическая проблема, но затем келоид стал попросту мешать росту, и с ним нужно было что-то делать. Сверяясь со справочником по гомеопатическим препаратам, я назначила ребенку уколы. Родители купили препараты, но так как семья жила далеко, они не могли регулярно возить дочь ко мне на прием. Тогда я дала им схему, по которой нужно было делать инъекции, и этим стала заниматься их соседка-медсестра. Когда через полтора месяца ребенка снова привезли ко мне, я не поверила своим глазам: половина пораженной ткани превратилась в гладкую кожу! Так что сначала был результат – случайный и чудесный. О каком неверии можно говорить, когда ты видишь это своими глазами? Особенно если ты врач и понимаешь, с чем имеешь дело.

– В вашей практике случались неудачи?

– Смотря что называть неудачей. Бывало, что пациент прекращал лечение раньше срока. Бывало, что я бралась за какие-то случаи, необходимого опыта в лечении которых у меня не было. Тогда я говорила честно: я вам не дам гарантий, но мы можем попробовать. Бывало так, что проблемы, которые мы лечили, не уходили, но зато общее состояние здоровья пациента значительно улучшалось. Такого, чтобы пациент выполнял все мои рекомендации, но не получил результата, у меня никогда не было.

Вообще самый приятный аспект моей работы – это ощущение счастья, когда ты добиваешься результатов там, где можно было ждать только провала, когда делаешь то, что ни у кого не получается. В одной книге я встретила прекрасное выражение «ликование духа» – это оно и есть. И с этим ощущением несопоставимы никакие другие радости жизни.

***

Компания «Хеель» была создана Гансом-Генрихом Рекевегом в Германии в 1936 году, с 1963 года завод располагается в Баден-Бадене, который известен своими термальными источниками. Главной целью Реккевега было объединение возможностей гомеопатии и академической медицины. Сейчас Heel – это крупнейший мировой производитель гомеопатических средств: его продукция экспортируется в более чем 50 стран, а «ассортимент» включает более 1500 препаратов во всех современных лекарственных формах. Аббревиатура Heel составлена из первых букв выражения «Herba est ex luce» – «Растение черпает силу из света».