Образование: в кого бросать камни?

     Эка невидаль, скажете вы, и не без оснований. Мало ли выпускников педвузов сейчас занимается чем угодно, только не образовыванием юных поколений? Некоторым даже удалось добиться внепедагогической известности – например, Анастасии Заворотнюк, Павлу Воле, Шерил Кроу и даже «заслуженному рэмбо» Сильвестру Сталлоне. Меня же угораздило после окончания славного полустоличного педагогического института прийти в рядовую школу и поработать в ней с переменным успехом три года.

Они пришлись на годы обретения независимости от советского наследия. Другое дело, что вместе с нею (независимостью) и страна расползалась буквально по швам, а взамен упорядоченной системы нашу жизнь заполняла тотальная и безжалостная энтропия. Понятно, что в те годы ни о каком развитии речь не шла, все вокруг пытались изолентой и новомодным скотчем слепить разваливающиеся механизмы бытия и миропорядка. По школе деградация ударила в первую очередь.

Однако инерция советской системы была столь могучей, что ее хватило еще на целое десятилетие. Но с начала нулевых многие ее постулаты изжили себя окончательно, особенно в глазах многочисленных «демократизаторов», «возвращателей в цивилизованное русло» и больше всего – их вдохновителей и спонсоров. Еще бы: кому нужна в современном потребительском обществе развитого капитализма масса людей, способных извлечь квадратный корень из 169 без помощи калькулятора.

Да, у советской школы была масса недостатков, от предельной идеологизации до субъективизма экзаменов, но она давала железобетонный естественно-научный фундамент. Правда, потом это основание часто трескалось и зарастало лопухами – советская школа не слишком стимулировала творческий рост за пределами дозволенного. Но для мыслящего человека (а таких, согласитесь, меньшинство при любом общественно-политическом строе и в любой системе образования) прусско-советская школа с тотальным контролем и сравнительно высокими требованиями служила неплохой стартовой площадкой, обеспечивая  endevour (этим словом, помимо словарных «старания» и «усилия», англосаксы еще и обозначают оставшиеся знания и умения человека, давным-давно отучившегося чему-либо, – в русском для этого понятия слова нет).

И вот, после 20-летнего перерыва, я вернулся в школу, на самый-самый «передний край» битвы за будущее. Зря смеетесь: именно битвы за будущее, которую с такими темпами деградации можно проиграть уже сегодня. Впрочем, может быть, не все так страшно? Российские ученики штампуют победы на олимпиадах, школы строятся и ремонтируются, классы оборудуются современной техникой, заработки учителей все время индексируются и прочая-прочая-прочая. Разве это не признак государственного внимания? 

Признак признаком, и от хорошей зарплаты в здравом уме еще никто не отказывался, но сделает ли одно только щедрое финансирование наши образовательные учреждения «кузницами грядущего»? Не уверен… И дело здесь даже не в пресловутом ЕГЭ, который не обругал только самый ленивый! А в чем? Попробуем разобраться.

Любопытный штрих: 20 лет назад в школе было не повернуться от обилия Юль, Оль, Наташ, Кристин, Максимов и Артемов (но куда они все делись? В девяти классах, в которых я веду уроки, нет ни одного Артемовича или Артемовны! Загадка…). Сегодня мудрено не запутаться в Настях, Аринах, Алинах, Даниилах и Матвеях (в одном классе аж три Матвея Иванова!). Но это так, забавное наблюдение. А если серьезно – то после такого перерыва ясно ощущается, как под величественным, но несколько обшарпанным, зданием современной российской школы фундамент ходит ходуном! Во-первых, о какой-то цельности образовательного процесса, преемственности ступеней обучения больше говорят, чем воплощают их в жизнь. Живая связь между «началкой», младшей и средней школой утеряна, на каждом этапе идет повторение одного и того же, только с разной степенью отягощения. В итоге разум детей привыкает не развиваться, а бесконечно бегать по кругу, напрочь лишаясь чувства перспективы.

Впрочем, можно это наблюдение считать придиркой, не учитывающей перемены, произошедшие за двадцать лет. А они – поистине глобальны и отчасти катастрофичны! Главная из них, как это ни странно, – утеря способности к нормальному общению. Позвольте, а как же Интернет, мессенджеры, соцсети? Как же, наконец, мобильники, по которым некоторые болтают часами? Вы серьезно? Вы считаете, что это и есть нормальное общение?

Нет, нет и нет! То, что сегодня понимается под общением, на самом деле представляет собой коммуникацию, важную, но все же только часть многопланового процесса, в который, помимо обмена информацией (собственно коммуникации), входят еще интеракция (обмен действиями) и социальная перцепция (восприятие и понимание партнера). Так и это еще не все: подавляющая часть информации, потребляемой современным обществом, – откровенный «фаст-фуд», забываемый сразу же после его употребления.

А при чем здесь образование? Очень даже «при чем»! Как, например, объяснить ребенку, привыкшему мыслить категориями 140-символьных «твитов» и «лайков», закон Ома, требующий для понимания уверенного оперирования абстрактными и неосязаемыми понятиями типа электродвижущей силы (которая никакой силой вовсе не является!), силы тока (опять же никакая это не сила) и сопротивления? Мне, во всяком случае, практически не удалось, и потому в самостоятельных работах моих подопечных встречались ответы типа: «По закону Ома сопротивление проводника зависит от приложенного к нему напряжения и тока, идущего по нему»… Комментарии излишни.

Обилие и доступность компьютеров породили еще одну проблему, напрямую, по моему мнению, влияющую на качество обучения. Речь идет о сенсорном дефиците. Поясню на примере простейшей мнемотехники. Многие из нас до сих пор помнят стихотворения, которые жестокосердные учителя давным-давно заставляли учить наизусть. К счастью, в большинстве своем это были поэтические шедевры, каждая строчка которых при надлежащем прочтении порождала яркие образы: «Мой дядя самых честных правил...», «Послушайте! Ведь, если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?», «Отговорила роща золотая...», «Разбросанным в пыли по магазинам...», «Переправа, переправа! Пушки бьют в кромешной мгле...»! Это вам не рифмованное бормотание Бродского, которое нормальный человек бросит читать на второй странице (интересно, чьими стараниями творчество нобелеата и записного диссидента «втиснуто» в школьную программу?).

Прибавьте к образам выразительное чтение наизусть, частое требование записать стихотворение – и мы получаем классическую триаду запоминания, в которой включаются зрение, слух и моторика. Итог: пройдут десятки лет, вы забудете первую любовь, службу в армии, обмывание первой зарплаты, но первую строфу лермонтовского «Паруса» прочитаете наизусть в любое время дня и ночи.

Но сейчас – совершенно иначе: параграф связного текста в школьном учебнике физики чаще всего воспринимается подростками с позиций «многа букаф, ни асилил...», он не читается ни вслух, ни про себя, не осмысливается, в классе на уроке он не произносится и заменяется невнятным видеороликом, то есть не оставляет в памяти детей никакого отпечатка. Поэтому добиться 3-минутного пересказа (именно пересказа, а не зачитывания распечатки с referat.ru) практически невозможно. К тому же проблема усугубляется тем, что в школы пришло поколение педагогов, недалеко ушедших по объему знаний от своих подопечных.

В одной из стихийных бесед после уроков 11-классница Юля А. отметила: «На мой взгляд, далеко не все учителя способны заинтересовать учеников, проводить уроки с вдохновением и быть увлеченными своим делом. Многие современные преподаватели обленились наравне с нами, молодежью, мало кто из них действительно готовится к урокам, рассказывает материал наизусть и показывает суть теории на практике. Ведь будет гораздо быстрее и проще скачать презентацию или видеоурок, рассуждая примерно так: «Ведь если все это доступно (интернет-ресурсы), то почему бы этим не воспользоваться?» Острее всего эта проблема проявляется у молодых учителей. Как мне кажется, большинство современных педагогов стали менее эрудированными и иногда даже сами не способны разобраться в решении задач, различного рода заданий. Спрашивается, как тогда вообще дети могут учиться в таких условиях постепенной деградации даже самих учителей?»

Горькая, но правда! Неожиданное подтверждение пришло оттуда, откуда я меньше всего мог этого ждать. Три благополучные страны – Германия, Канада и Израиль. В них осели мои однокашники-педагоги, причем некоторые из них достигли довольно высоких ступеней в образовательной иерархии и о положении в тамошних системах обучения они знают не понаслышке. Так вот – практически все упреки в адрес российской школы можно повторить, заменив только название страны. И это при том, что их системы образования в корне отличаются от российской! Та же деградация преподавательского корпуса, то же несоответствие методик обучения нынешним реалиям массового сознания, та же общая растерянность и непонимание, куда же двигаться…

Только от того, что проблемы носят не исключительно отечественный, а интернациональный (для утверждения о глобальности примера 4 стран явно мало) характер, легче не становится. Поневоле ударяешься в конспирологию: а не есть ли процесс тотального оглупления управляемой стратегией? Ознакомившись, например, с документами GEF (Global Education Futures), международной организации-платформы сотрудничества в сфере глобального образования, ничего другого в голову не приходит. Рекомендую к ознакомлению, много непонятного прояснится.

Взять, например, хваленую финскую систему. В ней много рациональных зерен вроде ранней дифференциации, индивидуализации обучения, довольно сильных межпредметных связей, бесплатности (в этом она пока расходится с прогнозами и рекомендациями GEF), но, на мой взгляд, отсутствует главное – воспитание чувства ответственности. Учение – это тоже труд, и превращать его в веселую демократичную «тусовку», в которой экзамены в любой форме отсутствуют начисто, не дело.

Финский принцип «Мы готовим к жизни, а не к экзаменам» еще сыграет злую шутку, когда нынешняя молодежь войдет в дееспособную пору: от нее потребуется делать осознанный и обоснованный выбор и брать на себя ответственность, а этому передовые западные школы не учат, выращивая идеальных потребителей, считающих, что зубрить законы Ньютона и уметь считать без калькулятора не нужно, ведь есть интернет и мобильник. Да и что-то давно не слышно о нобелевских лауреатах по физике и химии из Финляндии! Единственного финна-«естественника», химика Арттури Виртанена, «нобелевка» настигла аж в 1945 году. Не удержусь, чтобы не привести фрагмент нашумевшего поста Залины Ивановой о «лучшей в мире финской школе»: «...Я была здесь в школе на практике 8 месяцев, такого тупого уровня я не могла представить даже в страшном сне! Они не изучают ничего! От слова совсем! Целыми днями играют в какие-то дебильные игры, причем и в 1-м и в 8-м классе игры одинаковые! У них отсутствуют экзамены и контрольные работы, нет домашнего задания, оно почти запрещено... Они не учат географию, историю, литературу, физика – раз в полгода, химия – раз в полгода! Боже нас упаси от такого «прекрасного» образования! Они не учат думать, даже то, что дают, это набор совершенно разрозненных знаний, поэтому отсутствует логическая цепочка! Математика до 9-го класса уровня «25+30», таблица умножения отсутствует! Я в ужасе от того, что я там увидела! Наши дети, которые туда попадают, резко отличаются, но они их все равно одебилизовывают, потому что если ты хоть чуть-чуть отличаешься здесь, они тащат к психологу!»

Не все ладно и в туманном Альбионе. Британская The Guardian приводит такие данные: «В прошлом году 94 тысячи молодых людей и девушек окончили курсы стилистов и визажистов, хотя на рынке для них всего 18 тысяч вакансий. 83 тысячи получили журналистское и пиарное образование, чтобы заполнить 65 тысяч рабочих мест. При этом на 275 тысяч требуемых строительной отраслью мест претендует 123 тысячи выпускников, а на 72 тысячи мест инженеров – 40 тысяч выпускников. Недостающие кадры приходится постоянно завозить из-за рубежа...» Воспитанные в духе необязательности и непреходящего релакса молодые англичане (и не только) предпочитают «креативить», порождая терабайты никчемного контента, а не создавать с напряжением интеллектуальных, физических и духовных сил что-то материальное. За них это делают иммигранты, которые через пару-тройку поколений получат шанс вытеснить аборигенов-импотентов, порожденных «прогрессивными» системами образования, на задворки жизни.

И не дай бог дожить до тех пор, когда российское образование «достигнет» уровня таких вот «мировых стандартов»! И дело вовсе не в ЕГЭ (это только форма контроля знаний, а не самоцель процесса обучения), дело – в придании образованию смысла как социального лифта, фундамента для дальнейшего развития и роста человека и гражданина, а значит, и страны. И поэтому я буду работать в школе по старинке: заставлять писать доклады и рефераты от руки, ставить двойки за лень и расхлябанность («А голову ты дома не забыл?»), грузить своих подопечных самостоятельными и контрольными. И если они через 20 лет все еще смогут отличать вес от массы и не будут бояться брать на себя ответственность, хорошенько все обдумав, то я с полным правом посчитаю, что горький учительский хлеб ел совсем не зря… Или я напрасно нагнетаю?