Более двух лет, а если точнее – 747 дней 14 часов и 14 минут, космонавт Сергей Авдеев провел на земной орбите. Сегодня этот рекорд входит в тройку самых долгих суммарных пребываний человека в космосе за всю историю космонавтики. В преддверии главного космического праздника «ММ» узнал у Сергея, как справляться со страхом, какая популярная земная вещь абсолютно бесполезна в космосе, чем люди-изобретатели отличаются от людей-потребителей, а также о чем космонавта спрашивали воспитанники колонии для несовершеннолетних преступников.
Сергей Авдеев. spacegid.com
Люди-изобретатели и ученые с волосатыми ушами
— Сергей Васильевич, каким же было детство человека, которому удалось побывать в космосе? Вы с самого начала интересовались спортом и физикой?
— «Определить меня по спорту» решил отец, когда я был в четвертом классе школы. Мы с семьёй тогда переехали в трехкомнатную квартиру поближе к работе родителей – Заводу имени Масленникова в Самаре, в то время город назывался Куйбышев. Отец заинтересовал меня конькобежным спортом – казалось бы, совсем не зрелищным: стоишь на этих длинных коньках, потом несешься куда-то, все однообразно. Но отцу он почему-то нравился, и мне тоже понравился. Еще он водил меня зимой, в жуткие морозы, на заводской стадион – мы смотрели, как разные команды заводских цехов играют в хоккей с мячом, соревнуются. Ходили всей семьёй и на лыжах по торосам через Волгу – к сёлам Жигулёвского природного заповедника. Всё же с четвертого класса я начал заниматься не конькобежным спортом, а легкой атлетикой в заводском спортивном клубе «Волга». В школе у меня были хорошие достижения: во время выпускных экзаменов я выполнил нормы первого взрослого разряда по прыжкам в высоту с разбега – 196 сантиметров!
— А физику как полюбили?
— Тут, думаю, большую роль сыграло окружение – учителя и родители. После переезда в новую квартиру в Куйбышеве (ныне – Самара) я перевелся в только что открывшуюся школу. Коллектив педагогов там оказался очень интересным. Учительница по химии, как только потом я узнал – Заслуженный учитель СССР, демонстрировала нам настоящую фантастику: ее «волшебная» палочка касалась какого-то порошка на учительском столе, и мы видели извержение вулкана с искрами и пламенем! Преподаватель математики, завуч Олег Иванович Долин, умудрялся таким образом выстраивать уроки, что интересно было всем: и двоечникам, и отличникам. Физик Борис Иванович Брейгин, только что окончивший Куйбышевский институт, устраивал нам после уроков детальный разбор разных физических законов: мы прямо на школьной лестничной площадке их проверяли, например рычаги: подвешивали грузы, засекали время падения или подъема груза и пытались разобраться, почему все происходит именно так. А с 9 класса я начал учиться в заочной физматшколе при Московском физико-техническом институте, куда, кстати, но уже очно, здесь в Москве, сегодня ходит мой внук.
— Легко ли давались вам русский язык и литература?
— В русском языке мне всегда нравилась логика – как звуки складываются в слова, слова – в предложения, предложения – в тексты, в смыслы. Читать тоже любил. Правда, в старших классах приходилось три-четыре раза в неделю ездить на автобусе на тренировки далеко от дома – по часу в один конец. Элементарно времени на все не хватало, а сочинения писать надо. Меня выручала бабушка Пелагея Георгиевна – она любила читать литературные журналы «Современник», «Новый мир». Я к ней подкатываюсь: «Бабушка, а что ты сейчас читаешь? А о чем там?» Ну она мне все и рассказывала – про главных героев, про суть драмы, и однажды после беседы с бабушкой я так написал сочинение на свободную тему.
— Кем работали ваши родители и кем они видели вас?
— Родители поддерживали меня во всех увлечениях, но опасались: «Не дай бог, он пойдет в спорт…». Уже во взрослой жизни я не раз общался с профессиональными спортсменами и могу сказать, что все они не просто умеют быстро бегать или гонять шайбу, а замечательно разбираются в науке и развиты всесторонне. В конце концов я выбрал не спорт, а физику — и поступил после окончания школьного образования в Московский инженерно-физический институт.
Мама у меня родилась в Тверской области, папа – в Саратовской. Она получила образование в техническом техникуме, он – в строительном. Познакомились они в Чапаевске, пригороде Куйбышева, и всю жизнь работали на оборонных предприятиях: мама – на химическом производстве мастером, папа – в промышленном строительстве инженером. Помню, в школе нам нужно было написать сочинение «Ваши родители – кто они?», и у меня с его написанием была большая проблема. Мы ведь жили в оборонном городе, заводы были секретные, поэтому папа и мама дома рассказывали только про взаимоотношения с коллегами.
— Интересовались ли вы в школе научпопом: книгами о развитии науки или достижениях прогресса?
— Мой интерес к науке пришел через фантастику – книги Ивана Ефремова, братьев Стругацких и множество других, в том числе и англоязычных авторов. Причем меня интересовали не столько технические стороны дела, как то описания ракет, лазеров или технологий дыхания под водой («Человек-амфибия»), сколько гуманитарные проблемы. К примеру, в повести «Понедельник начинается в субботу» рассказывается, что мир ученых имеет свои тонкости – там есть как лидеры, ученые с большой буквы, так и те «иммитаторы деятельности», которые занимаются совершенно бесполезными делами. У последних, по сюжету книги, в процессе их бурной «научной деятельности» на ушах вырастали волосы, которые они всеми силами пытались сбрить, чтобы скрыть свою несостоятельность.
Или давайте представим себе некую планету, где люди многого достигли с помощью «крутых» технологий. Но как мы живем в этом, будущем, фантастическом обществе? Каким образом оно устроено? Стало ли оно более гармоничным, правдивым и справедливым? И какие проблемы уже сегодня возникают в социуме? Вот именно это мне было более интересно в научной фантастике – социальные темы.
— Вы нашли для себя ответ на этот вопрос: устройство общества улучшается с развитием технологий?
— Это большая проблема, когда новыми технологиями, приборами, знаниями снабжают людей-потребителей, а не людей-изобретателей. Такой подход скатывает нас во времена не просто феодальные или рабовладельческие, а уже в первобытнообщинный строй. Мы можем пользоваться мобильниками и спутниками, но быть абсолютными балбесами и не уметь посчитать дважды два без калькулятора.
Встреча с «черным лебедем»
— Как вы познакомились со своей женой?
— На танцах. Я тогда получил диплом Московского инженерно-физического института и начал работать в конструкторском бюро в Подлипках – сегодня это город Королев Московской области. Продолжал ездить на тренировки по прыжкам в высоту в столицу. И как-то я обнаружил совершенно рядом с общежитием, буквально в паре сотен метров, дворец культуры – там и цирковая секция, и театральная, и фото. И все рядом! Я выбрал ансамбль эстрадно-спортивных танцев «Вдохновение» – туда же как-то пришла и моя будущая жена, мы вместе танцевали.
— Что стало самым трудным в подготовке к полету в космос?
Несмотря на то, что вы профессиональный врач, инженер, летчик, физик или химик, но если вы хотите полететь в космос, то вам придется пройти несколько непростых этапов, прежде чем сесть в космический корабль, в ракету. Вас полтора-два года знакомят с вещами, с которыми вы никогда до этого не сталкивались. Учат летать на самолете, прыгать с парашютом, погружаться под воду с аквалангом, выживать в экстремальных условиях (в пустыне, горах, снегу) и многому другому. Потом вы сдаете Госэкзамен, получаете «зачёт», «оценки» и одобрение комиссии. Только после успешной сдачи госэкзамена вы можете продолжить тренировки, и в конце концов вас включают в состав конкретного экипажа космического полёта. Какой из этих этапов самый сложный, каждый решает сам для себя. Для летчика не составляет никаких проблем посадить самолет, для врача – оказать первую помощь, для астронома – построить маршрут по звездам. Но если уж ты хочешь полететь в космос, тебе просто необходимо получить эти знания из самых разных наук.
— Изменил ли вас первый полет?
— Пусть на этот вопрос ответят люди, которые окружали меня до полета, а потом увидели после. Но могу для вас привести аналогию. Многие мои знакомые на разных этапах жизни увлекались альпинизмом. Опасное, вообще-то дело, если так посмотреть. Все сейчас вокруг тебя хорошо: дома тепло, в кране есть вода, туалет работает, в магазине за углом круглый год продаются бананы и апельсины. А люди по какой-то внутренней причине тащатся в горы. Вот он сходил, залез на эту скалу, на Эльбрус, Монблан – и что? Что с ним произошло после восхождения? Он изменил свое отношение к прелестям цивилизации, к комфорту? Наверное, есть какая-то внутренняя потребность у людей – осознать ценности, уникальности жизни, в которой они пребывают, красоту их конкретной деревни, региона, заводского цеха, научного коллектива. Для этого нужно лишь «взмахнуть крыльями» и взлететь, чтобы увидеть, где ты сам находишься, и заново осознать красоты, которые ты, возможно, абсолютно не замечаешь, находясь во всей этой чехарде. Космос, как и альпинизм, позволяет это сделать.
— Бывало ли вам страшно в космосе?
— Вы сами найдете для себя ответ – что такое страх для вас, но я бы хотел рассказать про идею о «черных лебедях» Нассима Талеба. Что такое «черный лебедь»? Это некоторое невидимое, неожиданное и опасное для тебя явление. Например, цунами, финансовый кризис или эпидемия. И ты должен быть готов дать ответ этой угрозе, уметь парировать, не пугаться и быть способным при её появлении элементарно сохранить себе жизнь. Именно на этом принципе устроена вся подготовка космонавтов. Никакого страха не должно возникнуть. Никакого! Голова – ясная, действия – без суеты. И ты управляешь своим состоянием так, чтобы достойно встретить прилёт этого «чёрного лебедя».
К сожалению, люди, хоть и пытаются разобраться с этой проблемой еще с допотопных времен, толком не научились понимать свои «страхи» и преодолевать их. Во многом из-за этого немало технологий создаются в военных и наступательных целях, для уничтожения самих же себя... Как переломить эту тенденцию, чтобы мозги людей работали не в сторону страха, а в сторону света – вопрос.
— Насколько жизнь на орбите отличается от повседневности на Земле?
— Как здесь, на Земле, вы просыпаетесь утром, завтракаете, работаете, отдыхаете по вечерам, так и там люди также живут свою жизнь. Они не просто пашут от забора и до обеда, но еще и занимаются другими, «житейскими» делами, пусть и с некоторыми ограничениями. В гости, конечно, не слетаешь, но можно посмотреть кино, почитать книги, связаться по радио-телеканалу с семьей, поиграть на музыкальных инструментах, в шахматы. Есть только одна вещь, которой мы на Земле пользуемся почти каждый день, а в космосе она абсолютно бесполезна. Это деньги.
Космос для преступников
— Что, на ваш взгляд, лежит в основе человеческого желания путешествовать в космос? Какая у нас цель – мы хотим спастись или захватить еще больше пространства?
— Мне кажется, это не желание захватить, а желание расширить свое понимание мира вокруг, из которого рождается естественная потребность путешествовать – в космос, под воду, по морям и океанам, чтобы открывать новые острова и другие планеты.
Мой хороший друг, морской микробиолог профессор Александр Николаевич Камнев, еще с 90-х годов занимается образовательно-оздоровительными проектами для детей – вместе с ним школьники изучают подводный мир, а преподаватели-воспитатели этих смен (программа «Всему учит море») объясняют им то, что они нашли при погружении в аквалангах в морские пучины. Физика, биология и многие другие дисциплины познаются на примерах из природы. Мы вместе с ним сейчас продумываем проект, чтобы научить детей снимать короткометражные фильмы про два океана: «океан» под поверхностью воды и «океан» над ней – то есть про космос. Ведь именно через познание этих миров дети не просто познают науку, но и начинают понимать, кто они на этой узкой полоске между двумя океанами.
— Часто ли вы общаетесь со школьниками и рассказываете им о космосе?
— Не только со школьниками, но и с воспитанниками детских садов, учёными, спортсменами, политиками – самыми разными людьми. Однажды даже был в колонии строгого режима для несовершеннолетних преступников под Челябинском. Мы с отрядом космонавтов были там на лыжных сборах. Администрация района попросила нас встретиться с жителями: кто-то поехал в школы, кто-то в техникумы, кто-то в институт, а мы с нашим тренером – туда.
Несколько рядов колючей проволоки, заборы, охрана. Приходим в зал, где собрались заключённые – все в фуфайках, валенках. Холодно – зима. По всем углам стоят автоматчики. Я стою на сцене в костюме со звездами, в галстуке, и рассказываю им, как мы летаем и «бороздим космическое пространство». И после небольшого выступления спрашиваю: «Какие у вас, может быть, есть вопросы?» Гробовое молчание несколько минут. Потом из центра зала: «Скажите, пожалуйста, а когда мы полетим на Марс?». Их тоже интересуют ответы на эти вопросы! Они остаются людьми.
— Какой совет вы могли бы дать сегодняшним ребятам?
— В школьные времена, когда я занимался легкой атлетикой, у нас был спортивный лагерь. Мы каждый год выезжали с палатками на природу и придумывали для каждого отряда собственный девиз. Наш, как мне кажется, был если не универсальным, то точно вечным: «Надеяться, искать, найти и не сдаваться».Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
